Человек из Преисподней: Часть 1. Дом (СИ) - Шабалов Денис

– Я понимаю, Сергей Данилыч, – серьезно глядя на него, кивнул Важняк. – Уж кому и понимать, как не мне. Впервые за столько лет у нас есть наводка. И твердая уверенность, что в паутине мы не одни.

– И что теперь? Что будет-то?! Неужели экспедиция?.. Третья?!

– Есть разные соображения… – помолчав немного, задумчиво ответил генерал. – Тут, понимаешь… еще до кучи и то, что вернувшиеся обоймы все как одна докладывают об активности механизмов. Вот и вы тоже с добычей, получил я от твоего Злодея отчет. ШМП-2000, да под завязку… это что-то небывалое. И очень уж нехорошее совпадение вырисовывается – мужик этот и нашествие контрóллеров…

Серега молчал. А ведь верно… Неделю назад старика нашли – и вот уже ближайшие горизонты полны… А не должны бы!

– Думаете, за ним пришли?

– Да кто ж знает… – пожал плечами генерал. – Но есть такое подозрение. Обоснованное, согласись? И уж во всяком случае ничем хорошим Дому это не отзовется.

Это была чистая правда. Как минимум – очередной накат впереди. Всегда, когда на соседних горизонтах собиралась критическая масса контрóллеров, следовало ждать атаки. Такое бывало раз в два-три года. Но последний накат пару месяцев назад отбили – бойцы, которых отправили на днях в Отработку, именно тогда и получили ранения – а значит, до следующего долго. И вот нате вам…

– Так… Ладно… – нахмурился Серега. Башка начала понемногу отходить от ступора, и мозг уже подсовывал новые вопросы. – А что он там про сотого говорил? «Бойся сотого» – я эти слова имею ввиду.

– Сотого горизонта, видимо, – пожал плечами Важняк. – Он начал говорить, что-то такое. И про сотый, и про тридцатый… То ли на «г», то ли на «к»… Что-то там нехорошее, на сотом… Да и на тридцатом, похоже.

– А одноногий… про кого он?

– Не знаю, – развел руками генерал. – Мне только один такой в башку лезет – Одноногий солдат. Помнишь такого?

– Да вы шутите, наверно, товарищ генерал?.. – опешил Серега. Эту байку он слышал в далеком детстве от деда Никиты – но так то байка. Да и не может это быть Одноногий. Сколько лет прошло?!.. Тот давно в Джунглях сгинул.

Важняк криво усмехнулся.

–Так и я о том. Наверняка это другой одноногий. Мало что ли и у нас кто на протезе?.. Вот даже и батя твой был…

– Ну да…

– Но и это еще не все, – продолжал генерал, словно решил совсем доконать своего подчиненного. – Помимо прочей дряни, что он нес с собой в рюкзаке, мы нашли… не знаю… Карту – не карту, путеводитель – не путеводитель… Описание дороги, которой он спустился до нашего горизонта. Скажем так – вешки, признаки, по которым можно узнать, что ты на правильном пути. Я наизусть не помню, но… – он умолк на некоторое время, пытаясь сформулировать. – К примеру: «горизонт сто девяносто пять, десятый километр северной транзитной галереи, поворот налево, транспортный уклон на сто девяносто второй». Или: «горизонт сто два, большой зал у лестницы, дыра под потолком – на девяносто седьмой, нужна веревка». Примерно так.

Сергей еще и от прошлых потрясений не отошел – а Важняк все нагружал и нагружал его по отвисшей челюсти. Да вот же он, ключ! Имея такой путеводитель… Можно не только до пятидесятого дойти! Можно и до нулевого подняться! Эх, Знайку бы сюда, он бы с катушек напрочь съехал!

– Завтра собирается Большой Совет. Я дам всю информацию и вынесу на повестку вопрос об отправке Третьей экспедиции. Пойдут одна или две обоймы, это уж как решим. Если вообще решим… Ты как? Согласен пойти? – и Важняк замолчал, внимательно глядя на него.

Добил, что называется.

– Я? Почему я? – тупо спросил Серега. Просто чтоб не молчать.

Генерал покачал головой.

– Ты, Сергей, парень обычно сообразительный, но сейчас тупишь, словно ящер меж двух кусков приманки. Кого мы можем отправить в Джунгли? Только обойму. Третья обойма – одна из лучших. Дальше всех ходите. Дольше всех ходите. Подготовка опять же, – принялся загибать пальцы Важняк. – Знайка твой… он же сгрызет меня вместе с лампасами и кепкой, если такую возможность упустит! Первопроходец хулев… К тому же… то что батя твой пропал в Джунглях – далеко не последний фактор! Разве не даст тебе дополнительной мотивации пройти весь путь даже не возможность – тень, признак возможности, – разыскать его?! Ну и потом… Старикан – ваша добыча. Вы нашли – вам и расхлебывать. Так справедливо будет.

Серега молчал растерянно, огорошенный всеми этими неожиданными новостями – и чувствовал, как внутри, из самой глубины, поднимается хоть и жутковатое, но такое сладостное предчувствие Дороги. Новые горизонты, новые открытия, борьба с опасностями, пузырящийся в крови адреналин... Так бывало всегда, когда обойма уходила за пределы Дома, и особенно если путь лежал за четыре-пять горизонтов и дальше. Серега никогда не был домоседом, неизведанное манило его, пожалуй, ничуть не меньше, чем Знайку – только он как офицер ПСО не имел права увлекаться. Задача обоймы – охота, работа на благо Дома. Или война. Сначала это, потом остальное. Так воспитывали всех курсантов – дисциплина, ответственность перед общиной, долг перед Домом превыше всего. Поэтому в Джунглях – добыча трофеев, боезапаса, пополнение Арсенала. И никак не блажь, вроде исследований паутины, на которую время от времени пытался подбить его Илья. Но теперь, если будет прямой приказ…

– Я согласен, – быстро, словно боясь, что генерал прямо сейчас передумает, сказал Сергей. – Сегодня же соберу ребят, Наставника… Поговорим… Да только вряд ли кто откажется.

Важняк поднялся, протянул руку.

– Не торопись. Сначала Совет и его одобрение. Да и пойдете вы только после того, как вся эта нездоровая суета прекратится. Со дня на день, того и гляди, войны ждать… Так что не срывай бойцов раньше времени. В общем, как я понимаю, на тебя я могу надеяться…

– Да не то слово, Владимир Иванович! – во все тридцать два улыбнулся Сотников. – Вы только команду дайте!..

Генерал ушел, а Серега, плюхнувшись в кресло, попытался собрать воедино все мысли, разбегавшиеся в голове, словно тараканы от тапка.

И было от чего!

Споры, разговоры и догадки о том, где они находятся, что такое паутина и Джунгли, что такое сам Дом, в конце концов, велись среди обитателей общины давно и с завидным постоянством. Пожалуй, сколько помнил себя Серега. А уж раньше и подавно – по крайней мере, отец тоже говорил. Соберутся в кружок с пяток любителей потрындеть – и пошло дело. Когда вокруг сотни километров пустых коридоров и переходов, залов и галерей, в которых из живых существ разве только кадавры – да и те полуживые! – и ящеры со змеями, крысами и тараканами, когда загадки громоздятся одна на другую и нет им объяснения – не возникнуть таких разговоров просто не могло. Догадки в народе бродили разные – и любая имела право на существование. Потому как доказать хотя бы одну и тем самым понять, наконец, свой мир, не представлялось возможным.

История Дома шла из неизвестности. Летопись Дома – Оперативный Журнал – не давал ответа на вопросы. Оно и немудрено – Оперативного Журнала №1 в Доме не имелось, а номер два рассказывал уже о днях после Грохота. О Первых Днях.

Первая запись в Оперативном Журнале датировалась две тысячи шестидесятым. «Грохот» – так называлась она. Серега, как и любой житель общины, знал ее наизусть – эта запись не раз звучала на уроках окружающего мира сначала в детском саду, а потом и в Академии. Только с того момента люди Дома знали и помнили себя. До того же… тьма, забытье, полное неведение. И людская память ничего не могла подсказать, ибо помнить было просто некому. С момента Грохота прошло чуть меньше сотни лет, уже родилось четвертое поколение, выросло третье, стало стариками второе и умерло первое, все те, кто родился сразу после Грохота. Старик же Никита, хранитель Библиотеки, о котором говорили, что он вроде бы жил еще До, – ничего не помнил. А если и пытался вспоминать – путался и безбожно врал.

Мозг человека работает только с тем материалом, которым его кормят. В условиях информационного вакуума он может выдавать лишь вариации на тему воспринятого и переработанного. И потому каждая новая гипотеза возникала, когда обоймы приносили из лабиринтов паутины очередную порцию материала о жизни до Грохота – книгу ли, фильм ли, иногда даже компьютерную игру… Люди невольно примеряли ситуацию на себя: а не могло ли случиться и с ними то же самое, о чем говорится с экрана или со страниц книги?.. Кто-то верил в Эксперимент – эту веру питал «Град обреченный»[59]; кто-то – в огромный космический корабль или даже станцию, затерянную в недрах космоса, – «Пандорум»[60]; огромная планета-мозг, одетая в панцирь из металла, под которым скрывались миллионы и миллионы километров комнат, галерей и переходов – «Фактор ограничения»[61]; гигантское бомбоубежище – серия книг некоего Шагалова; однако, пожалуй, самой основной теорией, в которую верило большинство людей, была Третья Мировая война, инициированная машинами. Эта версия мгновенно обрела сотни сторонников, когда в Дом притащили «Терминатора». Оно и немудрено – фильм ложился прямо в масть, в самую точку: машины, истребляющие людей, были не фантастикой, а самой что ни на есть реальностью. Вон они, в Джунглях, за Внешним Периметром. Попробуй, отойди от Дома хотя бы на пять-шесть километров.