Хрустальный ключ - Абрам Вулис

— Непонятно, — сказал Норцов так важно, точно ради его экспертного суждения все это рассказывалось. — Шерпу было нелегко вынуться из веревки. К вдобавок — зачем бы он стал это делать? Себе на погибель?

— Зачем? Говорю же: надо побывать на Сусингене, — сказал Арифов. — Там ответ. Здесь, — он глазами показал на палатку, — здесь никакого ответа не будет.

И словно назло Арифову, из палатки донесся довольно внятный шепот:

— Серега, старик! Ты, что ли?

И вот нас уже шестеро возле палатки. Двое в спальниках в упор смотрят один на другого. Лицо Сергея, изукрашенное ссадинами, синяками, царапинами, открыто. Шерп по макушку в бинтах, и нам видны только его глаза. Они сощурены, хотя, казалось бы, фонарик Шелестова — не из тех светил, которые способны ослепить живое существо. Впрочем, этот прищур скорее всего, выдает настороженность шерпа, его решимость обороняться до конца. От кого? Сейчас все нервные силы шерпа сосредоточены на Тесленко. Арифову он не подарил и секундной доли внимания — да и остальном тоже. Значит ли это, что он сознает преимущества своего марлевого инкогнито и собирается ими широко пользоваться? Безусловно! Значит ли это, что Тесленко тоже участник затянувшейся игры под кодовым названием «Сусинген?» Неизвестно! Значит ли это, наконец, что Арифов состоит с Налимовым в особых отношениях, расходящихся с моей версией? Ну, скажем, они незнакомы? Или, наоборот, они союзники, партнеры и т. п.? Неизвестно, опять же неизвестно! А шерп все сверлит и сверлит глазами Сергея.

— Куда, дорогой, тебя понесло с горы? — заговаривает он свистящим шепотом. — Представил меня бы обществу, любезный. Как в лучших домах, — нажимает шерп на шутейную педаль.

— Да уж представил бы! — говорит Сергей. — Про веревочку узнал бы, а уж потом…

— Про веревочку? А что про веревочку? — удивляется шерп. — Узел был плохой, наверное. Так и вышло: один в одну сторону, другой — совсем в другую.

— Са-а-авсем в другую, — передразнил его Шелестов. Арифов отодвинулся куда-то еще глубже в темноту, и я вдруг отметил, что он ни разу голоса не подал при этом шерпе и ни на йоту не придвинулся к фонарику. Пожалуй, при таких условиях Налимов (если в спальнике лежал Налимов), вполне мог проморгать своего преследователя. «Сейчас Арифов под каким-нибудь предлогом уберется отсюда, — подумал я. — Или вообще нет правды на земле!». Арифов и вправду встал и глухо проронил:

— Вы как хотите, а я в два часа ночи сплю обычно. И другим советую.

Вторые сутки кряду Норцов ревностно исполнял в моей жизни роль будильника:

— Саид меня в кулуар с собой взять хочет. «Интересно, говорит, что за штука этот Сусинген». Идти?

— Идти! Конечно, идти! — вырвалось у меня. — Хотя и анархизм все это. Ладно, авось Шелестов простит, а Торосов не узнает. Но ухо держать востро!

На заре, едва розовое небо погасило последнюю звезду над голубыми горами, Норцов выскользнул из палатки следом за Арифовым и вскоре исчез с глаз долой. Я принялся разжигать примус и набивать котелки да кастрюльки снегом, и превращать этот снег в воду, и попутно намечать немедленную вылазку на Сусинген. Как вскоре выяснилось, у Шелестова были свои планы.

— Авантюра целиком на их совести, — пробрюзжал он, когда услышал об уходе Арифова и Норцова. — Мы спустим раненого в базовый лагерь. Потом уж будем с ними разбираться. — Теперь в его голосе звенела непререкаемая воля, и вчерашнего покладистого полуночника словно не бывало. — Возьмете рюкзак шерпа. Помимо своего.

У шерпа, видимо, была сломана нога: один единственный шаг — и он потерял сознание. Шелестов, впрочем, не ожидал чего-либо иного. Рюкзак он загодя повесил себе на грудь, и подхватив Дика, кинул его этаким тигриным рывком себе за спину.

— Пошли! — Шелестов не оглядываясь побежал вниз; снежный хвост завихрялся позади него, как вода за глиссером…

Ну, наконец-то Кленову дело привалило — и притом прямо с неба. Он забегал, засуетился, развел возню со всякими примочками да припарками, бинтами да мазями. А Шелестов дождался, пока шерп очнется.

— Выздоравливай поскорее! Духом, говорю, воспрянь. А кости врачи тебе склеят. В солнечном городе Ф. Мы пока вот с ним на Азадбаш сбегать должны.

Нетерпение, а может быть, любопытство, а может быть, то и другое, вместе взятое, сделали меня необычайно ходким на подъеме; я нисколько не отставал от мастера спорта Шелестова. Впрочем, мастер спорта потихоньку выдавал мне излишки своей неукротимой энергии: то подтянет, то подтолкнет, то поддержит. Мы быстро вышли к месту ночевки, отдохнули и взяли курс на Сусинген. Не буду расписывать подробности этой экспедиции. Скажу лишь, что по трудности она существенно превышала мои спортивные данные; в некоторых местах я выглядел ничуть не лучше, чем шерп на спуске. Один раз Шелестов сунул меня куда-то себе под мышку, другой раз толкал с полчаса перед собой как детскую коляску. Зато на привалах я работал за двоих, рассказывая ему о своем задании. В конечном счете, мы выбрались к пологой ложбине, упиравшейся и расщелину. В этот момент мне уже было понятно, почему Арифов и Норцов не попались нам на спуске. Они небось с их посредственной — в сравнении с Шелестовым — квалификацией только-только достигли цели.

Расщелина оказалась входом в пещеру, своды которой были дочерна прокопчены. Мазнул пальцем сажу — свежая! Внизу, под «дверью», разинуло клыкастую пасть каменное сопло, готовое, кажется, выбросить нам в лицо фонтан адского пламени. Вокруг стоял противный запах — ну, как бы жженной резины.

Наших предшественников не было видно. Но это не удивило ни Шелестова, ни меня: пещера зигзагами уползала куда-то в глубь горы, и Норцов с Арифовым могли быть за первым же поворотом. Собственно, там они и были. Услышав голоса, Арифов мигом возник перед нами.

— Газ горел вчера. И весь выгорел, — кивнул он на сопло. — Кончился баллон. — И, видя, что брови мои взметнулись от удивления, пояснил: — Природный баллон. Небольшой резервуар, когда-то отсеченный перемещениями горных пород от основных подземных полостей.

— Отверстие было, по-видимому, заложено вон тем булыжником, но булыжник сдвинули, — поддержал Арифова мой кругляш.

— Ну и что? Тот булыжник все-таки не камень в зажигалке?

— Газ загорелся не случайно, — заговорил опять Саид. — Это кому-то нужно было.

— Значит, шерпу! Но зачем?

— Не знаю, — ответил Арифов. — Может быть, костер налаживал, а оно само полыхнуло. А булыжник под напором пламени отлетел.

Арифов со сноровкой прирожденного эксперта-криминалиста орудовал сначала в одном, потом в другом, потом в третьем ответвлении пещеры, то и дело отдавал распоряжения Норцову, и когда они, меняя, так сказать, место работы, сталкивались со мною, кругляш всякий раз показывал мне, что никаких новостей у них нет.