Ведьмы, карта, карабин - Андрей Круз

Проснулся затемно.

Ничего странного в этом не было: рано лег — рано встал. И поскольку выпивкой вчера не увлекался и весь вечер цедил единственный бокал, самочувствие нисколько не беспокоило, разве что немного затекли предплечья. Но с тех пор как перестал пить по утрам разноцветные пилюли Бородулина, это стало обычным делом. Пару минут поработал эспандером, быстро размялся и почувствовал себя полным сил. Но не настолько, чтобы заняться чем-нибудь по хозяйству.

Открывать бар было слишком рано, поэтому я без всякой спешки умылся, почистил зубы, оделся и спустился вниз приготовить холостяцкий завтрак. Дело это было вовсе не быстрым, пока топилась печь, успел сходить в подвал, подкинуть угля в котел и как следует поколотить висевшую в углу боксерскую грушу. Потом выпил остававшийся в термосе со вчерашнего дня чай и съел пару вчерашних же пирожков с ливером.

Но разве это завтрак? И ливер не особо люблю, и горячего хочется.

Я решил не мудрствовать и приготовить на скорую руку яичницу с беконом. Заодно поставил на плиту чайник, благо заварочник был почти полон. Прислушиваясь к веселому шкварчанию яиц на сковороде, взял батон, ветчину, кухонный нож и с разделочной доской ушел в бар готовить бутерброды.

Пусть яичница уже с беконом, но по мне — колбасы много не бывает. Холодно опять же, в нашем климате постоянно есть хочется. Постоянно и помногу. Чай, не тропики, чтобы одни соки-воды целый день попивать.

Послышался свист, я бросил нож на разделочную доску и вернулся на кухню. Снял с огня закипевший чайник, убрал с плиты сковороду с уже готовой яичницей, но только собрался приступить к трапезе, к бару подъехал автомобиль. Иван без всякого сомнения загнал бы пикап на задний двор, но мог заскочить перекусить Клондайк, который сегодня патрулировал округу, поэтому я подошел к окну и выглянул на улицу.

Нет — перед крыльцом стояла «газель» с надписью «Западный полюс» на борту.

Объявились наконец!

Из машины выбрались двое грузчиков в одинаковых синих спецовках; я отодвинул засов и пошел к стойке. Помогать таскать кеги не собирался в любом случае. Не барское это дело.

— Ставьте в коридор! — распорядился, когда за спиной распахнулась дверь.

И сразу потянуло паленым. В первый миг решил, будто подгорело на кухне, но миг спустя болью опалило левое запястье, там, где его охватило плетение нитяного браслета.

— Что за черт?!

Я резко обернулся и просто остолбенел: мало того что грузчики заявились в бар без кегов, так в руках стоявшего у двери парня ослепительным синим блеском сиял непонятный амулет.

Сияющий амулет и сгоревший браслет. Грузчики и оставленные в «газели» кеги…

Я опустил руку к поясу — и тотчас сорвался с места ближайший бугай. Прежде чем удалось нашарить револьвер, парень врезался в меня и со всего маху впечатал спиной в барную стойку, так что прикрытая рубахой кобура оказалась зажата и отшибло пальцы.

Грузчик шустро отвел для удара немалых размеров кулак, и я воткнул ему в шею схваченный с разделочной доски нож. Раненый захрипел и отшатнулся, но воспользоваться передышкой не удалось: напарник подранка кинулся на меня, замахиваясь телескопической дубинкой.

Подобные штуки обыкновенно дополнялись оглушающими заклинаниями, поэтому я завалился спиной на стойку и со всех сил лягнул ногой. Толчок подошвой ботинка отбросил парня назад, но и меня самого перекинуло через прилавок, падение на пол на миг выбило из легких воздух.

Извернувшись, я ухватил лежавшее под стойкой ружье и поднялся на ноги уже с «вепрем» в руках. Будь это постоянно готовый к выстрелу жезл «свинцовых ос», на этом бы все и закончилось, а так пока дергал рукоятку затвора, досылая патрон, грузчик оттолкнулся от стола и метнулся в сторону как раз в тот миг, когда грохнул выстрел.

Резвость жертвы вкупе со сложенным прикладом и немалая навеска пороха сыграли свою роль, и пуля впустую пробила окно. Рыкнула мотором «газель», парень перепуганным зайцем вылетел на улицу, и второй раз я стрелял уже вдогонку через захлопнувшуюся дверь. Бам!

Сметая посуду, я перескочил через стойку и бросился на выход, на бегу раскладывая приклад. Пинком распахнул дверь, выскочил на крыльцо и сразу присел, но предосторожности оказались излишними: фургон сорвался с места, свернул за угол дома и скрылся во дворах.

Не успел!

Вспомнив о подранке, я поспешил вернуться в бар, но у стойки на полу никого не оказалось, лишь пятнала пол немалых размеров лужа крови. Засов задвинул вслепую, удерживая ружье одной рукой, потом упер приклад «вепря» в плечо и неспешно двинулся по проходу меж столов, благо следовало просто идти по алому следу.

Натекшая из раны кровь выглядела размазанной, словно парень полз, не в силах подняться на ноги; тут и там на глаза попадались отпечатки ладоней. Обогнув стойку, я увидел ничком замершее на полу тело и особо этому обстоятельству даже не удивился. Выдернул из кобуры револьвер, взвел курок, отложил на ближайший стол карабин. Держа на прицеле бритый затылок, осторожно опустился к нападавшему, прикоснулся к шее.

Пульса не было. Единственный удар ножом оказался смертельным.

Что ж, случается и такое.

Я ногой отпнул в сторону выдернутый покойником из раны кухонник, отступил от тела и достал из кармана карго-брюк чарофон. Попытался связаться с Гордеевым, но тот на вызов не ответил.

Тогда я подтянул к себе стул, уселся на него и уставился на мертвеца, решая, как быть дальше. Вызывать дружинников в свете последних событий не хотелось. Вот не хотелось, и все тут. Хотелось перетащить тело через дорогу и оставить в сугробе, но столь неосмотрительный поступок был чреват неприятностями куда большими, нежели придирки следователей.

Выехали на Красный, докатили до перекрестка с Кривой, постояли там. Потом спустились в Кишку с дальнего входа, где работала круглосуточная кофейня, куда ходили охранники, уборщики и прочий люд, работавший здесь, выпили по чашке жидковатого, но горячего кофе с молоком. Дело уже шло к утру, было тихо, лица у людей вокруг сонные и какие-то пришибленные, какими им в это время и положено быть.

Начались сумерки, они в апреле в четыре утра наступают, и в Приграничье тоже, только здесь они тянутся и тянутся, так что пустота на улице кажется немного странной. Примерно в шесть началось движение — появились первые пешеходы, кому на работу пораньше, покатили грузовики-мусорщики — одно из главных достижений новых времен в Форте. Раньше с вывозом мусора, говорят, беда была. Таскали по возможности в заброшенные районы. Зимой еще как-то, а вот что к лету там начиналось — вообще трындец. Те же Эстонские болота до сих пор трогать боятся, чтобы не завоняло.