Дело о коте дворецкого - Эрл Гарднер

— Подумайте, мистер Мейсон, в каком вы положении, — сказал Шастер. — Вы выдвигаете обвинение против моего клиента. Доказательств у вас нет. Вы не можете доказать, что именно сказала Эдит де Во, это только слухи. Предсмертные заявления принимаются во внимание, если делающий их человек знает, что умирает, но это не было предсмертным заявлением. Когда она вам это говорила, она считала, что доживет до ста лет. Мой клиент может вас засудить. Он может вас опозорить, утопить — но он не станет этого делать, если вы возьмете свое заявление назад.

— Шастер имеет в виду, — пояснил Оуфли, — чтобы вы подчеркнули, что Эдит не знала, кто был в машине.

— Более того, — нахмурился Сэм Лекстер, — я хочу, чтобы вы взяли заявление назад и извинились. Вовсе не я сидел в машине, и вы это знаете.

Перри Мейсон протянул руку к длинному ряду книг, стоящему с краю стола, взял одну из них, раскрыл и сказал:

— Если уж речь зашла о законе, джентльмены, я вам его прочту. Пункт двести пятьдесят восьмой Уголовного кодекса гласит: «Тот, кто обвиняется в убийстве родственников, не может наследовать после них никакой доли имущества; та доля наследства, которую он получил бы, переходит к другому лицу согласно этой статье». Так что, Фрэнк Оуфли, подумайте.

Шастер с горячностью воскликнул, обрызгивая всех слюной:

— Что за трюки! Ну и план! Он хочет вас настроить друг против друга! Не раскрывайте уши свои его словам, не раскрывайте сердца свои его мыслям, не раскрывайте…

Мейсон перебил его, обращаясь прямо к Фрэнку Оуфли:

— Вы хотели бы защитить своего кузена, но вы знаете не хуже меня, что Эдит де Во не так легко сделала бы ложные выводы. Возможно, она не видела лица того человека, но она видела его шляпу, слышала его голос — и решила, что это и был Сэм Лекстер.

— Она слышала его голос? — медленно повторил Оуфли, нахмурив лоб.

— Валяй, — горько сказал Сэм Лекстер, — действуй, Фрэнк, притворись, будто тебя убедили, но меня-то уж никто не одурачит. В ту же минуту, как этот адвокатишка подсказал тебе, что ты сможешь присвоить мою долю наследства, если меня обвинят в убийстве, я понял, что произойдет!

— Господа, господа! — завопил Шастер. — Не надо, не ссорьтесь! Это ловушка! Не поддавайтесь! Он заставит вас поругаться — и его проклятый кот унаследует поместье! Вот так замысел! Вот так замысел! Ну и шуточки!

Мейсон спросил, глядя на Сэма Лекстера:

— А как насчет шланга, найденного в вашей машине?

— Кто-то его подкинул, — гневно сказал Сэм. — Вы привели полицейских в гараж, они и нашли шланг после того, как вы им подсказали.

— Вы думаете, это я подкинул шланг? — спросил Мейсон.

Шастер кинулся к Сэму Лекстеру, схватил его за полы пиджака, оттолкнул и закричал:

— Не отвечайте! Не отвечайте! Это опять ловушка. Он заставит вас обвинить его, а потом привлечет за клевету. Вы же не можете доказать, что он подкинул шланг, не говорите этого, не говорите ничего! Предоставьте мне вести переговоры!

Оуфли шагнул ближе к Лекстеру и сказал через плечо Шастера:

— Ты что, Сэм, хочешь мне пришить, что я его подкинул?

— А то нет? — с горечью произнес Сэм Лекстер. — Ты меня не одурачишь, Фрэнк. За полмиллиона долларов ты еще и не то проделаешь. Теперь-то я все вижу в новом свете.

— Не забывай, — с холодным достоинством произнес Оуфли, — что видела это Эдит де Во. Я-то не видел, а когда она мне рассказала, я не придал этому серьезного значения.

— Господа, господа, — умолял Шастер, поводя головой то в сторону Сэма, то Фрэнка Оуфли, — джентльмены, успокойтесь! Мы пришли сюда не за этим. Замолчите!

— Эдит Оуфли! — оскалился Сэм Лекстер, не обращая внимания на своего адвоката. — Не умерла бы она, я бы кое-что о ней сказал…

Оуфли в ярости оттолкнул Шастера правой рукой, а левой ударил Сэма в лицо.

— Господа, господа! — кричал Шастер. — Помните…

Левый кулак Сэма Лекстера, нацеленный в челюсть Оуфли, попал прямо в лицо Шастера, в то время как маленький адвокат тащил Сэма за пиджак. Шастер со стоном рухнул на пол. Лекстер размахнулся правой, перевязанной рукой и нанес Оуфли удар по щеке. Оуфли размахнулся правой, Лекстер промазал левой. Шастер, лежа на полу, дергал их за брюки.

— Господа, господа, — умолял он, кровоточащие губы не давали ему возможности говорить громко.

Перри Мейсон положил ноги на стол, откинулся на спинку стула и затянулся сигаретой, не без веселья наблюдая эту суматоху.

Внезапно Оуфли отступил.

— Извини, Сэм, — сказал он, — я забыл, что у тебя рука ранена.

Между ними втиснулся Шастер, тщетно пытаясь оттолкнуть одного от другого. Тяжело дыша, они не обращали внимания на его попытки и стояли, глядя друг на друга.

— О моей руке не волнуйся, — горько сказал Сэм Лекстер, потом посмотрел на повязку. На ней показался красный след в том месте, где рана открылась.

— Не надо, не надо! — воскликнул Шастер. — У него масса таких трюков. Разве я вас не предупреждал?

Грудь Оуфли тяжело вздымалась, лицо было красно, он сказал:

— Нечего болтать насчет Эдит, вот и все.

Он резко повернулся, прошел через комнату, распахнул дверь в коридор. Поколебавшись, Шастер выбежал за ним крича:

— Мистер Оуфли! Мистер Оуфли! Вернитесь же, мистер Оуфли!

Оуфли отозвался через плечо:

— Идите вы к черту. Я своего адвоката найму.

Шастер в ужасе взглянул на Сэма Лекстера, потом повернулся к Мейсону и завизжал:

— Добились своего! Вы это нарочно. Вы их настроили друг против друга! Вы отравили их подозрением! Вы пустили в ход Эдит де Во! Вы…

— Закройте дверь с той стороны, — спокойно прервал Мейсон.

Шастер взял под руку Сэма Лекстера.

— Идемте, — сказал он. — Нам полагается возмещение убытков.

— Он возьмет адвоката и свалит на меня смерть деда, — горько сказал Сэм. — Ну и дела.

Шастер потащил его через комнату.

— Не забудьте закрыть дверь, когда будете выходить, — напомнил Мейсон.

Шастер захлопнул дверь с такой силой, что стена чуть не обвалилась. Картины все еще качались, когда дверь из приемной открыла Делла Стрит.

— Ты это нарочно сделал? — спросила она.

Мейсон, продолжая курить, сказал с отсутствующим видом:

— Бессмысленно было заставлять их обоих платить Шастеру. Ведь их интересы не совпадают. Они должны были это понять. У них будут разные адвокаты — так удобнее для Дугласа Кина.

Она вздохнула, как вздыхает мать, когда безнадежно избалованный ребенок спорит с ней, потом неожиданно рассмеялась и сказала:

— Ладно. Я все записала, даже звуки ударов. В приемной Уинифред Лекстер. Она принесла кота.

— Кота? — удивился Мейсон.

— Да, персидского кота.

В глазах Мейсона сверкнули чертики.

— Пусть войдет.

— А насчет того, что кота из моей квартиры забрала полиция, так это правда, — сообщила она. — Они сказали управляющей, что должны обыскать мою квартиру. Взяли у нее ключ.

— Ордер на обыск у них был?

— Не думаю.

— Прокол получается, Делла, — задумчиво сказал Мейсон, продолжая курить. — Жаль, я не подумал, что они нагрянут к тебе. Сержант Холкомб укрепляет свои позиции. Он просто завидует. Я его не осуждаю. Надо признать: мое поведение по отношению к нему может иной раз вызвать раздражение.

— Пожалуй, да.

— Я раздражаю его нарочно, — Мейсон усмехнулся, глядя на нее снизу вверх. — Впусти Уинифред и жди у себя. Можешь послушать.

Уинифред Лекстер несла в руках большого персидского кота. Подбородок у нее был вызывающе вздернут, взгляд дерзкий. Даже в том, как она держала голову, был вызов. Перри Мейсон терпеливо оглядел ее.

— Садитесь, — предложил он.

— Я вас обманула, — сказала она, останавливаясь возле стола.

— Насчет кота?

— Тот был не Клинкер. Вот этот Клинкер.

— Почему же вы мне солгали?

— Я позвонила дяде Чарльзу, привратнику, и сказала, что хочу его избавить от Клинкера, пусть он его отдаст мне. Он отказался. Тогда я решила, что лучше всего будет обмануть Сэма: пусть думает, что Клинкера там больше нет. Я сказала, что возьму Клинкера, и послала Дугласа Кина с другим котом, который похож на Клинкера. Мы бы подменили Клинкера другим котом, и если бы Сэм отравил кота, он бы отравил не Клинкера. Ясно?

— Сядьте-ка и расскажите все, — сердито сказал Мейсон.

— Вы мне верите?

— Послушаем дальше.

Она села на край мягкого кожаного стула. Кот начал вырываться. Она держала его, гладя по голове и почесывая за ушами. Когда кот успокоился, она поведала:

— Дуглас Кин поехал туда. Кота он взял с собой. Он немного подождал Эштона, потом вернулся ко мне за инструкциями. Кота он оставил у меня.

— Почему вы мне сказали, что тот кот — Клинкер?

— Потому что боялась — другие скажут, что Дуглас взял Клинкера, и я хотела проверить, как вы поступите и сочтете ли это серьезным. Я хотела видеть вашу реакцию.