Безрассудство - Джейн Кренц

Оказавшись в светском обществе, продолжал размышлять Габриэль, да к тому же с титулом и состоянием, он ринется на штурм клана Кларингтонов…

— Уальд, значит, мой сын не ошибся — вы вернулись.

Габриэль отложил газету и поспешил придать лицу как можно более равнодушное выражение, чтобы не выдать безудержного ликования, охватившего его при звуках знакомого голоса. Да, перед ним стоял лорд Кларингтон. Сражение началось.

Габриэль смотрел на собеседника вежливо и откровенно скучающе, словно встреча была из разряда самых заурядных. Ничто не выдавало в нем напряжения предстоящей схватки со злейшим врагом.

— Добрый день, милорд, — ответствовал Габриэль, — я весьма польщен тем, что вы заглянули сюда поприветствовать меня и поздравить с возвращением в Лондон.

— Я вижу, и ваша дерзость вернулась вместе с вами, — заметил Кларингтон, усаживаясь напротив Габриэля.

— Мне было бы жаль вас разочаровывать. — Габриэль с любопытством вглядывался в своего карающего судию.

Лорд Кларингтон, как и его клуб, почти не изменился за минувшие восемь лет. Ему было за шестьдесят, он располнел, особенно в талии, но сохранил высокомерную холодную заносчивость, которую Габриэль запомнил надолго.

Кларингтон родился наследником графского титула и получил подобающее своему положению воспитание. Он с молоком матери впитал семейные традиции пяти поколений благородных предков и высокий общественный и социальный статус, что и предопределило его судьбу как продолжателя фамильных традиций. Вся жизнь и заботы Кларингтона были подчинены главной цели: не запятнать родового титула.

Лорд Кларингтон выглядел весьма внушительно. Высокого роста — почти вровень с Габриэлем. Орлиный нос выделялся на его лице — своеобразное свидетельство непомерной гордыни и неколебимой решительности хозяина. Голубые глаза светились проницательным умом, отличавшим весь его род. Сейчас в этих глазах читалось глубочайшее презрение, которое он и не думал скрывать.

— Похоже, пребывание за границей не очень-то поправило ваши дела, — произнес он.

— Стоит ли заботиться о состоянии? Не проще ли украсть богатую наследницу?

— Эти ваши старые игры. — Кларингтон испытал угрюмое удовлетворение, получив прямое подтверждение своим самым худшим пророчествам. — Энтони рассказал мне, что вчера вечером вы попросту затащили мою младшую дочь в сад.

— Ну уж нет, никуда я ее не тащил, — ухмыльнулся Габриэль. — Она пошла со мной более чем добровольно.

— Вы, сэр, злоупотребили ее чрезмерной эмоциональностью.

— Вы называете это чрезмерной эмоциональностью, сэр? По-моему, для описания характера Фебы вряд ли подходит такое определение, как чрезмерная эмоциональность. Я бы сказал, у нее просто талант совершать безрассудные поступки.

Взгляд Кларингтона стал ледяным, бакенбарды гневно задергались.

— Вот что, Уальд: я не позволю вам похитить мою Фебу. У вас ничего не получится, точно так же, как не получилось это в прошлый раз.

— Допустим, у меня нет ни малейшего желания похищать вашу Фебу. Ведь если я женюсь на вашей младшей дочери, мне придется прожить с ней всю жизнь. Не обижайтесь, сэр, но складывается впечатление, что она не обещает быть послушной и почтительной женой.

Кларингтон задрожал от ярости:

— Как вы смеете делать подобного рода замечания?!

— Откровенно говоря, — продолжал Габриэль, — леди Феба доставит множество хлопот любому, кто попытается ее укротить. Нет-нет, я совсем не уверен, что горю желанием жениться на ней. Но одному Богу известно, какие мысли посетят меня завтра, если скуки ради решу поразмышлять над своим будущим.

— Черт бы вас побрал, Уальд! Что вы затеваете?

— Надеюсь, вы поймете мои чувства, если я откажусь посвящать вас в свои планы.

— Богом клянусь, вы затеваете грязное дельце! — Густые седые брови Кларингтона подергивались от душившего его гнева. — Предупреждаю, Уальд, вам не добраться ни до Фебы, ни до ее приданого!

— Остудите свой пыл, Кларингтон. Вы должны признать, что на сегодня я лучший претендент в женихи.

— Ба! Вздор! Вы приобрели титул, но за душой у вас по-прежнему ни пенса. Я прекрасно осведомлен, что вы не получили ни денег, ни собственности. Я в курсе всех ваших дел.

— Да что вы говорите? Какая дальновидность! Впрочем, вы всегда отличались осмотрительностью. Вы, наверное, предчувствовали, что вашей семье еще не раз предстоит встретиться со мной.

Краем глаза Габриэль заметил, как в клуб вошел сын Кларингтона. Энтони оглядел малолюдный зал, высмотрел отца и Габриэля и направился к ним. Со вчерашнего вечера гнев его еще не остыл.

— Вы разыскали его, сэр! — Энтони опустился в кресло. — И как у него только хватило наглости приставать к Фебе?

— Я прекрасно знаю, что он затевает! — Глаза Кларингтона сверкали гневом. — Он собирается сбежать с ней, как едва не сбежал с Мередит. Черт возьми, он все еще надеется добраться до наших денег!

Энтони обратился к Габриэлю:

— Бросьте эту затею, Уальд! Поищите себе других глупышек. В обществе всегда отыщется смазливая девица, чей отец согласится уплатить за ваш титул.

— Я подумаю о вашем совете, — вежливо ответил Габриэль и вновь погрузился в чтение.

— Проклятие, вам ведь нужны только деньги, не так ли? — понизив голос, спросил Кларингтон. — Вы рассчитываете, что на этот раз я откуплюсь, верно?

— Любопытная мысль, — пробормотал Габриэль, не отрываясь от газеты.

— В таком случае вы достойны еще большего презрения, чем я предполагал, — рявкнул Кларингтон. — По крайней мере в прошлый раз у вас хватило чести не брать с нас деньги за то, чтобы держаться подальше от Мередит.

— В Южных морях начинаешь мыслить практично.

— Ха — практично! Вы пали на самое дно, Уальд! Вы позорите свой титул. Впрочем, вы не первый выскочка, кому я заплачу за то, чтобы он избавил Фебу от своего общества. Она так и притягивает к себе самых последних негодяев. Назовите вашу цену.

Габриэль поднял голову, на этот раз в его глазах зажегся неподдельный интерес.

— А кому вы еще заплатили, Кларингтон?

Энтони нахмурился:

— Довольно. Это семейное дело, и оно вас не касается.

Кларингтон распрямил плечи:

— Мой сын совершенно прав. Я не намерен обсуждать этот вопрос с вами, Уальд.

— Наверное, это был Нил Бакстер? — предположил Габриэль.

Ярость, вспыхнувшая на лице Кларингтона, была наилучшим ответом. Энтони тихо выругался и потянулся к бутылке портвейна, стоявшей рядом с ним на столе.

— Я уже сказал, что не собираюсь обсуждать с вами семейные дела! — повторил Кларингтон твердым голосом. — Назовите вашу цену.