Тэниш Эл Лиард (СИ) - Софья Прокопьева

Корентайн на своём привычном месте. По словам других рекрутов, она удалилась с едой к себе в дом. Маркус и Люц сильно насторожились. Поведение наставницы было слишком странным, но позже Маркус стал донимать рыжего.

— Научи меня играть на этой штуке. Я исполню наставнице песню, так делают все романтики, я точно знаю. — он уже мысленно стоял перед дамой своего сердца, исполняя оду в её часть.

— Из-за твоего «я точно знаю» мы уже натворили столько дел, что и на пальцах не счесть. Да и за день ты ничего не выучишь, это очень сложно, — пока мальчики спорили и ругались, Люц пыталась уговорить Тэниша навестить Корентайн.

— Эти два дурня ничего путного сделать не могут, а ей явно нужно с кем-то поговорить. Не оставляй её одну, сходи, хуже не будет. А если тебя отправят на дежурство, то я пойду вместо тебя, так что бояться тебе нечего! — Глазки девушки мило смотрели на своего спасителя.

***

Тэнишу ничего особого не снилось. Он спал как убитый, разве что поморщился, когда кто-то коснулся его лба. Блаженство сна долго не продлилось. Подъем. Уже привычные утренние хлопоты. Быстро одеться и заправить свою койку. Затем разминка и утренняя тренировка. Сегодня Тэниш не заметил ничего странного. Все казалось обычно. Поэтому когда пришло время завтрака, их четверка по привычке направилась к столу наставницы. Но когда ее не оказалось на привычном для всех месте, Люц забеспокоилась. Пока Маркус с Фаргсом спорили про уроки на лютне и получится у Маркуса научиться за один день играть на ней или нет, Люц подошла к Тэнишу и попросила о возможно самом невозможном.

— С чего ты взяла что я чем-то подхожу? Сама бы и пошла к н…наставнику. — Тэниш на последнем слове осекся, собираясь сказать «ней», но исправился на «наставнике». — Я не собираюсь самоубиваться.

Глам хотел уже уйти, этак спрятаться где-нибудь до следующих тренировок. Пройдя пару шагов в противоположном направлении, Тэниша будто сверлили взглядом и, когда он оглянулся — точно, Люция с обидой смотрела ему в спину.

— Тц… — цокнул глам языком от досады и быстрым шагом направился к дому Корентайн. — Не обольщайся. В следующий раз выручать не стану. — бросил он проходя мимо Люц, не столь злобно, сколь досадно.

Когда Тэниш подошел к двери в этакие покои наставницы, он был готов постучать в дверь, но остановился ни сделав и стука. А что будет? Зачем он сюда пришел? Потому что Люц попросила? С наставницей ведь все как обычно. И даже если нет, чем он тут поможет? Из-за этих мыслей Тэниш был готов уже снова передумать, но по неизвестной причине все же постучал. Казалось, что после первого стука уже не было куда отступать.

— Наставник Драгоил?! Это Тэниш… Люц беспокоится, не случилось ли что. — голос не был взволнованным, но почему-то сердце стало учащать пульс. — «Что я тут делаю?!»

Тэниш готов был в любой момент развернуться и уйти. Но стоило ему обернуться, как видел Люц, которая тихонько жестикулировала ему что-то. Это раздражало глама, он ей что, в слуги записался?!

— Если вам не здоровится, не лучше ли было на день другой передать ваши полномочия другому наставнику?!

Все же Тэниш был готов развернуться и уйти, было неловко так вот стоять перед дверью в фактические покои женщины. От этих мыслей становилось только хуже, но Тэниш давил эти противные ему чувства внутри себя.

***

Мысли из-за утренний картины о смерти учеников сильно расстроили её. Она понимала, что войны может и не быть, эти рекруты могут выжить, а если другим не так повезёт? В смерти их на поле битвы никакой вины наставницы не было, они явно браво сражались, благодаря её урокам, а точнее желанию выжить. Загнанный в угол зверь очень опасен, поэтому Корентайн уже знала, чему она сегодня будет учить на дневной тренировке. Взяв свою порцию, она отправилась домой, чтобы отвлечься от осознания судьбы рекрутов. По дороге к своему логову, она услышала тявканье. Один из рекрутов устроил целый зверинец, изображая своим голосом разных животных. Другие же наперегонки кричали ему о том, кого должен изобразить его голос.

— «Очень интересный молодой рекрут, он может подавать сигналы, а их и не заметят», — подумала она, свистнула, чтобы успокоить его, и пошла дальше.

Тявканье ей напомнило про другого щенка — Тэниша. Этот персонаж дал ей повод погрузиться в думы о причине его пребывания в столь противном ему месте. После вкушения блюда, Корентайн лежала на своей мягкой и удобной кроватке, рассматривая потолок. Все силы были брошены на составление логической цепочки, которая укажет на цель глама. Её раздумья прервал сам Тэниш, который горланил у двери.

— «Какая удача, сейчас ты мне всё и расскажешь!»

Крылатка спустилась вниз, открыла дверь и быстро затащила его внутрь.

— С моим здоровьем полный порядок, не дождёшься ты моей кончины, сладенький, — она посмотрела в его глаза, противно улыбаясь мужчине. — Раз уж пришёл меня навестить, то пойдём наверх, там обстановка получше. Не пытайся сбежать, делай всё, что я тебе скажу. Больно точно не будет, если не будешь сопротивляться.

В голове созрел хитрый план по вытаскиванию информации из глама. Она первая пошла по лестнице, чтобы скорее лечь на кровать и начать пытать своего ученика.

— Сядь на стул, рыцарь, надо кое-что обсудить, — без особых эмоций сообщила она ему, а в тоже время в женской голове строился целый коварный план.

Нужно было выведать, как этот паренёк попал сюда, поэтому надо было заставить верить Тэниша, что леди действительно знает причину.

— Ко мне попадают или по собственному желанию или по доброй воле родителей. Не спрашивай, как я узнала про причину твоего пребывания здесь, — она бросила на него такой уверенный взгляд, что сейчас смогла бы утверждать любой бред и он бы поверил. — Скажу сразу, такое со мной случается первый раз и… на что они надеялись, делая такой шаг? Это бредовая идея, которая почему-то смогла пробраться дальше стадии зародыша, ты и сам это понимаешь, — она встала и потянулась, подойдя к окну.

Теперь у Тэниша был прекрасный вид на тело крылатки, которая в данную минуту наблюдала за тем, как какие-то два рекрута рисуют на земле странные фигуры.

— «Всегда в этом нравились мужчины, сколько лет уже прошло с ребячества, а дурью маяться никогда не