Дочь врага для Темного (СИ) - Орлова Юлианна

Рашидов моментально перенаправил душ так, что вода перестала покрывать только меня, но цепляла и его. Повернувшись к нему лицом, я заметила безобразную борозду вдоль губы, словно она претерпела сильный удар. Распухла и покрылась корочкой. Сдавленный стон застрял в горле.

Опять это неприятное жжение в груди.

— Что…что это? — коснувшись пальцем поврежденной плоти, прошептала через силу.

— Волнуешься? — ухмыльнулся Темный, играя желваками. Взгляд пронизывающий до самого нутра, но бесовские глаза делали больше то, к чему привыкли, — соблазняли, обнажали и подталкивали к прорве.

Темный лишь с виду был игривым, но на деле, веяло серьёзностью. И руки, покрытые ранами, и тело в ушибах. Это всего лишь маска веселья и легкости.

Но все было не так радужно.

— Почему нельзя просто жить, не причиняя никому боли, Арслан?

Что-то промелькнуло между нами после упоминания имени, я не могла уловить что, но незримая боль поселилась в воздухе.

Рашидов вдруг потемнел еще больше, губы резко сложились в тонкую линию, после чего меня смел к стене тайфун. Лопатки больно ударились о кафель, скользя вверх, а затем вниз.

Вскинув потрясенный взгляд на мужчину, столкнулась с неприкрытой похотью. Рашидов больше не церемонился, закидывая мои ноги к себе на талию, вгрызаясь настойчивым поцелуем. Казалось, Темный хотел выпить меня до дна, насилуя языком рот и одновременно растягивая пальцами влагалище.

Не должна я испытывать удовольствие, но я испытывала. Жгучее, вязкое удовольствие, магмой разливающееся по венам.

Толстые пальцы больно впивались в кожу бедра, пока вторая рука орудовала в уже влажных складочках. Он мог довести меня до безумия просто посмотрев, не говоря уже о чем-то более серьезном. А здесь, здесь тело иррационально подчинялось ему, как подчиняется музыкальный инструмент маэстро.

Ты можешь сколько угодно кричать о принуждении, но правда такова, ты хочешь его, и ты волнуешься о нем, Надя. «Поздравляю, ты пропала», проскользнуло в голове прежде, чем толстый горячий член вошел в меня резко, грубо и так глубоко, что весь воздух вышел разом из легких.

Каждая фрикция сопровождалась утробным рыком и моим слабым стоном Я впивалась руками в широкую шею, прижимаясь грудью сильнее, больше, ближе. Еще ближе, кожа к коже. Пульс грохотал где-то в горле, расползаясь отчаянием по телу.

Давление внизу становилось невыносимым. Болезненное удовольствие, заставляющее впиваться ногтями в спину, оставляя глубокие кровоточащие царапины. Он насаживал меня снова и снова, а затем опустился к груди и стал покусывать соски, оттягивая на себя нежную плоть.

Я запрокинула голову, ударяясь затылком, но не прекращая сжимать ноги на пояснице Темного. Мои ноги едва могли охватить его широкую фигуру. В такой позе все ощущалась совсем иначе. Острее. Ярче. До белых точек перед глазами.

Мужчина непрерывно смотрел на меня, даже когда целовал. Целовал с раскрытыми глазами, желая держать контроль без перерыва. Так, чтобы я была на ладони все время. Это странно, но так необходимо мне сейчас. Чувствовать себя нужной.

Движение нарастали, становились все одержимее, когда пружинка внутри меня натянулась и отпустила напряженную плоть, растекаясь бесконечным удовольствием по телу.

Раскрыв губы, я вымученно застонала, ощущая импульсы внизу, безумное удовольствие и наслаждение на грани боли.

Обхватив руками голову мужчины, я сама проявила инициативу и оставила нежный поцелуй на раненой губе.

Спустя секунды Темный излился в меня, крепко сжимая бедра и прикусывая шею.

24

РАШИДОВ

Хорошо, что Борзый подхватил, прислал Лешу, эти ребята зарекомендовали себя с лучшей стороны. Да и опять же, Граф им доверял. Если такой человек доверяет кому, то можно считать их надежнее счета в Швейцарском банке. Сейчас я только им и Бродяге мог верить, последнему во многом потому, что он такой же принципиальный мудак, как и я. Ну и должен мне за помощь в одном дельце.

После того, как узнал, что крот все-таки внутри четко слаженной системы, остатки самообладания отправились к черту.

Теперь в своем окружении я понятия не имел, на кого мог бы положиться, все сложилось именно так, что даже на свою тень мог бы подумать. Проблема заключалась еще и в том, что все мои люди были выверены годами, мы прошли с ними огонь, воду и медные трубы, так что просто так перевести на кого стрелки было невозможно.

Сейчас надо было припрятать племяшку, не дать им надавить на меня через Аишу. И Надя. Ее безопасность волновала меня все больше и больше, занимая непростительно большой пласт в мыслях. Слишком уж нетипичная ситуация для человека вроде меня. Но думать рационально в ее обществе получалось через раз. Все мысли утекали в какие-то другие плоскости. Думал, что трахну и отпустит немного, будет при мне, моя девочка, так сказать. А меня крепко схватило за яйца.

Раз объявлена охота, то при первом же удобном случае приберут к рукам именно то, чем дорожу. И мысль, что с ней может что-то случиться, вспарывает грудную клетку.

Помимо очевидной жажды власти, было кое-что еще по-настоящему ценное в нашем мире. Информация. Так уж вышло, что я владею не только землей, выгодными схемами вывода средств, влиянием, достаточным для того, чтобы стать главарем региона, но и компроматом почти на каждую шишку в нашем "клубе". Скрупулезно я собирал по частям все, потому что в свое время отец доходчиво пояснил, что именно без информации ты никто.

А кто владеет информацией, владеет целым миром. Каждый неверный шаг, подтвержденный документами нечестный ход, любовница, внебрачный ребенок, преступление, даже если кто нюхнул наркоты в туалете клуба — все это у меня есть, если человек когда-то пересекался со мной или вставлял палки в колеса.

Я не то, чтобы желал владеть миром, но жаждал иметь рычаги влияния. Сейчас, чтобы вернуть ситуацию под контроль, нужно лишь знать, какая именно сука заточила зуб, чтобы оттяпать не только власть, но и все, что у меня есть, включая жизнь.

Не на того напоролись, ой не на того. Проще просто самостоятельно пустить пулю в лоб, чем переходить мне дорогу, потому что я не прощаю предателей. И тех, кто пытается занять мое место. Мои методы может и жестоки, зато радикальны настолько, насколько безумен я сам. Признаю, многих пугаю. Лучше вселять ужас, конечно, работать на опережение. Однако же я недостаточно жестил, раз кто-то решил восстать.

Мчась сквозь тьму ночи, имея на хвосте минимум две тачки с до зубов вооруженными людьми в них, страха в душе не было. Я был в своей стихии, вдыхая порох как чистый кислород, погружая руки по локоть в кровь. Возможно, за все наши грехи расплачиваются близкие, вот почему своих я потерял. Правда позже очень изощренно убил каждую суку, причастную к их смерти. К тому, что Аиша в коляске. Я разобьюсь в лепешку ради нее.

Не передать словами, какое неземное удовольствие разливалось по венам, когда я слушал крики, просьбы все прекратить. Но нет. Никакой поблажки, никакого спуску шакалам.

Многие скажут — это знак, тебе есть, ради кого жить, но мой ответ стал бы куда очевиднее многих притязаний на этот счет. Из криминального мира уходят вперед ногами, ты либо становишься всем, либо тебя убивают за несговорчивость или говорливость.

Так что романтика бандитских разборок тут явно не причем, есть повязанные схемы, ты в теме, ты в курсе самых мерзких подробностей нашей обыденной жизни, так что живым попросту не выпустят. Никто не любит ненужных свидетелей. Более того, я не представляю даже, куда бы смог податься с таким багажом. И кому я был бы нужен именно таким.

Меняться сейчас смысла нет и подавно, а давить сук, которые смеют открыть пасти — вполне.

Очередная пулеметная очередь прошлась какофонией оглушающих звуков по боковым зеркалам. Твари. Не достанете. Резкий толчок в задний бампер, неожиданно сильный, но достаточный для того, чтобы вписаться в руль своей и так пошарпанной рожей. Изумительно.