Имя Зверя. Том 2. Исход Дракона - Ник Перумов

– Ну? Хто такие? – нетерпеливо бросил старший. – Имя, надобность и пошлину королевску не забудем!

Латариус назвался, щедро сыпанул серебряных монет. В кружке соблазнительно звенело, однако старший не торопился оттаскивать рогатку.

– Лекарь, знаемо? – Он сощурился. Остальные стражники разом вскинули копья. – Что-то от тебя снадобьями не пахнет, лекарь.

– Какие тебе тут запахи?! – не выдержал Дигвил. – Молчал бы, неуч!

– Такие запахи, кондотьер, и неча на меня тут переть. Давеча проезжали двое лекарей из самого Навсиная, что по селениям ходили счас, – вот от них пахло!

– Быть может, мои коллеги оказали помощь куда большему числу страждущих? – мягко предположил Латариус. – Мы ехали по южной дороге. Помогли не одному. Свидетели, если надо, найдутся…

– Мое дело маленькое, – упёрся страж. – Не чую запаха лекарского! А я который уж год его величеству служу, навидался, нанюхался, как говорится…

– Похвально, храбрец. – Дигвил решил, что пора и ему вступить в разговор. – Похвально, что не пропускаешь кого ни попадя. Но мэтр Латар и впрямь лекарь, притом весьма искусный. Может, желаешь ему в суму заглянуть? Там снадобья. Может, у тебя недуг какой? Скажи, мэтр поможет и даже платы не возьмёт. Если уж тебе так дозарезу убедиться надо.

Однако и это не подействовало. Старший дозора, немолодой усатый десятник, по-прежнему щурился, с подозрением глядя на Дигвила. Сейчас молодой рыцарь уже не сомневался, что видел этого вояку, точно видел в королевском замке Семмера, «когда ещё стояло Долье».

«Когда ещё стояло Долье»…

Неужели так и станут говорить, вспоминая о каких-то давних делах? Неужели ничего нельзя сделать, и маленькое королевство так и обречено лежать во прахе, перепаханное тварями Гнили?

– Что заботит храброго воина? – сварливо осведомился Мастер. – Извини, достойный страж, но мы были в пути весь день, замёрзли и устали. Если у тебя есть что спросить у нас и о чём справиться – сделай это. Не тяни, будь ласков.

– А ты мне, старче, не толкуй, как службу справлять, – тотчас окрысился стражник. – Показывай суму.

Латариус с видом оскорблённой невинности молча открыл баул.

Перерыв весь их скарб и не обнаружив ничего подозрительного, десятник наконец сменил гнев на милость.

– Ладно. Проезжайте. А вы, бездельники, чего расселись? – накинулся он на своих. – Ворота закрывайте, засовы задвигайте, пока мертвяки к вам на блины не притопали!

– Благодарю храброго воина, – медоточиво проговорил Латариус, подобострастно кланяясь. Дигвил себя заставить не смог.

Они миновали заставу. За спиной скрипели петли, тяжёлые ворота Меодора закрывались. Дигвил обернулся – десятник стоял, опершись на секиру, и глядел им вслед. Было уже темно, выражения лица рыцарь не разобрал.

– Не стоило смотреть назад, – негромко, себе под нос, заметил Латариус. – Это вызывает лишние подозрения.

– По-моему, Мастер, мы их уже вызвали.

– Я заметил, благородный дон. Не стоит думать, что старик Латариус окончательно ослеп и поглупел.

– Но зачем же мы тогда лезем прямо в осиное гнездо?! – не выдержал Дигвил.

– Как это «зачем»? Вы же хотели увидеть своих близких, не так ли?

Дигвил не стал спорить.

– Бывали прежде в Меодоре, благородный дон?

– Приходилось, мастер Латариус.

– Есть тут гостиница скромная, но приличная, как раз для людей неблагородных, как мы с вами, но имеющих некие средства?

Дигвил покачал головой.

– Останавливался только в домах иных нобилей по их приглашению.

– Ах да, разумеется… где же ещё мог ночевать наследник одного из богатейших сенорств Долье? Разумеется, не в каком-нибудь вертепе. Да… – Латариус огляделся. – Не слишком-то радует глаз. По-моему, у нас получше будет. А, благородный дон?

Конечно, про себя признался Дигвил, Меодору с Некрополисом не тягаться. Обычный город, каких немало в Свободных королевствах. За стенами хватает огородов и даже выпасов, по строгому королевскому указу на случай долгой осады. Улочки узкие, изломанные, словно хворост об колено. Крошечные оконца, крыши, по которым весь город из конца в конец пройти можно. Сточные канавы, куда ж без них. Полчища крыс. Раньше ни за что это глаз не цеплялся, привычное, что уж тут. А побывал в Некрополисе, понял, что по-другому жить можно. Правда, а сам-то так хотел бы? Чтобы родной отец-покойник не в фамильном склепе под храмом лежал, а, как зомби, трудился?

Дигвила передёрнуло. Нет, не надо нам такого. Стерпим и крыс, и канавы. Только по-человечески жить надо. Отпущенного – не знаю уж кем, Прокреатором ли, Зверьми ли – не насиловать, не корёжить до полного извращения.

– Давайте-ка сюда, друг мой. – Латариус углядел освещённую масляными лампами вывеску. – Заводите гайто.

Дигвил ругнул себя – чуть не забыл о собственной роли.

Гостиница оказалась вполне сносной, по мнению рыцаря. В меру угодливый хозяин, в меру разбавленное пиво, в меру страшноватые девки. И даже еда вроде как еда, не тушки каких-нибудь шерстистиков бродячих.

– Замечательно. – Мастер Латариус, как мог комфортно устроился на набитых соломой матрасах. – Куда лучше костра и полотнища над головой. В старости начинаешь ценить тепло, мой юный друг.

И вновь Дигвил промолчал. Потому что с куда большей охотой променял бы тепло и матрасы на холодный ночлег в походном лагере.

– Осталось только подождать. К утру будем всё знать, – зевнул Латариус. – Давайте спать… Диггел.

Да, всё правильно. В таких заведениях у слуг всегда слишком большие уши.

– Беспокоиться не о чем, все, кому надо, нас найдут, – подмигнул Латариус, вытягиваясь и по-стариковски охая (явно притворно). – Спите. Всё будет хорошо.

– Тёрн. Тёрн. Где же ты, будь неладны все твои шипы?!

Алиедора в который уже раз обшаривала пустые и тёмные этажи башни Затмений. Она не сомневалась, что Безмолвная Арфа способна открыть и показать куда больше, чем видит в башне простой глаз, но выбирать не приходилось. Без Тёрна она, при всех своих талантах, оставалась простой пленницей чёрной громады. И если ничего не удалось бы выжать из пленных ноори, неважно, Мудрых или нет, то она бы просто умерла тут от жажды.

Нет. Пусто. Никого нет. Она усилием воли гнала предательскую слабость из ног, вымотанных беготнёй вверх-вниз по бесконечным ступеням.

Бесполезно. Что-то случилось, отсюда надо выбираться самой.

Внутри всё сжалось – что это, давно забытый страх? Она, Гончая, лучшая из всех, избранная, отмеченная и прочая, прочая, прочая – боится? Страшится темноты и тишины, боится звёздного света, острыми копьями пронзающего тьму в безмолвных залах? Здесь творилась магия вне её разума и понимания, здесь Мудрые правили бал; что сказал бы сейчас её наставник, проницательный Латариус?