Титаны - Эдуард Лимонов

Первая половина жизни

Первые несколько десятилетий жизни индийца по имени Мохандас Карамчанд Ганди не были жизнью великого человека. Рожденный в состоятельной семье в Порбандар в 1869 году, он неохотно учился в школе, был стеснительным мальчиком. По собственному признанию «был трусом. Меня преследовал страх воров, призраков и змей. Я боялся выйти за дверь ночью. Темнота терроризировала меня. Я не мог спать в темноте, я представлял призраков, идущих на меня с одной стороны, воров — с другой, и змей — с третьей. Таким образом, я не мог спать без света в комнате». Еще учась в школе он стал мужем, в тринадцать лет. Его женили на привлекательной девочке по имени Кастурбаи. Ночами они допоздна разговаривали. Он скрыл от нее свои страхи:

«Как я мог раскрыть мои страхи жене, еще ребенку, но на пороге юности, спящей возле меня? Я знал, что у нее больше храбрости, и я стыдился себя. Она не боялась ни змей, ни призраков. Она могла пойти куда угодно в темноте».

После школы, со средними отметками его отправили в колледж. У него были смутные амбиции стать доктором. Однако тут вмешался дядя. Он предложил послать Мохандаса в Лондон изучать право. За три года он получит диплом адвоката, а лондонский диплом в Индии, казалось, может принести ему успех. Затраты оказались велики и Кастурбаи пришлось продать свои драгоценности, чтобы купить ему билет на пароход.

Три года он промучался в Лондоне. Он приехал в белом фланелевом костюме, оказалось, что в Лондоне он один в белом. Вегетарианец, он дал матери обещание, что не станет есть мяса, потому ему пришлось питаться хлебом и шпинатом. Он пытался научиться играть на скрипке и танцевать фокстрот. На фотографиях того времени мы видим лопоухого и робкого юного туземного джентльмена из колонии. Он едва мог от робости связать пару слов, но получил диплом барристера и отбыл на родину. Пытался получить работу в Бомбее, но оказалось что, изучив английское право, он не знает индийских законов. Его стали звать «барристер без портфеля».

Через старшего брата он получил работу в мусульманской фирме в Южной Африке. И тут он вдруг проявил себя как особого рода барристер, умеющий примирить стороны судебного конфликта. Причем он не очень заботился о своих доходах. В течение нескольких лет он приобрел доверие как белых так и индийских (в Южной Африке существовала традиционно многочисленная индийская диаспора) клиентов. Через несколько лет он смог перевезти из Индии Кастурбаи и двоих своих сыновей. Он зарабатывал уже от 25 до 30 тысяч долларов в год, очень немало для конца XIX века. Есть фото — он сидит в кресле (галстук, высокий воротник, европейская прическа, четверо его подчиненных рядом, сзади вывеска «М. К. Gandhi. Attorney») очень довольный.

Существует легенда, что во время эпидемии чумы в Йоханнесбурге адвокат и теперь уже один из лидеров индийской диаспоры, он пришел ночью в чумной барак и стал ухаживать за умирающими. Будто его пытались выпроводить белые сестры, но он остался, упорный. Еще одна легенда повествует о том, как его отказался стричь белый парикмахер, и тогда Ганди купил ножницы и сам неровно остриг себя и так показывался на людях. Улыбаясь при этом.

В 1899 году (Ганди 30 лет) он организовал отряд индийских санитаров, чтобы помогать Британской армии во время Англо-Бурской войны. Тогда же он начинает выпускать еженедельник «Индийское мнение». В окрестностях города Дурбан вокруг Ганди и его семьи возникает «ашрам» индийцев и белых. Где-то тут начинает рождаться тот Ганди, который через полстолетия погибнет от рук фанатика-индуиста.

Ганди отказывается от подарков, заставляет жену отдать в общее пользование подаренные ей драгоценности. Он постепенно меняет европейскую одежду на индийскую, сейчас сказали бы «возвращается к корням». В те годы Ганди много читает, ищет основания для своего проявившегося альтруизма и желания жить для других. Он не находит удовлетворительного ответа в западных книгах, но находит в родной индийской традиции. Эпическая поэма «Бхагавад Гита» становится его настольной книгой. «Для меня «Гита» стала безошибочным проводником, указателем поведения. Она стала моим словарем, к которому я ежедневно обращаюсь. Так же, как я обращаюсь к английскому словарю за смыслом английских слов, я обращаюсь к этому словарю поведения за готовым решением всех моих бед и несчастий. Такие слова, как «апариграха» (необладание собственностью) и «самабхава» (равенство), хватали меня за душу».

Темнокожий Ганди сталкивался с неравенством чуть ли не каждый день. Самый известный случай: как-то он ехал в купе первого класса, когда вошедший туда белый пассажир вызвал полицию, и Ганди высадили ночью в горном городке Maritzburg. Через 13 лет после этого унизительного случая (Ганди было уже 37 лет) Ганди начал кампанию гражданского неповиновения. Белое правительство Трансвааля представило новое законодательство. Так называемый Black Act предназначен был лишить индийцев, живущих в Южной Африке, большинства их прав, фактически приравнять их к бесправному черному населению. По предложению Ганди в 1914 году огромная толпа индийцев собралась в Йоханнесбурге, чтобы решить, как им сопротивляться.

Когда он шел на митинг, у Ганди не было плана, однако уже в толпе его посетило озарение: он призвал своих соотечественников отказаться подчиняться Черному Акту и принять последствия этого отказа без ответного насилия, не уступая ни инча. Единодушные, женщины и мужчины поднялись и произнесли клятву продолжать ненасильственное сопротивление до самой смерти, если необходимо. «Таким образом родился, — писал впоследствии Ганди, — моральный эквивалент войны». Легенда повествует о том, что с Ганди встретился глава правительства генерал Ян Смутс.

— Я пришел сказать Вам, что я объявляю войну Вашему правительству, — сказал Ганди.

Смутс захохотал:

— Вы уверены, что Вы пришли сюда сказать мне именно это? Есть ли еще то, что Вы хотите мне сказать?

— Да, хочу сказать, что я выиграю.

Генерал был ошеломлен:

— Хорошо, скажите, и как же Вы сделаете это? Ганди улыбнулся.

— С Вашей помощью.

Много лет спустя генерал Смутс признался, не без юмора, что Ганди именно так и сделал.

В Индию, домой

В 1915 году Ганди возвращается в родную Индию. Таким образом, он провел в Южной Африке 22 года (с 1892 по 1915 гг.).

Он приехал с уже готовыми и испытанными в Африке методами борьбы с беззаконием и несправедливостью. Он уверен, что сумеет освободить Индию от британского вмешательства, если индийцы признают его лидерство и полностью подчинятся ненасильственным методам, декларируемым им. Свой метод ненасильственного нонконформизма Ганди назвал satyagraha (сатьяграха), защита правды с помощью правды. (Satya на санскрите означает «правда».) Satya и ahimsa, правда и ненасилие, становятся двумя основаниями движения Ганди.

«Гражданское неповиновение есть врожденное право гражданина. Он не может отказаться от этого права без того, чтобы перестать быть человеком. Гражданское неповиновение никогда не вызывает анархии. Криминальное неповиновение может привести к этому. Любое государство подавляет криминальное неповиновение с помощью силы. Однако подавить гражданское неповиновение — это попытка заключить в тюрьму сознание», пишет Ганди.

Первая «война», которую повел Ганди в Индии, была все-таки еще не война с британским владычеством, но война за право касты неприкасаемых. Ганди начал с того, что дал неприкасаемым другое имя, Harijans, дети Бога. Он начал общенациональную кампанию в пользу неприкасаемых от Гималаев до Цейлона. Он проповедовал:

«Все мы одно целое. Когда Вы причиняете страдание другим, Вы приносите страдание себе. Когда Вы ослабляете других, Вы ослабляете себя, ослабляете всю нацию».

Порою Ганди отказывался входить в индуистские храмы, чьи ворота были закрыты столетиями для индусов низшей касты. «Здесь нет Бога», — говорил он толпам собравшимся его послушать, «Если бы Бог был здесь, каждый имел бы доступ. Он в каждом из нас». Постепенно храмы один за другим стали открывать ворота всем. Ганди лично являлся на железнодорожные станции и собирал деньги и драгоценности для неприкасаемых. Индийские женщины из состоятельных семей становились в очередь, чтобы отдать Ганди свои золотые украшения. Во времена британского владычества в первом классе ж/д имели право путешествовать только британцы, во втором — верхушка индийского общества, третий класс был предназначен для большинства индийцев — для бедных. Ганди всегда путешествовал в третьем. Когда его спросили почему, он остроумно ответил (Ганди всегда был остроумен): «Потому что нет четвертого».

Он стал жить с Harijans, хотя по рождению был брамином. Сотни его последователей также отправились в бедные деревушки по всей Индии. Так Ганди готовился к «войне» против британского владычества. Он верил в то, что бедные страдают больше всех от оккупации. Когда идеи «сатьяграха» проникли глубоко в индийское общество, тюрьмы начали заполняться тысячами мужчин и женщин, ответивших на призыв Ганди к несотрудничеству с институциями британских колонизаторов. Люди уходили с рабочих мест в администрации, переставали платить налоги.