Сегодня-Позавчера_Послесловие - В Храмов

- Нет, конечно. Муляж. Копия. Тоже - золотая, но - копия. Настоящая - в музее Гвардейска.

- За Сталинград? Как? Тебе сколько лет?

- Скоро кино выйдет. Вместе сходим, увидишь - как. Михалыч? Здравствуй, дорогой! - Миша уже кричал в трубку, Михалыч оглох на одно ухо после ранения, потом Маугли накрыл микрофон рукой, обратился к девушке, - Маша, пожевать бы!

- Солдафон! Держиморда! Всё, закончилась романтика? Женщина, на кухню, к плите! Знай своё место?

- Ага, прошла любовь, завяли помидоры, Маш, отстань! Михалыч, как тебе новый протез? Этот - не трёт? Отлично! А вот это - не твоё дело! И им передай - сама она всё доложит. Да-да, в письменной форме. В трёх экземплярах. А как там моя Ласточка? Не конфисковали? Или мне мотор в ведомстве заказывать? На месте - это хорошо. Не, не надо. Сам ещё не разучился ходить. Сам и прогрею. Да вашим механикам такую тонкую технику разве можно доверять? Им бы всё мотор Тарана на морозе перебирать. А это - не танк! Это - песня! Влюбишься - тоже разговоришься! Сочувствую! Бывает так, что не судьба. А у меня вот - судьба! Ща-аз! Я её теперь никому не отдам! Моя она! Сами виноваты! Я, гля, Маугли. мне палей в рот не клади - по локоть отхерачу! Давай, Михалыч, не кашляй!

После написанного_2

Валькирия

Девушка стояла на кухне, не дыша. Слёзы катились по её щекам. Она не могла поверить своему счастью. Война, голод, холод, детский дом, спецшкола, где с ними обращались, как с собаками, дрессируя, спецкурсы, где дрессура вышла на новый виток. Первое же задание - и вот весь мир - с ног на голову. Герой Союза, сын легендарного Медведя и не менее легендарной Медведицы, тайны и загадки с грифом "Гостайна", предметы из сказки, или со страниц фантастики с лапой медведя на переплёте, огромная квартира, шикарная мебель и вещи, просто разбросанные по полу, продукты, которые надо нюхать, чтобы понять - что это? Холодильник выше человека, терминал Сети, куда доступ есть только избранным - валяется на полу разбитый. С потолка свешивается экран кинотеатра - кино - прямо дома?

И она - в центре всего этого?! Это про неё этот сказочный герой, мужчина мечты и девичьих грёз, говорит - "судьба", "никому не отдам, моя она"?! Про неё? Он, красивый, стройный, весь мускулистый, правда, весь в шрамах, но он же - Егерь! Умный, образованный, воспитанный и тактичный. Солдафон. А ещё он - галантный. Настоящий рыцарь. Раздел её, беспомощную, вымыл, в постель уложил. И не покусился на её девичью честь. Потому что сам - Честь. Она сама, фактически, изнасиловала его, боясь упустить, боясь, что он встанет и уйдёт. И она больше никогда его не увидит. Никогда! "Хоть пять минут, но мой!" - думала она. Потому - провоцировала, видела его глаза. А оказалось - он играл с ней, как кот с мышкой. Пусть! Зато у неё есть чувство, которого не было никогда - каменной стены за спиной. Надёжной опоры, заботы.

Бутерброды? Сей же миг, любимый! Не то, что бутерброды! Ноги буду мыть и воду эту пить, как говорила её бабушка. Только теперь она поняла, что значат слова эти. И нет никакой брезгливости! Какая брезгливость! Какой он милый, такой мягкий с ней, такой нежный, будто она - ваза венского хрусталя, а не закалённый кинжал дамасской стали. И это - очень приятно. Она опять захотела его. Ощутить его в себе! "Мама, он свёл меня с ума!"

- Малыш, время! - стальная рука бережно охватила талию Маши, - жевнём и едем! Тебе понравиться Ласточка.

- Кто это - Ласточка?

- Ревнуешь? - спросил Миша набитым ртом.

Маша кивнула, но ощущала, что будь даже Ласточка - женой Миши - она смериться. Лишь бы он, хоть иногда, был с ней. Был её. Хоть иногда чувствовать себя его женщиной. Теперь Маша поняла, как живут женщины Востока в гаремах.

- Ласточка - не "кто", а "что". Это - машина. Автомобиль. Закину тебя, куда тебе надо, съезжу по делам. А когда освободишься - заберу. Да, документы вечером захвати. Билеты брать. Батиного самолёта мы теперь не увидим, как своих ушей, так что поездом поедем.

- Куда? Куда поедем поездом?

- Ты меня не слушаешь? Домой. В Гвардейск. С Мамой тебя познакомлю. Свадьбу сыграем. Всем городом.

- В Гвардейск?

- Ага. Надо успеть, пока отпуск не кончился. Куда зашлют - не знаю. Ни минуты без тебя не хочу, - Миша впился в Машу поцелуем, потащил её из квартиры. Маша потерянно улыбалась.

Миша был одет в том же стиле, что и Маша - эти мягкие лёгкие ботинки, прямые штаны с накладными карманами, усиленными медными клёпками и прошитые усиленными швами, как спецовка, этот тянущийся трикотажный тонкий свитер без ворота и без рукавов, без пуговиц, с бестолковой надписью: "Здесь вам не тут!", и ветровка со множеством карманов, тоже пробитых клёпками и так же крепко простроченная. На голову Миша ничего не одел.

Лифт ехал где-то наверху. Они не стали ждать - легко бежалось ведь по лестнице! Маше казалось, что она сейчас - взлетит. Как в пьесе Островского.

- Это - машина? - удивилась Маша.

- Нет, малыш. Это - трактор. Машина. Ничего, скоро все машины мира перейдут на подобный вид кузовов. Садись, - Миша открыл перед ней толстенную дверь.

- Какое сидение необычное. Как непривычно. Обволакивает. Так и ездить - полулёжа?

- Привыкнешь. На этих лавках, что сейчас - уже не сможешь, - улыбался Миша, запустил двигатель, что заурчал мощно, но тихо.

Потом Миша что-то нажал, что-то подкрутил. Вокруг появилась музыка. Маша закрутила головой. Музыка лилась из круглых решёток в дверях. Миша улыбался, с хитрецой смотря на неё.

- Хорошая музыка, - сказала ему девушка.

- Энио Мариконе. Мне нравиться. А ещё больше нравиться вот это. Энигма.

Миша что-то нажал, хрустнуло, щелкнуло, из радиолы выскочила прямоугольная коробочка с зубчатыми отверстиями. Миша вставил в отверстие радиолы другую коробочку. Полилась другая музыка. Очень непривычная, очень насыщенная, но мелодичная. Пели не по-русски. Латынь? Это кто поёт на латыни? Английский. Только несколько слов на латыни.

- Поехали!

Машина тронулась тихо и плавно. Быстро набирая скорость. Миша решил поразить девушку ещё сильнее, закладывал резкие виражи на поворотах, входя в них на чрезмерной скорости, по прямой летал с невероятными скоростями, самолётными - 100 км/ч. Маша сдерживалась, как могла, чтобы не показать - как ей страшно. Особенно - видеть всё это в больших изогнутых стёклах, так разительно отличающихся от маленьких плоских стёкол других автомобилей. Такая обзорность - так страшно! Вот тогда она и поняла, почему кресло в машине так обволакивало - поддерживало Машу при безумных выкрутасах Миши. Наконец, Маша сдалась:

- Миша, милый, не могу больше, не гони!

- Ой, извини, малыш. Забыл, что к скорости - привыкнуть надо.

- А почему ты меня называешь "малыш"? Я не на много тебя не ниже ростом! Я - самая высокая была в классе! 175 см!