Путь "Чёрной молнии" - Александр Теущаков

Вспомнил Михаил, как в 1958 году обвинили родную дочь в растрате, она в ту пору работала заведующей книжной базой, куда только Михаил не обращался. Не верил он, чтобы такая честная и справедливая Катя могла совершить преступление, значит, она была обманута. Ничего не добились они с матерью, осудили дочку и отправили в лагерь, но, слава Богу, отпустили раньше положенного срока. Прибыла в город Новосибирск к родителям своего мужа с дитем на руках.

Михаил был мужчина решительный, но не столь категоричен. «На все Божья воля, как решила дочь, значит так надо» — думал он.

Любил ее, одна она была у него, а теперь и внук, такой славный мальчонка: живи, да радуйся.

В 1975 году в начале лета, как и обещали месяц назад, Катя с сыном приехали в гости к деду Михаилу. Лесничий был несказанно рад их приезду, но увидев дочь снова без мужа, вывел все-таки ее на чистый разговор. Катя во всем призналась отцу, что никаких командировок у мужа не было, а были и есть тюремные сроки.

Чем мог помочь отец дочери? Только советом. Каким? Крепиться, да терпеть? И все-таки попытался предостеречь ее:

— Красава ты моя, — обратился он к Кате, — говоришь, любишь его, но не истязай самую себя, у тебя ведь парень растет, пойми — горбатого могила исправит, так и будешь весь свой бабий век его из тюрем дожидаться.

— Папа, я так решила и сын меня в этом поддерживает, выйдет Николай, возьмется за ум, все забуду. Не перестанет пить и дебоширить, уйдем мы от него, сниму квартиру, как-нибудь переживем.

— А ты дочка ко мне переезжай жить, в деревне родной дом пустует и работа для тебя районном центре в раз найдется.

— А Саша как? Ему ведь учиться нужно.

— Ну, поглядим, как жизнь закрутит, и его пристроим, если что. Правда, Сашок, — обратился он к повзрослевшему внуку.

Сашка услышав, что речь идет о нем, подошел и поинтересовался о чем разговор.

— Да вот внучек, хочу тебя с мамой перетянуть из города к себе жить.

— Что, правда, мам? — удивился Сашка.

— Да нет сынок — это дед по нас с тобой скучает, вот и зовет к себе.

— А что мам, я бы пожил с дедом, экзамены сдал, никуда до осени торопиться не нужно.

— Ты и правду хочешь остаться на лето у деда?

— Ну, я точно не знаю, меня ведь кроме тебя в городе сильно никто не ждет.

Сашка недавно расстался с Наташей, со своей любимой девушкой и воспоминание о ней снова больно резануло по сердцу.

— Друзья подождут. Смотри мам, как ты сама. Тебе будет скучно одной?

— За меня сынок не переживай: главное я за тебя буду спокойна, ты тут с дедом не соскучишься.

— Да уж, со мной заскучаешь, — весело ответил отец, — мы с Сашком всю тайгу обойдем, везде побываем.

— И в дальнюю сторожку пойдем? — обрадовался Сашка.

— О, смотри! Помнит! Конечно пойдем, я тебе такие места покажу, залюбуешься, там еще не ступала нога человека.

— И на обратном пути в Кедровую падь завернем?

— А как же, косуль проведаем, — улыбался дед.

— Мам, я остаюсь! — решительно заявил сын.

Катя ласково взглянула на своих родных и с небольшой грустинкой в голосе сказала:

— Да, сынок оставайся, в коем веке с дедом побудешь. В августе домой, тебе ведь дальше идти учиться, раз в девятый класс не хочешь переходить. Нужно специальность приобретать, пойдешь в училище.

На том и решили. Катя не скрывала слез, ей было тяжело расставаться с родными, она и сама бы погостила дольше, да работа в библиотеке привязывала.

Проводили Катерину до берега, где их ждал Ефим — сродный брат Михаила, он переправил всех на моторной лодке на другую сторону в село Топильники. Расстояние до пристани было километров семнадцать, нужно было спешить, но хороший двигатель быстро помог преодолеть путь по воде, как раз поспели к приходу теплохода.

Во время посадки по трапу спустились на берег военный в звании капитана и двое солдат с автоматами за плечами. Капитан подошел и обратился к Михаилу:

— Доброе утро, уважаемый.

— Доброе, доброе, — ответил дед Михаил и смекнул, что не просто так подошли к нему служивые.

— Скажите, Вы с того берега приплыли? — Михаил молча кивнул в ответ.

— На берегу или в тайге, не встречали незнакомых людей?

— Нет, точно скажу, не видели. А что случилось?

— Разыскиваем опасных преступников, приходится сопровождать суда, — сказал капитан.

— Что хоть натворили они?

— Бежали из колонии четыре человека, если говорить откровенно, то за этими зверями числится три убийства. А вы здесь живете? — спросил он лесничего.

— На том берегу, за деревней Михеевка, там держу хозяйство. Я в тех краях лесничим работаю.

Офицер заметно оживился и обратился к собеседнику:

— Просьба к Вам, уважаемый, если заметите в тайге или в деревне подозрительных людей, дайте срочно знать в любые местные органы, но будьте осторожны, преступники очень опасны и к тому же вооружены.

— Ну, хорошо, спасибо, что предупредили, — поблагодарил дед военных. Простившись со служивыми, дед и внук, помахав на прощание рукой Екатерине, сели в лодку Ефима.

На обратном пути зашли к родственнице Наталье Семеновне. Когда Михаил покидал надолго домик лесничего, она бралась присматривать за хозяйством: корову доила, кормила курей и кота Ваську. На этот раз дед Михаил планировал вместе с внуком отлучиться на два-три дня — вот и попросит он племянницу присмотреть за домом.

Собирались с вечера основательно, укладывали в рюкзаки все необходимое для дальнего перехода: трехдневный запас еды на троих, включая собаку, спички, патроны, одежду. Сашке дед выделил старую берданку (винтовка образца 1870 года, а также карабин с продольно-скользящим затвором), у его самого был охотничий карабин, подаренный хорошими знакомыми егерями. Сашка внимательно наблюдал, как дед заворачивал спички в тряпицу из болоньевой ткани и по швам промазывал парафином.

— А вдруг дождь в лесу, — приговаривал дед, — а в тайге огонь — это жизнь: и пищу сварить, и отогреться возле костра, и от гнуса спасение. Пойдем внучек через топи, я одну тропу знаю, мы в былые времена по ней даже лосенка выводили, забредшего на болота, а не то, что человека. Дойдем аккурат до Черного камня, а там и рукой подать до нашей сторожки.

— Дед, а что за Черный камень?

— Легенда старая гласит, что на том месте во времена правления татарского хана была Казацкая крепость. Пришлые казаки из Донских степей обосновались там с семьями, кто на Иртыше осел, а иные в наши края подались. Татары заставляли их платить ясык — значит оброк. Атаман Ермак волю казакам дал полную на многие сотни верст вокруг и строго настрого приказал: татарам дань не платить. После гибели вожака много переселенцев было в этих краях. Вырезали нехристи под чистую всех людей из казацкого селения, а крепость сожгли и разрушили. Камень по легенде был серого цвета, а после гибели казаков, стал черным. С течением лет вокруг холма, где располагалась крепость, местность заболотилась, а камень так и продолжает располагаться на том же месте.

— А камень большой? — поинтересовался Сашка.

— Целая глыба, а под ним раньше схрон был, наши мужики из деревни там сабли, да всякую утварь находили, правда, ржавью поедено все.

Внуку было очень интересно слушать о старинной легенде, а еще больше прельщало, самому прикоснуться к камню, ощутить связь времен. Сашка долго не мог сомкнуть глаз, все представляя, как они с дедом пробираясь сквозь тайгу, выходят по болоту к заветному камню, так незаметно и уснул.

Рано утром дед поднял внука и они стали собираться в дорогу. Михаил вывел на небольшое пастбище свою Буренку, привязал ее к вбитому в землю колу, а затем выпустил во двор кур. Взглянул в небо: не видать ли коршуна и подумал: «Опять куриц не досчитаюсь». Принялись одно время пернатые хищники бить у него кур, благо Корт во дворе зорко охраняет свои владения и гоняет коршунов, не давая им камнем бросаться на землю. Когда Михаил уходил в тайгу и брал с собой лайку, по возвращении из леса недосчитывался, то одной, то двух птиц, но куры со временем научились прятаться от хищников, заскакивая в приоткрытую дверь стайки.

Сашка крикнул Корта, и они все вместе направились в лес. Утро выдалось погожим, солнце начало подниматься, освещая верхушки деревьев ослепительным светом. Сапоги быстро намокли от утренней росы. Там, где лучи света плохо пробивались сквозь листву и лапы елей, трава была низкорослой, но зато в освещенных участках она достигала пояса человека, так что брюки в скором времени тоже намокли от росы.

Сашка шел бодро, вступая почти след в след за лесничим. Наблюдая за дедовской походкой, он определил, что поступь у него мягкая, осторожная. Уворачиваясь от веток или отстраняя их рукой, дед всегда придерживал их, чтобы не хлестнули Сашку по лицу. Иногда, остановившись, они слушали лес: разноголосое пение птиц, шум верхового ветра, гулявшего по кронам деревьев.