Бехеровка на аперитив - Данил Корецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо, – сказал вождь Твала и смиренно склонил голову, как будто я и был великим Богом. В этот день он неотступно ходил за мной по пятам. И даже в хижине сидел на пороге и не спускал с меня глаз. При нем я сел за рацию и вызвал американского резидента.
– Спасибо, старик, – сказал я. – Спектакль удался на славу. Меня уже не собираются есть. Наоборот, я в большом почете. Вождь Твала сидит на полу и смотрит, как прирученная собачка.
Вождь Твала действительно то смотрел на меня, то осматривался по сторонам. При всей своей продвинутости он явно не понимал, как можно разговаривать с тем, кого нет поблизости.
– Я твой должник. Ты меня здорово выручил, Юджин!
Вождь Твала упал на пол и закрыл лицо руками. Но глаза смотрели сквозь неплотно сдвинутые пальцы.
– Ладно, – снисходительно сказал резидент. – Как говорят в России: «Долг платежом красен!»
– Ничего себе! С каких это пор ты стал изучать русские пословицы, Юджин?
Глаза Твалы зажмурились, очевидно, от благоговейного ужаса.
– Да так, прочел случайно в одной книжке.
Гм… Странно.
– Еще раз спасибо, Юджин.
Я выключил рацию.
Твала проявил признаки жизни.
– Неужели ты говорил с… С самим…?
Он не смог произнести имя, только показал пальцем вверх, на крышу из пальмовых листьев.
– Конечно, с Юджином. Ты же слышал. Я сказал, что ты будешь отвечать за его тотем.
– Да, я слышал, – дрожащим голосом сказал вождь Твала. – Его тотем не будет ни в чем нуждаться!
– Иначе тебя постигнет судьба Макумбы! – нагнал холоду я.
1500 метров над Африканским континентом.
Борт «Ту-95 РЦ»
В «Ту-95 РЦ» герметизирована только пилотская кабина. Зачем отапливать и поддерживать нормальное давление в огромном фюзеляже: при необходимости можно защитить только наиболее чувствительные приборные блоки, это гораздо экономичней…
Поэтому Симаков вначале снизился до полутора тысяч метров, и только тогда бортинженер Высоков впервые за весь полет открыл дверь и вышел в не успевший прогреться, выстуженный, как морозильная камера, покрытый инеем фюзеляж. За ним без особой охоты пошел Заносов: командир послал его для подстраховки. Только в кино все рвутся в самое пекло и готовы вылезти даже на самолетное крыло, в реальной жизни находится не много желающих рисковать. И вряд ли можно осуждать людей за то, что они, в большинстве своем, не герои.
Здесь грохот и вибрация были вообще непереносимы, а от холода начали стучать зубы.
«Ничего, сейчас потеплеет», – машинально подумал Высоков, хотя не это сейчас было главным.
Достав из чемоданчика с инструментами гаечные ключи, штурман и бортинженер быстро отвинтили люк для регламентных работ, за которым открылся темный проем. Высоков посветил туда фонариком.
Крыло внутри выглядело как приплюснутый тоннель с косой крышей. Метра два в ширину, сантиметров семьдесят высотой, все в переплетении трубопроводов, кабелей, проводов…
Вдруг в темноте раздалось какое-то шевеление, громкий скрип, скрежет, тут же в крыло проник свет и резкий ветер, а впереди стало как будто свободней. Командир выпустил шасси. Это, конечно, еще больше уменьшило скорость и увеличило расход топлива, но подобраться к двигателю стало легче.
– Ну, Вася, будь наготове! – сказал бортинженер, хотя вряд ли мог бы уточнить, что он имеет в виду.
Заносов тоже ничего не понял. Но ему было достаточно того, что лезть в эту зловещую щель предстоит другому.
– Давай, Петя, с Богом! – Он хлопнул напарника по напряженной спине.
Высоков неуклюже пролез в щель и, стоя на четвереньках, принялся с трудом протискиваться в глубину крыла. За собой он тащил тяжелый аварийный чемоданчик.
До двигателя было метра четыре, но этот путь занял целую вечность. Он расцарапал лицо и руки, разорвал комбинезон на плече, вывозился в солидоле и грязи. Когда он подобрался к цели своего путешествия, то увидел под ногами бездну, над которой висела стойка с четырьмя черными колесами, каждое размером с половину человеческого роста. На дне бездны раскинулась серо-желтая холмистая пустыня с торчащими скалами. По пустыне неслась скособоченная крестообразная тень, от которой убегали то ли лошади, то ли козы.
У майора перехватило дыхание, и он чуть не потерял сознание. Возможно, оттого, что в лицо бил холодный и упругий поток, забивавший нос и рот, мешающий дышать. Однако стало гораздо теплее. Он с трудом развернулся и принялся рассматривать остывший серый обтекатель двигателя.
Огромный самолет, словно раненый дракон, с шумом и ревом несся над Африкой, пугая жирафов, носорогов и даже львов. Крыло заметно прогибалось и вибрировало. Под ногами зияла открытая гондола шасси. Как можно искать неисправность в таких условиях?
Больше всего майору хотелось вернуться в кабину. В конце концов, там он окажется в одном положении со всеми остальными. И будет делать то, что делают они. Может, и обойдется – дотянут как-нибудь. А если поступит приказ покидать машину – ну и прыгнет, как все… Да, гораздо проще, когда от тебя лично ничего не зависит. Но надо хотя бы посмотреть, хотя бы обозначить какие-то действия, чтобы товарищи не сказали, что ты ничего не сделал, а просто наложил в штаны…
Вцепившись в какую-то стойку, бортинженер выпрямился, подсвечивая фонариком, осмотрелся по сторонам. В конце концов, он вылез в крыло, он добросовестно искал неисправность, и не его вина, что он не смог ее найти!
А это что? Какие-то брызги, а здесь они сливаются в одно большое пятно, которое протянуло вниз щупальца-потеки… Вот она – причина! Протечка в трубопроводе! Вот здесь, на изгибе медной трубки… Причина настолько наглядна, что не заметить ее невозможно! Даже сделать вывод, что не заметил, – невозможно! Хотя зачем делать вид? Можно просто устранить неисправность! Наложить хомут – и все, что может быть проще… Где хомут?
Он полез в свои инструменты. Но одно дело – открыть чемоданчик на ровной поверхности и спокойно искать то, что тебе нужно, а совсем другое – сидеть над бездной, как пташка на жердочке, и с трудом копаться в узкой щели, перебирая ключи, пассатижи, мотки проводов, плавкие предохранители и прочую ерунду… Вот скотч, пригодится. А где же хомуты?! Он раскрыл чемоданчик пошире, но тут самолет тряхнуло и все содержимое посыпалось вниз, в пустыню с черными скалами… Черт! Самолет набирал высоту! Что происходит?!
Пнув ногой ставший ненужным чемодан, Петя Высоков машинально ощупал карманы комбинезона. Что это? А-а-а, слон… Он и не очень похож на слона, но это амулет, а амулеты всегда помогают… Скотч и пластилиновый слон. Обычный пластилин, амулетом его сделало прикосновение маленьких пальчиков Мишани… Где здесь отверстие? Скорей всего под штуцером. Его и не видно, настолько крохотное, но судя по следам масла – вот оно… Обмазываем пластилином, теперь скотч, опять пластилин, снова скотч… Вон какую гулю навертел, только долго ли она продержится? Выдержит ли давление масла, а если выдержит, то сколько? Если хотя бы половину пути – все будет в порядке! Домотаем весь скотч – маслом кашу не испортишь! Все! Ура!
Победитель всегда ощущает адреналин в крови. Энергия требовала выхода, а мочевой пузырь – освобождения, и Высоков помочился в бездну, на недалекую снежную вершину. Вот почему Симаков набрал высоту… Но сейчас ни бездна, ни вершины его совершенно не пугали. Сбросив вниз пустой чемодан, майор стал протискиваться обратно. Теперь путь прошел быстрее, и вскоре он увидел испуганное лицо штурмана.
– Ну что?!
– Все нормально! – Петя покровительственно похлопал молодого человека по плечу. – А теперь принеси ведро и выплесни во-он туда…
– Какое ведро?
– То самое. Нам еще долго лететь. Кстати, сколько времени меня не было?
– Двадцать минут…
– Вот видишь, а ты боялась! Вынесешь ведро, а потом привинтишь люк на место. Сам. А я устал.
– Конечно, конечно, товарищ майор.
В кабину вернулся совсем не тот майор Высоков, который вышел из нее полчаса назад. И дело было не в перепачканном комбинезоне и чумазом кровящем лице. В кабину вернулся победитель.
А через минуту лопасти второго двигателя ожили и вновь превратились в прозрачный круг, как, собственно, и должно было быть.
«Ту-95 РЦ» вернулся на Базу в расчетное время. Импровизированная латка на трубопроводе выстояла весь полет. Как сказал бригадир ремонтников, такого просто не может быть, ибо противоречит законам физики. Но, очевидно, одной физикой законы мироздания не исчерпываются.
Глава 4
Праздник Полнолуния
За 10 дней до дня «Ч». Джунгли Борсханы. Поселок племени нгвама
Столь крупных и ослепительно ярких звёзд на чёрном небе я уже давно не видел. Полная луна была такой громадной и близкой, что казалась не настоящей, а рисованной, как в стереокино моей молодости. Где-то в темноте ритмично били там-тамы.
