Путь "Чёрной молнии" - Александр Теущаков

Степан — сын Михаила, еще от первой жены, погиб в боях за Родину, а дочка Катя, от второй жены Дарьи, родилась как раз перед самой войной. Живет она теперь с мужем и сыном в Новосибирске — это от нее дед Михаил возвращается сейчас на свою заимку. Редко навещает она своего стареющего отца, ссылаясь на работу и семейные дела, последний раз гостила у него три года назад с внуком Сашей, которому по подсчетам Михаила сейчас было пятнадцать лет. Вот и не стал отец ждать приезда дочери, а сам наведался в мае месяце к ней в город. Не узнал дед повзрослевшего внука, как он изменился: раздался в плечах, окреп телом, недаром спортом занимается.

Повидался и слава Богу: все живы и здоровы, правда мужа Катерины — Николая, не оказалось дома, уехал в командировку.

Ноги у Михаила еще крепкие, он мог спокойно уйти рано утром в тайгу и вернуться затемно. Правда в последнее время стал чаще уставать и садиться отдыхать между дальними переходами. Сопровождает его всегда верная собака Корт — западносибирская лайка, подаренная ему родственником четыре года назад щенком. Помимо Корта в доме живет кот Васька: здоровый, полосатый, рыжий и очень красивый. Дед Михаил любит его за сходство с маленьким рысенком. На ушах кисточки, лапы крупные. «Ну, чисто рысенок», — приговаривал Михаил, поглаживая любимого кота. А настоящих лесных кошек в этих краях много. Стоит только углубиться в тайгу, как сразу лесничий обнаруживает присутствие этих ловких и осторожных зверей. То метки на деревьях оставленные в виде глубоких царапин, то клочья шерсти, сброшенные по весне дикими кошками после линьки.

Любит дед Михаил окунуться в прошлое, особенно когда идет по тайге, вот и сейчас он вспомнил, как три года назад в гости к нему приехала дочь Катерина с Сашей. Отправился он тогда в очередной обход по тайге. Внуку в ту пору было около двенадцати лет. Упросил деда взять его с собой.

Уже солнце перевалило за полдень, и дед, глядя на уставшего с непривычки внука, решил повернуть назад. Присели отдохнуть, да перекусить с дороги, как вдруг в лесной чаще послышался шорох. У Михаила слух отменный, он мог различить среди любых шорохов именно тот, который ему показывал на присутствие того или иного жителя тайги.

— Тише сиди внучек, — сказал дед шепотом и кивнул головой в сторону разлапистого кедра, стоявшего в метрах двадцати пяти от них, — смотри, на дереве рысь притаилась.

Сашка заметил красавицу, которая уперлась лапами в толстый сук дерева и, похоже, готовилась спрыгнуть вниз. Сидели они с дедом с подветренной стороны, так что рысь не могла их почуять. И тут, некстати прибежала лайка, черной масти, звали ее Тайга. В тот же год она погибла от удара лапы росомахи, водившейся в этих краях. Увидев собаку и людей, рысь стремглав сиганула с дерева и скрылась в густой чаще. Тайга с громким лаем бросилась было ей в след, но оклик хозяина вернул ее обратно.

Скучал дед по внуку, уж больно он был ему по душе. Послушный мальчик, смекалистый, да и по всему видно небоязливый. На все просьбы Саша отзывался охотно, помогал деду, в чем только мог. Ходили они косить траву для своей буренки. В небольшом огородике он помогал деду и маме пропалывать грядки. Михаил его нахваливал и, видя, как внук зарделся, приговаривал:

— Молодец внучек, хороший помощник матери растет: трудолюбивый и послушный. Каков работяга — таково и дело, — нахваливал дед внука. Катерина цвела от счастья, забыв о том, что и в этот раз приехала в гости к отцу одна, без мужа. Николая угораздило сесть в очередной раз за драку в тюрьму.

Легко и просто было общение с дедом, он с пониманием относился к людям, а при надобности: советовал и нахваливал. Внуку очень нравилось гостить у деда. Пользуясь полной свободой, он целый день находился на свежем воздухе. Брал с собой Тайгу, и они убегали к реке, затем спускались к водоему, под названием Черное озеро. Сашка купался в небольших песчаных ваннах, вода в них была горячая, солнце быстро помогало разогревать черное дно. На первый взгляд вода имела черной цвет, но зачерпнув, можно было увидеть, что она прозрачная. На самом деле песок на отмели и в воде был черным — вот такое чудное проявление природы встречается на таежном озере.

Однажды рано утром дед Михаил взял с собой внука на реку. На берегу была перевернута плоскодонка — лодка из дерева. В пять утра они проверяли корчажки (плетеная из прутьев ивы корзинка для ловли рыбы), в которые заплывала покормиться рыба, а служил приманкой намятый хлеб. Протиснется рыба в узкую горловину, а назад выплыть не может и становится добычей сметливого рыбака. Ельцы, караси, щурята попадались в ловушку. Раздолье в этих живописных местах. Озеро Черное находилось в ложбине: по берегам небольшие возвышенности, поросшие величественными елями, соседствующими с кедрами, осинами, соснами. Смешанный лес — прекрасное зрелище. С одного края берег немного заболочен и камышовые заводи служили схроном для скопления уток, на которых дед Михаил устраивал иногда охоту. Гнездились в этих местах и дикие гуси. Там, где берег был песчаный и пологий, рыбачили бредняшком. Дед, раздевшись, но нижнего белья, заходил по грудь в воду, а Катя шла берегом по колено в воде — вот так и закручивали рыбу. Дед потом выходил к берегу, и начиналась работа для Сашки, он собирал маленьких гупешек, мальков и бросал назад в озеро, приговаривая: «Пусть подрастают».

Конечно, промысел рыбы бреднем, Михаилу был не по душе и пользовался он им в исключительных случаях, когда например, нужно было угостить кого из приезжих родственников.

Не хотел Михаил брать внука с собой далеко, понимал, что устанет он. Сам бывало, уйдет на сутки и возвращался из тайги только на следующий день. Саше объяснял, как добирался он до дальней лесной сторожки, где постоянно оставляет охотничьи припасы. Поиздержится порой в пути, продукты на исходе, придет на дальнюю заимку, а там всегда, что-нибудь припасено. Во всяком случае: соль, спички, патроны и что-нибудь поесть сухим пайком, было всегда в запасе.

Внук пытался упросить деда, чтобы он показал ему сторожку, на что лесничий отвечал:

— Малой ты еще Сашок, вот приезжай в следующий раз и мы с тобой обязательно сходим.

На самом деле, путь туда был не близок. По тайге, верст около шестидесяти будет с «гаком». Это по лесному массиву, по труднопроходимым местам, а если срезать через болото, то путь укорачивался почти вдвое. Но только дед Михаил знал тропу через топи, да глубокие оконца на равнинном болоте, а для других людей — это гибельные места. Пространства обширные, родниковые, воде убывать некуда — вот и заболотилась почва, охватив большие районы.

Встречается кочкарник и так же образовался мох, затянувший всю поверхность, не давая другим растениям обосноваться на болоте. Идет порой Михаил по такому «ковру», а он под ногами плавает, того и гляди провалится в страшную пучину.

Дед радовался за внука, ему было приятно наблюдать, как Саша выбегал утром во двор и принимался делать зарядку. Внук рассказал ему, что записался в спортивную секцию на борьбу.

Михаил по своей природе был правдолюб, рубил с плеча правду-матушку, да и в роду у него были все такие. Коснись чего серьезного, никто из сородичей не оставался в стороне. Дочь Екатерина была, что две капли воды схожа с ним, характер — копия, да и внук по всему видать пошел от их корня.

Отец поучал Катю, когда она в молодости набирала силу:

— Не будь столь крута, умей обходить острые углы, но старайся быть справедливой.

Отца у Михаила перед войной забрали в тридцать восьмом году. Приплыли на барже люди в форменной одежде, по доносу негодяев зачитали фамилии, дали собрать нехитрые пожитки, выпроводили из домов мужиков да баб. Тридцать восемь человек, в том числе три женщины были арестованы органами НКВД. Впоследствии отпустили лишь одного, а остальных отправили в лагеря или расстреляли. В основном это и была вся родня Михаила. Писали письма в район, и в область ездили — все попусту, ни ответа, ни привета, как в воду люди канули. Только после войны одиннадцать человек вернулись в родную деревню. Остальные: кто на войне погиб, а кто бесследно сгинул в лагерях, а сколько таких было, не только в Сибири, а в целом по стране. Отец Михаила так и не вернулся в родную деревню, во время войны пришла на него похоронка.

Непонятно было тогда Михаилу и обидно, за что же так Советская власть поступала с людьми, ведь не враги они были ей. Последние жилы тянули, отдавали стране все что могли. Но вслух никто не произносил своих недовольств, у всех были семьи и детки малые, слетит с языка и поминай, как звали. Помнил он, как в 1937 году трое родственников бежали из-под конвоя, Матвея Коростылева убили, а два брата Михеевы Илья, да Петр скрылись в тайге. Долго их искали, но тщетно, убереглись они от власти в лесной глуши.

Вспомнил Михаил, как в 1958 году обвинили родную дочь в растрате, она в ту пору работала заведующей книжной базой, куда только Михаил не обращался. Не верил он, чтобы такая честная и справедливая Катя могла совершить преступление, значит, она была обманута. Ничего не добились они с матерью, осудили дочку и отправили в лагерь, но, слава Богу, отпустили раньше положенного срока. Прибыла в город Новосибирск к родителям своего мужа с дитем на руках.