Мне тебя заказали - Сергей Рокотов

- Лимонов, оказывается, нет дома, - суетился Живоглот. - Я уже послал в магазин. Может быть, пока с вареньицем? Вишневое, мамаша готовила...

- А ну тебя с твоим чаем, дома попью, - притворно рассердился Гнедой. - У меня и лимоны, и вареньице есть, и вишневое, и земляничное, и инжировое, и фейхуяки, с сахаром провернутые, короче, все сласти рода человеческого. Мамаши вот только нет, скопытилась лет несколько назад, царство ей небесное. Ты знаешь, Мойдодыр, моя матушка была наполовину француженка, наполовину турчанка. Ее звали Шехерезада, - изобразил он на холеном лице вселенскую грусть. - Фантастической красоты была женщина. В ее лице было нечто неземное. Но я больше похож на отца Петра Адольфовича. Талантливейший был человек, полиглот, музыкант, душа общества, помню, он читал мне стихи Ницше на великолепном немецком языке. Ты не читал Ницше, а, Мойдодыр?

- А?! - гаркнул Мойдодыр, ничего не поняв из речи Гнедого.

- Х... на! - не моргнув глазом парировал Гнедой.

Живоглот не удержался и начал бешено ржать. Слезы текли у него из глаз, он весь трясся и приседал на пол. Гнедой же даже не улыбнулся, ни один мускул не дрогнул на его лице, он продолжал строго смотреть на Мойдодыра.

- Ладно, с вами хорошо, но без вас куда лучше, - мрачно произнес он. Пошли отсюда, хлопцы. Тут, я вижу, о литературе не поговоришь. Дома, правда, тоже особенно не поговоришь, Варенька читает только порнографические журналы, зато ее можно хорошенько трахнуть, а это ничуть не хуже интеллектуальных бесед. Ты, Живоглот, кстати, доставь Мойдодыру какую-нибудь телочку, пусть разрядится. А вот квасить перед делом не следует. Все. Детали обсудите сами. Лычкина пригласи, пусть он его проконсультирует, - шепнул он на ухо Живоглоту. - И пусть замажется покруче, так, чтобы ему вовек не отмыться. Он организатор, Мойдодыр исполнитель. А нас с тобой нет. Пока, корифеи! Удачи вам! Эй, Мойдодыр, ты меня знаешь?! - крикнул он с порога.

- Никогда не видел.

- А его? - указал он на Живоглота.

- Чалились когда-то вместе. А после освобождения не видел.

- Молодец! Так держать! Доживешь до старости!

Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул в себя морозный воздух, а потом смачно сплюнул. Сел в машину и скомандовал:

- Домой!

Глава 11

- Вот его подъезд, вот его тачка, - указал Лычкин Мойдодыру на подъезд девятиэтажного панельного дома и бежевую "шестерку", припаркованную около него. Угнанная накануне зеленая "Нива", в которой они сидели, стояла задом к "шестерке" метрах в десяти. Это было очень удобное место для обзора, их же самих вполне могло быть не видно, если хорошенько пригнуться. - Так что действуй. Удачи тебе!

Мойдодыр молча вылез из машины, поежился от утреннего холода. Шел шестой час утра, и было еще совершенно темно.

Мойдодыр медленно подошел к "шестерке", вытащил из кармана куртки шило и проткнул переднее колесо. Так же медленно и спокойно вернулся обратно и сел в "Ниву". Сладко зевнул.

Сидели молча. Разговаривать друг с другом им было не о чем. Лычкин курил, чтобы в салоне машины не пахло ядреным запахом, источаемым Мойдодыром. Сколько ни работал над ним Живоглот, но запах этот уничтожить было невозможно. Вообще, от Мойдодыра исходила какая-то неприятная аура, и Михаилу в его обществе было очень скверно. Он привык общаться с братками и со многими нашел общий язык. Этот же был какой-то молчаливый, зловещий, и что у него на уме, понять совершенно невозможно. Да и хрен с ним. Вообще-то, дела шли как нельзя лучше.

Несколько часов назад склад фирмы "Гермес" был ограблен подчистую. Операция, тщательно подготовленная Михаилом, прошла настолько удачно, что Живоглот не удержался и горячо поблагодарил его, что было ему совершенно не свойственно. За успешные операции по ограблению склада и убийству Кондратьева Михаилу было обещано место управляющего казино, в самом ближайшем будущем открывающегося в престижном месте. Раньше в этом помещении был спортивный магазин. Братва арендовала помещение, сделала там шикарный ремонт, и на днях должно было открыться казино. Михаил знал, какие деньги теперь потекут в его карман. От предвкушения больших денег у него кружилась голова. Этот Мойдодыр профессионал, он ухлопает Кондратьева, и они уедут. И все... И он управляющий... Он и так не беден, на полученные деньги он может купить и неплохую иномарку и небольшую, но приличную квартиру, но он пока этого не делает, зачем рисоваться? Разве он какой-нибудь фраер? Надо сделать капитал, раскрутиться, а потом уже пожить на всю катушку. Ему только двадцать три... Нет, даже покойный отец в такие годы не мог и мечтать о подобных деньгах... Вот что значит попасть в струю...

От этих мыслей на душе у Лычкина становилось весело, и он словно бы не замечал мерзкого присутствия в машине Мойдодыра.

Скоро Кондратьев должен выйти. Лычкин знал, что рано утром прибывает клиент из Нижнего Новгорода и Алексей поедет на встречу с ним. Вот-вот, с минуты на минуту... Ну... Где же он?

Михаил почувствовал, как яростно забилось его сердце. На какое-то мгновение ему стало страшно, но он представил себе лицо Кондратьева, и ненависть переборола страх. Больше всего он не любил, когда его недооценивали, когда держали за "шестерку". А Алексей, его друг Фролов и Олег Никифоров именно таковым его и считали - толковым, шустрым исполнителем, ни на что большее не способным. К Алексею же у него были особые претензии, но он стыдился признаться в них самому себе...

- Вот он, - шепнул Мойдодыру Михаил. - Пригнись быстро!

Да, это был он, Алексей Кондратьев. Твердой уверенной походкой он вышел из подъезда и направился к своей машине. Мойдодыр насторожился, но из машины вылезать пока не стал.

Все было ему на руку. И выпавший накануне снег, из-за которого невозможно было отъехать от подъезда. Сейчас он начнет чистить снег, потом заменит колесо... Есть варианты...

Так и произошло, Алексей вытащил лопату из багажника и расчистил себе путь. Михаил наблюдал за ним, пригнувшись, глядя снизу в зеркало заднего вида. Так, заметил спущенное колесо, выругался и принялся вытаскивать из багажника домкрат.

- Я пошел, - шепнул Мойдодыр и стал вылезать из машины. - Самый удобный момент - он меняет колесо.

- Стой! - схватил его за рукав Лычкин.

- Ах ты, мать твою, - выругался Мойдодыр. - Развели тут... Ни днем, ни ночью...

Из подъезда вышел какой-то кряжистый человек в ушанке и тулупе. На поводке он вел немецкую овчарку. Поздоровался с Алексеем, и тот, меняя колесо, стал оживленно ему что-то объяснять, видимо, о своем проколотом колесе.

- Да уебется он когда-нибудь? - не выдержал напряжения Лычкин. Неужели из-за какого-то недоумка с собакой, которой надо справить нужду, может сорваться такое дело?!

Мойдодыр молчал. Сжимал в правой руке "ПМ" с глушителем.

Все... Мужик в тулупе прошествовал мимо машины и пошел гулять в лесок на противоположной стороне дороги. Мойдодыр бесшумно вылез из машины и медленно направился к Алексею. Но тот успел уже заменить колесо и уложить его в багажник. Полез за насосом, видимо, желая подкачать колесо. Мойдодыр уже находился метрах в пяти от него.

"Ну, давай, давай, стреляй", - шептал Михаил, весь сжавшись в комок. И от страха даже прикрыл глаза. И чуть было не проглядел самого интересного... Взял себя в руки и открыл глаза.

Алексей каким-то шестым чувством ощутил опасность, исходящую сзади, и резко обернулся. Увидел дуло пистолета, направленное на него, и сделал первое, что пришло в голову, - швырнул ножной насос в лицо убийце. И швырнул удачно - Мойдодыр попытался увернуться, и насос попал ему в висок. Он попятился, потерял равновесие и упал навзничь. Ударился затылком о заледенелую мостовую и потерял сознание. А Михаил чуть тоже не потерял от досады сознание... Сидел, пригнувшись, в машине, кусал пальцы и понятия не имел, что ему теперь делать. Перед глазами встало круглое лицо Живоглота... Что теперь будет? Что будет?

А Алексей спокойно подошел к киллеру и пощупал у него пульс. "Живой, подлюка", - подумал он. Стал обыскивать содержимое его карманов.

"Дырявин Александр Лукич, был осужден по статье сто третьей УК РСФСР. Освобожден 30 января 1992 года", - прочитал он справку об освобождении.

- Вот тебе и Дырявин, - прошептал он, кладя справку во внутренний карман пиджака. - Кто же это тебе меня заказал, а, Дырявин? - глядел он в неподвижное лицо киллера.

Поднял с земли пистолет и тоже положил к себе в карман куртки. Своего "ТТ" при нем не было, он держал его в сейфе на работе, хоть Сергей и советовал ему после того наезда носить оружие с собой. Насос положил в багажник, сел в машину, развернулся и рванул ее с места. Проехал мимо зеленой "Нивы". Обратил внимание, что за рулем никого не было. На всякий случай запомнил номер машины. Возраст Инны, его собственный год рождения и буквы, символизирующие московский метрополитен. Так лучше запомнится...

В это время ошалевший от страха Лычкин пригнулся так низко, что чуть не сломал себе шею. "Эх, Мойдодыр, Мойдодыр", - шептал он, качая головой...