Путники - Алексей Саурин

– Вот посмотри, папа, со стороны, как быть, чтобы выдержала экономика моего холдинга. Мы стоим на разбитой дороге, которая соединяет все комплексы внутри хозяйства. Я, папа, понимаю, что по такой дороге возить грузы – это в разы удорожать себестоимость. И всё это по причине потерь зерна по дороге из-за ухабов. Из-за уменьшенной скорости машин вводятся дополнительные транспортные ресурсы. Износ техники повышается. Казалось, по отдельности не так уж много дополнительных затрат появляется, но в целом выливается в приличную сумму. Вот тебе дороги и моя экономика по холдингу. Практически во всех странах дорогами, их содержанием, ремонтными делами, оснащением знаками и другой необходимой атрибутикой, занимается государство. А у нас всё наоборот, межпосёлочные дороги холдинга висят на мне, да ещё посмотри на другие пути, которые имеют статус повыше, связывают хозяйства с другими товаропроизводителями и имеют выход в район, – все они также висят на нас. Точнее, никто их не обслуживает, и порой мне стыдно, когда проводим совещания российского масштаба. Эти дороги в таком состоянии, что вынуждены участвовать в ямочном ремонте. Разве экономика выдержит? Нет, конечно.

Отец с сыном, чем больше говорили о делах, тем больше задавались вопросами, на которые пока нет ответов. Кому и как можно объяснить, что хозяйствам молоко нужно дотировать? Не только в нашей стране молоко убыточное, а во всех государствах получают дотацию под разными предлогами. И называют это вливание денег в каждой стране по-своему. Но суть остаётся одна: от государства деньги идут товаропроизводителям, чтобы покрывать убытки и иметь положительный баланс для дальнейшего содержания и развития отрасли.

– Я согласен с тобой, сынок, но не из-за того, что ты мой сын. Я помню хорошо советское время, ведь и тогда животноводство было убыточным. Выдавали кредиты практически безвозвратно, в конечном итоге их списывали, а потом по новой выдавали. И так шло из года в год. Нельзя говорить, что плохие были экономисты. И тогда считали деньги. Но животноводство дотировали из бюджета во все времена. Да и кредиты выдавали почти бесплатно.

– Про кредиты можно говорить до бесконечности, – стал рассуждать сын. – Кредиты должны быть долгосрочными, на десять и более лет и процентная ставка не должна превышать два процента. Вот тогда можно ожидать от хозяйств положительных экономических результатов. Мы имеем многовековой опыт ведения сельскохозяйственного производства. Всем правителям, экономистам это очевидно, но чтобы принять всестороннее решение по сельскому хозяйству никто никак не решится. Мы же видим в магазинах всё импортное, а наш чернозём на всемирных выставках стоит как образец по высокой урожайности и структуре. И едим всё из-за бугра, начиная от петрушки и кончая картошкой. Мне, папа, стыдно за нашу аграрную страну, что до сегодняшнего дня не понимают правители, что своим бездействием несут в Россию разруху. Никому в государстве не нужен сельский труженик. Никто не спросит, что ты сеешь или вообще не пашешь и не сеешь. Голодных бунтов нет, значит, всё прекрасно. На прилавках всего полно, но всё это не с нашего огорода.

Анатолий Яковлевич с болью в душе стал вспоминать, как в период преобразований страны от социализма к капитализму создали вольную среду для авантюризма в селе.

– Сельскохозяйственная продукция стала никому не нужна. Товаропроизводитель начал искать рынок сбыта. Найти было невозможно. Колхозные рынки, так их называли, всевозможные базары были приватизированы и скуплены дельцами с криминалом. Чтобы попасть с продукцией на рынок требовали продажи товара оптовикам за бесценок, иначе будет тебе от ворот поворот в обратный путь. После такого мытарства люди с села стали отказываться от своих земельных паёв, а впоследствии даже и от приусадебного огорода. И мы сегодня видим, как в селе растёт сплошной сорняк. Раньше за борозду соседи ругались, выясняли, кому принадлежит. А теперь земля ждёт хозяина. Но так как сегодня решают вопросы правители, вряд ли дождётся матушка-земля своего славного часа. Сколько в стране бюджетной сферы, в том числе армия, больницы – на это выделяются деньги, да обяжите их покупать отечественную продукцию и крестьянин воспрянет и будет село возрождаться. Неужели это трудно понять правителям? Наверное, они живут своей жизнью, а село своей. Все страны занимаются своей безопасностью от всевозможных непредвиденных обстоятельств. И один из главных тут вопросов – это продовольственная безопасность.

Сын молча соглашался с отцом, кивал головой.

– Почему с мировым опытом не считаемся? – продолжал говорить Анатолий Яковлевич. – Все страны под разными предлогами выделяют средства для поддержания сельского товаропроизводителя. А мы не хотим, потому что вступаем в ВТО. Очередная политическая авантюра с сельскими делами. Просто уничтожение сельского хозяйства страны. Хлынет к нам на стол дешёвый продукт, который дотирован иностранным бюджетом. А у нас себестоимость выше из-за всех затрат, которые должны быть финансированы государством: содержание дорог, удобрения, ГСМ, кредиты, налоги и многое другое, что задушило село. Сынок, а ты в курсе, что в селе можно получать пособие по безработице? Вот какие чудеса! Есть земля, сельские заброшенные животноводческие корпуса, а пособие можно получать. Ну и ну! Вот какие мы щедрые, чтобы только люди не работали в поле. Сережа, объясни, как дела будут идти по зерну? Ты современный руководитель, экономист. Государство проводит в стране так называемую интервенцию зерна. Для меня слово интервенция из военной терминологии, да Бог с ним. Что дало товаропроизводителю, какая выгода государству и что это такое, когда на содержание этого фонда, а было примерно 11 миллионов тонн, может, немного ошибаюсь, тратили ежемесячно 980 миллионов рублей? За один год чуть больше 11 миллиардов рублей. И самое главное, не смогли сохранить в полном объёме. В нескольких сельских газетах писали, что интерфонд разбазарен. Тебе об этом что-нибудь известно или нет? Я хотел бы понять, что это за фонд государства, созданный в помощь вам?

Сергей стал вспоминать, как он участвовал в торгах, чтобы свои излишки продать. Тем самым получить своевременно средства и вернуть свои кредиты, выплатить зарплату и закрыть другие нужды.

– Торги по зерну как карточная игра. В конкурсе участвует много хозяйств, а цена определена государством. Тебе выгодно или невыгодно – никого это не интересует. Есть сумма, есть требования к зерну и есть цена на данный момент. Требования выполнил, значит, победил и тебе перечисляют деньги. Вроде для всех хорошо, товар – деньги. Но никто не учитывает себестоимость зерна и, как правило, продажа идёт по убыточному принципу. А если не продавать, а ждать увеличения стоимости зерна на рынке?

Это, кажется, правильный путь, но в наших современных условиях возникнут большие проблемы, и потом сможешь ли вообще продать? Скажу на примере прошлых лет нашего холдинга. Зерно оставили до хороших цен, как мы рассчитывали, до весны, до посевной. Первый вопрос стал: где такое количество хранить? На элеваторе, а они сегодня в частных руках, или у себя на складах. Как мы, специалисты, говорим: склад напольного хранения зерна. По экономическим соображениям, без глубокой проработки вопроса, хранить лучше у себя. Это дешевле и сохраннее. Оказалось впоследствии неприемлемым. Длительное хранение в таких условиях не позволяет сохранить качество зерна. Помнишь, папа, я стал искать элеваторы, а они оказались недоступны по ценам хранения. Государство отстранилось от этих дел.

Элеваторы разбазарили и сегодня у всех большая проблема по хранению зерна. Даже у самого государства – платило по миллиарду рублей неизвестно кому и за что. Элеваторы в плачевном состоянии, и я был вынужден продать своё зерно за бесценок. И вот какие последствия оказались для государства. Элеваторы были непригодны для приёма такого количества зерна на хранение, но владельцы принимали и затаривали зерно в помещения не соответствующие требованиям. А некоторые хозяйства оставили зерно хранить у себя в напольном хранении. Зерно оказалось в конечном итоге испорченным в местах, где помещения не соответствовали нормативным требованиям.

Это выяснилось потом, когда стали отгружать по стране, где было недостаточно зерна для населения и для фуража. Пошли уголовные дела, но самое главное идёт оплата от государства за хранение интервенционного зерна. Ни один вопрос в государстве не продуман для сельского труженика. А пора задуматься и считать деньги. Куда уходят, кому и с какой целью. Я вынужден был пойти, папа, на то, чтобы у себя в холдинге построить комбикормовый завод и элеватор. Но, тем не менее, прибыль в растениеводстве получить мне сложно. Пшеница будет около 60-ти центнеров с гектара, это очень хороший урожай, дай Бог мне покрыть затраты и получить прибыль. Я получу прибыль с кукурузы и с подсолнечника. А всё остальное: работа ради работы. Или вообще в убыток.