Будущий бывший (СИ) - Напьер Харли

– Ты за всё ответишь! Все вернется бумерангом… Слышишь?! – кричала истерично мне вслед уже бывшая подруга.

Я-то слышала, только вот в чем моя вина, если Даша не слушала, когда я делилась с ней своими опасениями?

Я ничего не ответила, зачем ей мои слова, если они так бессмысленны? Терять подругу, вот так, по щелчку пальцев, было больно. Но ещё больнее, так и остаться неуслышанным…

Глава 14. Алиса

Я смутно помнила, как дождалась последнего автобуса и заняла одно из множества свободных мест. Всю дорогу меня било ознобом из-за ветра, сквозящего из открытого окно. Водитель отказался закрывать его даже после просьбы ворчливой старушки, сидящей позади меня. А мне почему-то на это было глубоко наплевать. Я сама вся словно покрылась тонкой, но прочной коркой льда, которая не позволяла выйти наружу ни единой эмоции.

Лишь там, глубоко внутри меня лихорадочно бились пламенные чувства. Злость, разочарование, желание вылезти из кожи вон, лишь бы забыться, хоть на секунду лишиться памяти и не думать о том, чем обернется мне вражеские отношений со своей уже бывшей подругой. Нам ведь придется жить вместе, когда начнется учеба…

Предательский поступок Темы, недоверие Даши, провальная попытка встретиться с Русланом. Казалось, сегодня весь мир отвернулся от меня. Мне до безумия, какого-то болезненного отчаяния хотелось увидеть любимого, упасть в его теплые объятиях, чтобы убедиться, что все хорошо. Проникнуться его уверенностью и спокойствием. Найти утешение в его сильных руках и головокружительном запахе.

Но телефон молчал. Всю дорогу не было связи, а к концу пути меня начало ещё и подташнивать. Видимо, водитель вел настолько быстро и маневренно, отчего меня и укачало.

Выходила из автобуса, чувствуя себя выжатой, словно лимон. Ноги стали ватными, в горле встал ком, а пальцы слегка подрагивали. Да и настроение ютилось где-то на нулевой отметке.

Бредя по темным пустынным улицам своего поселка, мечтала только об одном. Поскорее смыть себя этот день и забыться сном.

Но и здесь моим грезам было не суждено сбыться.

Когда до крыльца дома оставалось пару метров, на мобильник поступил входящий вызов. Вибрация звонка зарезонировала со стуком моего сердца, и я с надеждой посмотрела на дисплей.

Это был не Руслан.

– Добрый вечер, Александр Юрьевич, – старательно скрывая горечь, проговорила устало. Очень хотелось проигнорировать звонок, но я бы никогда не простила себя за это. Не хотелось упасть лицом в грязь ещё и перед отцом любимого.

– Здравствуй, Алиса, – голос Ограева-старшего непривычно сочился медом. Кажется, у него в отличии от меня, было прекрасное настроение. – Ты извини, что поздно, только нашел свободную минутку. Не отвлекаю?

Я с тоской посмотрела на огни в окнах своего дома, следом — на свои покрытые пылью кроссовки. А от чего, собственно, меня можно отвлечь? Я сегодня весь день словно воплощение самой матери Терезы.

– Ну что вы, для разговора с вами я всегда найду время, – проговорила, как мне казалось, достаточно убедительно. В груди поселилось стойкое ощущение неправильности происходящего. А ещё откуда-то со дна сознания постучалось беспокойство. Что если с Русом что-то случилось, поэтому он так и не перезвонил?

– Вот и замечательно. На самом деле у меня есть к тебе просьба.

– Что-то серьезное? – насторожилась я, голос мой стал прерывистым от переизбытка чувств. – Руслан в порядке? Он со дня вашего рождения сам не свой.

– Да уж… – как-то печально протянул Александр Юрьевич, заставляя меня устыдиться собственно порывистости. Может, я зря напомнила о юбилее? – Руслан всегда был таким. Все в себе, помощи не попросит, – со знанием дела продолжил он. – Как я рад, что у него появилась ты, Алиса.

– Что от меня требуется? – мне показалось, что я задыхалась. Легкие горели пламенем, а пальцы, сжимающие телефон, напротив, похолодели. Неужели…

– Это не совсем телефонный разговор, поэтому, приезжай утром в мой в офис, там и обсудим, – Огарев-старший не спрашивал, он ставил перед фактом. Однако это меня не задевало, я лишь хотела понять, в чем же все-таки дело… И, видимо, задумалась настолько сильно, что мое молчание Александр Юрьевич воспринял как-то иначе, решив продолжить: – Только ты сможешь достучаться до моего сына.

– Хорошо, – бесцветно отозвалась, понимая, что спокойный сон в грядущую ночь мне не светит. – Я… приеду! Обязательно приеду.

Обменявшись любезностями, мы закончили этот странный диалог, и я все-таки соизволила войти в дом. Мама, ждущая меня к ужину, накрыла на стол, возбужденно расспрашивая меня о платье для Людмилы Федоровны, и сквозь зубы журя отца, вновь прозябающего где-то. То ли в амбаре, то ли на рыбалке, я так и не поняла. Но искать его, чтобы убедить, не спешила, годами проверенно было одно — он всегда возвращался к завтраку.

Всю ночь ерзала, не в силах найти удобного положения. Душу терзали разные страхи и предположения, а время, выделенное для сна стремительно подходило к концу.

Утром же, встав с первыми петухами, я увидела в зеркале лохматое нечто с темными кругами под глазами. Мое внешнее состояние практически полностью отражало раздрай, поселившийся внутри.

Меня не покидало чувство тревоги. Оно стало моим молчаливым спутником. Пока я собиралась, попытавшись привести себя в человеческий вид, ехала в переполненном автобусе, неспешно шагала по тротуару вдоль высоток. Я вновь и вновь мысленно искала ее причины. В последнее время столько всего произошло, что сложно было остановиться на чем-то одном. Я умудрилась потерять подругу, уже дважды подвести любимого и окончательно разочароваться в друге. Предстоящая встреча с Александром Юрьевичем, как мне казалось, грозила окончательно выбить почву из-под ног. И это пугало. Настолько, что приходилось то и дело делать остановки, чтобы отдышаться.

Миновав уже известный мне вестибюль и поднявшись на нужный этаж, я попыталась полностью сосредоточиться на предстоящем диалоге. Всё же меня очень насторожили слова Огарева-старшего о проблемах Руслана. Учитывая, что в последние дни мы отдалились и мне доставались его такие сухие сообщения… Фантазия моя работала на полную, вырисовывая не самую оптимистичную картину происходящего.

Настолько себя накрутила, что входила в кабинет будто оголенный нерв. Видимо поэтому слишком внимательно следила за мужчиной, пытаясь хоть что-то считать по его жестам или выражению лица.

– Доброе утро, Алиса, – поднявшись с кресла и подходя ближе поприветствовал Александр Юрьевич. – Как добралась?

– Добрый, – попыталась улыбнуться, но вышло натянуто. – Спасибо, хорошо.

– Проходи, – указывая рукой на кожаный диван, предложил присесть он. – Чай? Кофе? Ты успела позавтракать?

Вопрос звучал не формально, а так, будто его и правда волновало нуждаюсь ли я в чем-либо.

– Чай, если можно, – проходя к дивану, озвучила свой выбор. Мне казалось, что обижу его, полностью отказавшись от всего.

Пока Александр Юрьевич отдавал распоряжения своей секретарше, я терпеливо ожидала. Словно школьница в кабинете директора. С одной стороны, тебя распирает от эйфории, что ты оказалась в таком месте, с другой — от страха дух захватывает, что попадают сюда неспроста.

– Алиса, – начал более серьезным тоном мужчина, присаживаясь рядом, – я не хочу, чтобы ты неверно истолковала случившееся, – хоть и старался он держаться невозмутимо, в тоне проскальзывали нотки волнения. – Я люблю своего сына больше всего на свете. И готов ради его будущего на всё. Мне больно смотреть на то, что он делает со своей жизнью. Я всю жизнь работал не ради того, чтобы он крутил гайки в гараже на окраине. Он закончил элитную школу, поступил в престижный университет. Я договорился о его переводе в штаты, и здесь он берет и всё рушит. Сейчас, молодой и горячий, он совершенно не понимает, как будет кусать локти потом. Ну докажет он мне свою самостоятельность, разве это будет того стоить? – невесело хмыкнул Александр Юрьевич.