Сердце в когтях - Aisi

   - Думаю, такой дозы заморозки для тебя оказалось недостаточно, - тоже раздражаясь, заявил он.

   - И чтобы добавить теперь ТЫ нападешь на меня? Кто-то особенный недавно клялся и божился, что не причинит мне никакого вреда.

   Молча обняв ее за пояс и отрывая от пола, он сделал несколько шагов к столу, и ногой пододвинул ранее перемещенный Аленой стул на место, сажая на него девушку. Но, как только он отвернулся, направляясь к другому стулу, девушка поднялась и, демонстративно обогнув стол с другой стороны от него, заняла место, ранее занимаемое Марой, а затем Андредом. Минуту он смотрел на нее, подняв бровь. Затем, сделав огромный шаг, грациозно занял стул, пришедшийся Алене не по нраву.

   - Хорошо. Что ты хочешь знать?

   - Все, что так или иначе может меня коснуться.

   Он сделал глубокий вдох и, наконец, осторожно выдал ей укороченную версию уже рассказанного Марой. Когда он закончил, в комнате на несколько минут повисла стеклянная тишина.

   - Мамочки... - силы вконец покинули Алену. Неужели все кончилось и ей все-таки удалось загнать обратно на гору этот Сизифов камень. Она толком и не поняла, как именно ей это удалось, но напряжение было настолько сильным, что голова больше ничего не хотела соображать, а тело больше не хотело слушаться. Было очень тяжело на сердце и обидно. Сложив руки на столе, она опустила на них голову.

   - У тебя был шанс уйти в сторону, - бесцветным голосом истолковал ее поведение по-своему инопланетянин.

   - Уйди, пожалуйста. Мне нужно расслабиться, - не поднимая головы, попросила Алена.

   - Сожалею. Но в таком виде я никуда не пойду, - безжалостно отрезал он.

   - Регенерационная, - вяло напомнила девушка.

   - До нее масса видеокамер.

   Алена замолчала и попыталась отключиться от реальности в тесном мирке своих рук, чтобы взять себя в них. Но, услышав возню в стеллажах, настороженно подняла голову, положив на руки подбородок. Он искал там не снотворное. Разворошив несколько аптечных кейсов, он пытался привести в порядок свое лицо.

   - Завтра синяка не будет? - не выдержало Аленино любопытво.

   - Будет. Но, не такой живописный, - отозвался пострадавший, не отвлекаясь от своего занятия.

   Алена удовлетворилась этим ответом. Закончив прихорашиваться, он подошел к панели управления двери и, очевидно, изменил режим посещений. После чего, подошел к стулу и начал раздеваться, обнажая красивое мускулистое широкоплечее тело.

   - Эй, ты чего? - забеспокоилась Алена.

   - Я ложусь спать, - объяснил он.

   - А я?

   - А ты взрослая девочка и вольна делать, что тебе хочется.

   - Но, если я тоже хочу спать? Тут нет второй кровати, - жалобно возразила девушка.

   - Если боишься упасть, можешь спать у стенки, - вежливо предложил он.

   - Хорошо, - с готовностью сдалась Алена, - но там очень тесно, поэтому не снимай, пожалуйста, брюки.

   - Человеческая психология это сложнее, чем я думал, - покачал головой медик. Но штанов не снял и влез под покрывало.

   - Ты просто выбрал не того человека, - покачала головой Алена, тоскливо направляясь к кровати. Постояв пару минут над нею, она сняла сапоги и перелезла через Андреда. Как бы то ни было, выспаться надо было как угодно, потому что завтра ее ждет неравный бой с бешенством Мары. Когда она бочком устроилась на покрывале, он опустил руку на пол, взял сапог и с невероятной силой кинул его в противоположную стену. После чего свет погас. И из глаз Алены полились молчаливые слезы обиды и усталости. Под покрывалом проползла его рука, выбираясь наружу и обнимая ее за плечи. Обида исчезла, слезы постепенно кончились, и Алена не заметила, как заснула.

16

    Открыв глаза, девушка сразу поняла, что уже утро. Но, Андред почему-то все еще был в комнате. И не спал. Сидел за столом, вертя в пальцах браслет, и о чем-то думал. Она была уверена, что утром он исчезнет. Ему явно не понравилось ее вчерашнее поведение. Но, насколько она успела его понять, был невероятно тактичен и невероятно неуловимо умел избегать любого выяснения отношений. Однако, сейчас он, похоже, не хотел ничего избегать. Зато хотела она. Свежая со сна голова представила ей события вчерашнего вечера в совершенно ином свете. Она пыталась совратить тварь. И не во имя человечества, а для себя самой. Это было настолько извращенно и дико, что не хотело укладываться в голове, и Алена испытывала желание залезть под покрывало с головой. Но, это было глупо и по-детски. И, что еще более нелепо, ее сердце не жалело ни о чем. Оно не считало, что совершило глупость. Оно было абсолютно спокойно. И как ни странно, даже посвежевший разум с ним согласился. Если бы не оно, она бы не смогла совершить невозможное. Расставить все по своим местам после того, как разум совершил фатальную ошибку.

   - Не спишь, - спокойно констатировал Андред, не отвлекаясь от браслета.

   Алена вздрогнула от неожиданности, но испуга не почувствовала.

   - Нет, - также спокойно ответила она.

   Он повернул голову и внимательно посмотрел на девушку:

   - Подняться не желаешь?

   - А ты не выйдешь? - удивилась Алена.

   - Зачем? - удивился и он.

   - Ну, это как-то неудобно... - неуверенно начала девушка и замолчала, не в силах объяснить что именно.

   - То, что я увижу тебя в носках без сапог? - поразился Андред, - в остальном тебя уже видел весь мед.центр.

   - Действительно, нелепые условности - задумчиво улыбнулась Алена, откидывая покрывало.

   В гарнизоне половых различий в отношениях между бойцами как бы не должно было быть. Когда они были, это было неправильно. А если говорить о тварях, то они не должны были быть людьми. Но она больше не могла себя убеждать, что находится среди зверей и чудовищ. Врагов да, но человекоподобных. Она больше не могла бороться с тем, что непроизвольно хотела видеть. И чувствовала, что если будет продолжать это делать, то просто сойдет с ума. Ей нужна была надежда. Надежда на человечность в бесчеловечном мире. Когда эту надежду дал ей Андред, он убил в ней страх. И наверное, та была нужна не только ей. В гарнизоне, несмотря ни на что, многие все же продолжали делить себя и товарищей на мужчин и женщин. Потому что человеческий мозг отказывался мириться с нечеловеческими условиями. И непроизвольно всеми силами приближал эти условия к приемлемым для себя, насколько это было возможно. Даже сам гарнизон, отделенный от остального мира сопками и тайгой, в течение некоторого времени после всеобщей мобилизации как-то незаметно разделился на регулярные силы и запасные. Первые состояли из профессиональных военных и близких к ним по духу мобилизованных бойцов. Эти люди жили войной. Последние, воевавшие лишь вынужденные чрезвычайными условиями, играли роль гражданского состава. Создавая слабую атмосферу привычной довоенной жизни. Подготовка была одинаковой, но разной повседневная жизнь. Если первых вполне устраивала жизнь в казармах гарнизона, вторые предпочитали жить в поселке для гражданских служащих бывшего военного городка. Они могли сопротивляться, но не были готовы побеждать, и в бою большинство потерь было из их числа. Наверное, поэтому командир и закрыл глаза на подобное разделение, чтобы избежать ненужных жертв. Какими бы ни были обстоятельства, эти люди полноценно воевать не могли. Начиная уже с того, что неорганизованно, движимые любопытством, почти все жители поселка оказались на насыпи. Неосмотрительно рискуя быть убитыми. Тогда как боевая половина, включая командира полка, территорию казарм не покинула. Иногда и вторая половина принимала участие в боевых операциях, но в серьезных участвовали только первые. И вторые не были для них балластом. А были олицетворением того, что они защищают, ради чего им необходимо побеждать и к чему обязательно нужно возвращаться. И также, поддерживали гарнизон на самообеспечении, занимаясь сельским хозяйством, пока регулярные силы пытались отвоевать шоссе. Все остальное доставлялось в гарнизон через тайгу. Вертолеты твари к нему не пропускали, и тем приходилось садиться на довольно большом расстоянии. Собственно и поэтому тоже командир нарушал общие военные положения. Поступающих боеприпасов на весь состав не хватало, и терять их впустую было нельзя. Подумав о том, чего не хватает в гарнизоне, Алена вспомнила и про себя. Отправить сюда единственного врача было очень большим риском. И у нее все еще не было твердой уверенности в том, сможет ли она вернуться. Закончив разглаживать заправленное покрывало, она направилась к столу и села напротив Андреда.