Война - Максим Юрьевич Фомин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Буквально перед тем, как я заехал, арестовали Футболиста, того самого, кто вместе с Самолётом, в стиле «хуцпы», сказал, что он служил в погранвойсках. Наши пути разошлись ещё в санатории «ДТЭК», где после побега мы проходили курс молодого бойца. Футбол служил на блокпостах, затем устроился возить какого-то командира, а затем, жалуясь на печень, решил соскочить со службы. Однако его пристыдил Самолёт, который был его лучшим другом, и Футбол вернулся на фронт. Храбро воевал, имел награды. Решил жениться и тоже пошёл в ЗАГС делать документы, где и был арестован. Так как Футбол пользовался уважением в подразделении, то на следующий день после ареста к зоне подъехал целый «Урал» военнослужащих вместе с командиром. Они потребовали от начальника колонии, чтобы Футбола с «ямы» перевели на «крест», разрешить иметь телефон и угрожали расправой, если с Футболом что-то будет не так. Администрация колонии выполнила все требования, но вскоре перевела Футбола на 28-ю колонию, аж в Торез, подальше от Горловки. Надо сказать, что командир не бросил своего бойца в беде, собрал все документы, так как у Футбола подходило время УДО. Суд удовлетворил ходатайство, но прокурор обжаловал решение, и Футбол останется сидеть до конца срока. Что с ним произошло дальше, я не знаю.
Больше всех задержанных не повезло Ботанику. Его девушка работала поваром в подразделении. На неё положил глаз командир, который просто начал её домогаться. У Ботаника, естественно, возник конфликт с руководством. Командир знал о том, что Ботаник с осени в розыске за побег, и решил не только сдать своего бойца, а ещё и написать заявление, что тот украл пистолет, который сам же ему и выдал. Парня арестовали прямо перед Новым годом. Под Горловкой начались тяжёлые бои. Наша 57-я зона в очередной раз подверглась жёсткому обстрелу, который был ещё жёстче, чем летом 2014. Жертв тоже было больше. Двое зеков было убито, большое количество получили ранения. Всех тех, кто сидел на «яме» за какие-то нарушения на лагере, подняли на бараки, а Ботаник, так как сидел на общих основаниях, остался один. На «яме» не было ни света, ни отопления. Бедолага отморозил себе ноги, его на несколько дней положили на «крест», затем опять вернули на «яму». В общей сложности он провёл в одиночке девять месяцев.
* * *
Сентябрь 2015 г.
Меня посадили в самую роскошную камеру. Камера предназначена для двоих. С одной стороны, одиночка — это испытание, а с другой стороны, сидеть здесь вдвоём было бы некомфортно. Роскошность камеры заключается в пластиковом окне, которое можно ставить на проветривание, и вообще в ней недавно сделали ремонт, к тому же это солнечная сторона здания.
Когда тебя сажают на «яму» за какое-то нарушение в лагере, то по режиму содержания нара должна быть пристёгнута к стене с пяти утра до девяти вечера. Можно только тусоваться от стены к стене и сидеть на малюсенькой металлической лавочке за малюсеньким металлическим столом. Сигареты, какие-либо продукты, чай тебе запрещены. Запрещены даже книги, ты можешь иметь только Библию или Коран. Если тебя сажают на БУР (барак усиленного режима), то ты можешь получать передачи. Я сижу на общих основаниях. Этот термин означает, что, будучи зеком, я совершил не просто нарушение, а уголовное преступление. И пока идёт следствие, должен находиться в одиночке, после чего меня ждёт этап в СИЗО, суд и добавка к сроку. По режиму содержания нару мне не пристёгивают, а также разрешено получать передачи. Вообще «яма» является одним из так называемых «святых мест» в исправительной системе, каждый порядочный арестант должен знать, что это за «святые места»: малолетка, женский пост, транзит (с этими тремя местами ты пересекаешься на СИЗО), туберкулезный пост или барак, «крест» (больница), карантин и, наконец, «яма». Со стороны братвы к этим местам должно быть особое внимание, да и вообще положение в этих местах будет показателем лагеря или тюрьмы. Часть всего запрета (алкоголь, наркотики), что заходит в лагерь, должна уделяться на «яму», чтобы облегчить страдания находящихся там зеков. В былые времена на «яме» сидели практически одни бродяги, которые страдали за мужиков, ну или делали вид, что страдали. В моё время — полной коммерциализации отношений «за забором» — на «яму» заезжали в большинстве случаев наркоманы или полные долбоёбы, типа Маги, которые могли устроить скандал с сотрудником на пустом месте. Но сейчас у нас на «яме» новый донецкий колорит — все бывшие ополченцы, и только Жора заехал по старинке — за наркотики.
* * *
Общаться между собой мы можем, когда открыта кормушка, можно и когда закрыта, но приходится громко кричать.
Кормят хорошо, отдельно готовят для «ямы», так что и передачи не нужны. Ахмет всё равно мне шлёт жареную баранину и овощи.
— Слюшай! Этот чельовек ни наркотики не любит, ни алкоголь, дажье не курит, но кюшать любит, смотри, какая пиздюга… Я его кормить буду, хорошьо? — сказал Ахмет первому заму, когда меня привезли в лагерь. Ахмет на днях освобождается, восемь лет позади. Он сейчас в ответе за лагерем, после него Север будет.
Вообще, отношение ко мне со стороны оперов и начальства настороженное. Этому есть основания. После приездов друзей Футбола на БТРе они боятся, что и ко мне будут так ездить, поэтому не дают связь. Всех предупредили, чтобы я до телефона не дотянулся.
Один из побегушников, азербайджанец Эльдар, замутил в 2014 году побег со своим земляком и одним местным парнем. Его дядя из Новосибирска скинул денег на карточку, и они все должны были уехать в Россию. Сбежали, пока ждали денег, жили у одной местной бабы, подруги земляка. Когда деньги пришли, решили немного расслабиться, выпили и уснули. Когда проснулись — бабы и земляка нет, хата оказалась съёмная. Пришлось Эльдару с местным парнем идти в ополчение. Там он начал безбожно колоться, и его отвезли назад в лагерь. Хорошо, что не расстреляли, в Горловке тогда это было проще простого. Я
