Память - Алексей Олегович Сериков

Все началось с того, что я обратил внимание на улыбку ребенка. Вы никогда не замечали, как улыбаются дети? Редко кто сможет пройти мимо улыбающегося ребенка и не улыбнуться при этом ему в ответ. Но вряд ли кто задумывался, почему это так? Вот и я тоже, увидел, остановился, потеплел, улыбнулся в ответ и пошел дальше. И вдруг я понял, почему мы так реагируем на улыбки детей. Не потому что они дети, а потому, что улыбка у них искренняя. Она у них идет от самого сердца, от души ребенка. Маленький ребенок никогда не будет скрывать свои эмоции, он не знает, зачем это нужно. Ему это просто-напросто не надо. Если ему весело или грустно, то вы это и увидите на его лице. И практически всегда настроение ребенка передается взрослому. Потому что это искренняя эмоция. А искрение проявление чувств, всегда заразительно и эмоционально богато. И такое может быть только у детей. Малыш поранит палец, ему будет больно, он заплачет. Ни один нормальный человек не сможет пройти безучастно мимо, обязательно остановится и пожалеет маленького человечка. Ребенок увидит кошку, он будет шокирован удивительным зверем (как и зверь в принципе, предвкушая, как его будут дергать за хвост и сжимать в объятиях восторга), и все это мы увидим на лице ребенка. А вспомните, когда вокруг коляски с младенцем собирается куча народа и младенец вдруг улыбается. Улыбаются сразу все вокруг, все кто увидел улыбку карапуза. Мало того, что дети искренне радуются и искренне проявляют свою радость, так они еще и «заражают» всех окружающих именно искренней радостью. Вот это и есть, как я думаю, сила беззащитного ребенка.

Но потом человек взрослеет. Он учится управлять своими эмоциями. Тут уже может быть масса вариантов трактовки улыбки на лице человека. Ехидная улыбка, зловещая улыбка, злая улыбка, загадочная улыбка. Как много проявлений одной улыбки. Одно только выражение «злая улыбка» уже звучит отвратительно. А еще есть мертвая улыбка на лице живого человека. Она больше напоминает оскал животного, но при этом ей не хватает злости животного. Я говорю про «американскую улыбку». Я как-то на обложке одного журнала наблюдал фото американской семьи. Папа, мама, дочка и сын. На первый взгляд они все улыбались, улыбались широко и белоснежно. Но когда присмотрелся к их лицам, я понял, что это мертвые улыбки. Лица не выражали никаких эмоций. И улыбка была чем-то вроде констатации факта, что якобы им весело. Но самое ужасное было то, что их сыну было на вид около семи лет. Так вот и у него на лице была мертвая улыбка. Куда ушло его детство? Что сделали с ним родители? Почему они превратили его в куклу в таком раннем возрасте? Когда я рассмотрел эту фотографию подробнее, мне стало жутковато. Как то не по себе мне стало.

Конечно, когда ты сталкиваешься с людьми на своем жизненном пути, то лучше иметь дело с человеком, который будет тебе улыбаться «американской» улыбкой. В этом случае ты просто будешь знать истинное отношение к тебе этого человека. Ты будешь знать, что ему, в лучшем случае, просто безразлично твое присутствие и существование в принципе. Гораздо хуже, когда тебе приходится иметь дело с человеком, который безукоризненно умеет контролировать свои эмоции. Тебе будет казаться, что он искренне рад общению с тобой. И что улыбка на его лице настолько заразительна своей естественностью, что ничего плохого не стоит ожидать от этого замечательного человека. А на деле получится совсем все наоборот. Только ты повернешься к нему спиной, как у тебя между лопаток будет торчать нож. И этот нож он воткнет с той же доброй и теплой улыбкой на лице. Как сказал Виктор Пелевин: «Улыбайся всем как можно шире – они должны быть уверенны, что ты холодная лицемерная сволочь».

Не будем о грустном. Вернемся к теме главы. К тому, как взрослеет проявление эмоций у людей. Получается так, что чем моложе человек, тем у него искреннее проявление эмоций на лице, тем больше эмоциональная аура вокруг него. И с каждым годом взросления человека сужается аура эмоций вокруг него. Он тратит эту энергию на то, чтобы подавлять свои эмоции, не делится этим с окружающими. Конечно когда это энергия злости, то стоит оградить окружающих от нее. Но когда это энергия радости, то зачем прятать ее от других. Почему бы не поделится с людьми тем положительным, что есть у вас. Может быть, мир тогда станет немного добрее. Вспомните слова из песни детского мультика: «поделись улыбкою с другим, и она к тебе не раз еще вернется».

Скажу даже больше, когда я писал этот абзац, у меня перед глазами стояли улыбки разных детей, которые я увидел и которые остались у меня в памяти. Я их представлял перед собой, и мне хотелось улыбаться. Даже более того, я и улыбался. И мне почему-то кажется, что когда вы читали главу про детскую улыбку, вы тоже улыбались, представив искрению улыбку ребенка. Разве это не замечательно? Тогда зачем мы учимся американскому оскалу, начиная с самых ранних лет детства? Мне кажется, что в данном случае надо не взрослым учить детей, а детям учить взрослых.

Глава XVII. Общепринятая нормальность мышления.

Говорят, что все дороги ведут в Рим. Врут! Все дороги ведут к хорошим людям.

Дмитрий Никитин

Что мы понимаем под словами «нормальный человек»? И что в нашем понимании «ненормальный человек»? Кто в принципе дал нам право определять нормальность какого-либо человека? Я раньше тоже обклеивал людей этими ярлыками, пока не занялся изучением психологии и не посмотрел на все это с другой точки зрения. И тогда я понял, что нет нормальных или ненормальных людей. Есть, в крайнем случае, своеобразные люди. А все эти «нормальности» придуманы обществом для определения степени отклонения от среднестатистического человека. Для того, чтобы уровнять всех друг перед другом. Или еще для того, чтобы оградить себя от того человека, с которым не комфортно общаться в силу непонимания его. И эти критерии в разной среде обитания человека будут свои. В каком-нибудь обществе академиков человек, подтягивающийся пятьдесят раз и не знающий наизусть периодическую таблицу Менделеева, будет очень сильно выпадать за рамки общепринятого. Также как и в среде дворовой «шпаны», будет сильно выделятся «ботаник» со стопкой книжек, а не с кастетом в руках.