Иларион (Алфеев) Духовный мир преподобного Исаака Сирина - Иларион (Алфеев)

Пока есть у тебя руки, простри их к небу в молитве, прежде чем руки твои упадут из–за ослабления суставов и, даже если захочешь поднять их, не сможешь. Пока есть у тебя персты, распни себя в молитве, прежде чем придет смерть и разрушит силу их сухожилий. Пока есть у тебя глаза, наполняй их слезами, прежде того часа, когда прах покроет твои черные одежды… [399]

Путь восхождения к Богу бывает различным для каждого монаха, однако отправная точка для всех одна: это аскетическое трудничество, включающее в себя молитву и воздержание [400] . Исаак придает большое значение телесному воздержанию как одному из средств самодисциплины.

Святой путь Божий и основание всех добродетелей, — говорит он, — есть пост, бдение, бодрствование в службе Божией, в распятии тела днем и ночью в противовес сладости сна. Пост — ограждение всякой добродетели, начало подвига, венец воздержных, красота девства и святости, светлость целомудрия, начало христианского пути, родитель молитвы, источник целомудрия и разума, учитель безмолвия, предшественник всех добрых дел. Как здоровым глазам свойственно стремление к свету, так и посту, соблюдаемому с рассудительностью, свойственно стремление к молитве… С этого начал и Спаситель, когда явился миру при Иордане. Ибо по крещении Дух извел Его в пустыню, и там Он постился сорок дней и сорок ночей [401] . Подобным образом и все, выходящие вслед за Спасителем, на этом основании утверждают начало своего подвига… [402]

Пост и телесное делание должны сопровождать духовную жизнь. От телесного делания, согласно Исааку, рождается душевное делание, которое, в свою очередь, порождает духовные дары: «Телесное делание предшествует душевному… Кто не приобрел телесного делания, тот не может иметь и душевного, потому что последнее рождается от первого, как колос от пшеничного зерна. А кто не имеет душевного делания, тот лишен и духовных дарований» [403] . Умерщвление тела способствует обновлению души: «Насколько тело иссушается и ослабевает… настолько же душа день ото дня обновляется и процветает…» [404] Однако в телесных трудах нет никакой пользы, если они не сопровождаются внутренним «мысленным служением» и если человек ограничивается только ими. Монах, который полагается на внешние подвиги в деле спасения, подобен фарисеям, осужденным Господом:

Телесное служение (pulhana d–pagra), сопровождающееся праздностью мышления, бывает тщетно и бесполезно… Постоянное ограничение надежды, которое свойственно только внешнему служению, принадлежит незрелому и фарисейскому [405] образу мысли тех, кто гордится своими постами, своими десятинами и продолжительностью молитв своих, по слову Господа нашего [406] , тогда как внутри нет у них помысла знания или правильной мысли о Боге… [407]

Согласно классической схеме, встречающейся у ранних авторов, таких, как Евагрий и Иоанн Апамейский, монашеская жизнь делится на три степени духовного преуспеяния: «деятельность», «естественное любомудрие» и «богословие» (или «созерцание») [408] . Следуя той же схеме, Исаак пишет:

Есть три степени, через которые человек проходит: степень новоначальных, средних и совершенных. На первой степени весь образ мыслей человека и размышление бывают в страстях, хотя ум и направлен на доброе. Вторая степень есть нечто среднее между страстностью и духовным состоянием: помыслы как справа, так и слева равным образом возбуждаются на этой степени, и как свет, так и тьма не перестают появляться.

Что же касается третьей степени, она характеризуется откровением божественных тайн, когда Бог отверзает монаху дверь в награду за его подвижнические труды [409] .

В соответствии с этим есть три вида духовного делания, каждый из которых соответствует трем степеням преуспеяния:

Не одинаков по способу и цели труд для начальной, промежуточной и заключительной степени. Начальная степень предполагает труд со многим молитвословием и является только умерщвлением тела посредством усиленного поста. На промежуточной степени эти делания уменьшаются, и усердие в них заменяется на усердие в других деланиях, труд чтения и особенно коленопреклонение. На третьей степени уменьшается усердие в том, что относится к предыдущей степени, и человек трудится в размышлении и молитве сердца [410] .

Сказанное не означает того, чтобы поститься следовало только новоначальным, читать Писание — только находящимся на средней степени, а молиться — только совершенным. Одни и те же аскетические делания совершаются всеми подвижниками, однако если для начального этапа характерен упор на внешнее трудничество, совершенным более свойственно внутреннее делание:

Не так, чтобы на каждой из этих степеней полностью оставлялись труды предыдущей степени, но изменяются способ и цель трудов: усердие в них измеряется соответственно тем различиям, которые свойственны им, и соответственно их вкусу; и от внешнего движутся они к внутреннему. Слушай, как это происходит: к средней степени относится псалмопение и труд поста; но это уже не делается без рассудительности или непоследовательно, как случается с чином новоначальных. Подобным же образом даже на степени совершенства остаются чтение, труд коленопреклонений и псалмопение, но более важным, чем они, является постоянное размышление о домостроительстве Божием и сокровенная молитва, поскольку нет более нужды в большом количестве прежденазванного и поскольку, упражняясь в этом лишь совсем недолго, человек бывает восхищен в изумление и пребывает в нем [411] .

* * *

Итак, путь духовного восхождения, о котором пишет Исаак, — это путь от внешнего аскетического трудничества к вершинам внутреннего сокровенного делания, когда человек удостаивается мистического «изумления» и соединения с Богом. Для достижения этих вершин человеку необходимо прежде всего отречься от мира и остаться в одиночестве — наедине с собой и с Богом. Необходимо также достичь внутреннего безмолвия ума и сердца, порождаемого внешним молчанием уст и уединением. Отречение от мира и жизнь в уединении не означают отказа от любви к ближнему: напротив, через это отречение человек приобщается любви Божией, которая становится причиной пробуждения в нем «просветленной любви к людям».

Иными словами, от внешней аскезы — к внутреннему богомыслию, от молчания уст — к безмолвию разума, от уединения — к единению с Богом, от внешней активности на благо человечества — к внутренней просветленной любви к людям: таков путь безмолвника, описанный Исааком Сириным.

Глава III. Испытания на пути к Богу

Помраченная душа есть второй ад, а просветленный разум — друг серафимов.

Главы о знании I,34

Бог не дает великого дарования без великого искушения. I/78 (388) = B39 (298)

Исаак Сирин известен своими описаниями возвышенных мистических состояний, которых удостаиваются подвижники, достигшие высоких степеней духовного преуспеяния. Однако он уделяет также большое внимание «обратной стороне» христианского подвижничества — испытаниям и страданиям, через которые по необходимости проходит подвижник на пути к Богу.

В настоящей главе мы остановимся на учении Исаака о трудностях христианской жизни и попытаемся суммировать тот негативный опыт, который описан на страницах его произведений. Речь пойдет о различного рода искушениях, переживаемых человеком, идущим к Богу, а также о богооставленности как наивысшей форме страдания.

Искушения

Сирийский термин nesyona, соответствующий греческому peirasmow, может быть переведен как «искушение», «испытание», «экзамен», «проверка», «проба»; родственное слово nesyana означает «опыт». Оба слова происходят от еврейского глагольного корня nsh, означающего «подвергнуть испытанию».

В Библии мы встречаемся с несколькими видами искушений, в которых участвуют три лица: Бог, человек и диавол. Искусителями–испытателями человека в Библии бывают Бог и диавол. Бог искушает Авраама для испытания его веры [412] , испытывает Свой народ «в горниле страдания», чтобы узнать, что в сердце его [413] , испытывает «сердца и утробы» людей [414] , испытывает «все глубины сердца» каждого человека [415] . Диавол искушает Адама и Еву, внушая им вкусить запретный плод [416] , трижды искушает в пустыне Иисуса [417] . Есть еще третий вид искушения — когда человек искушает Бога: так искушал Бога, по своему неверию, израильский народ [418] , так искушали Иисуса фарисеи и законники [419] , так Анания и Сапфира искушали Духа Святого [420] . Наконец, четвертый вид искушения — когда человек сам «искушается, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью» [421] .