Брак (СИ) - Хабарова Леока

– Мой… отчёт? – Ким не торопился возвращать пистолет в кобуру. – Сейчас? В пять утра? Поэтому вы вломились в мой кабинет?

– Как глава Особого отдела, имею полное право, – парировал Штерн и снова откинулся на спинку. – Как движется дело Лессера? – Спросил он, как ни в чём не бывало, и включил настольную лампу. Выцветший бордовый абажур добавил серому утру красных оттенков.

– Думаю, вам о деле Лессера известно куда больше, чем мне. – Ларго метнул короткий взгляд на стол. Потом на шкаф и сейф. На распахнутый шкаф и открытый сейф.

Да этот сукин сын рылся в бумагах! Что же он искал? И нашёл ли?

– Вот оно как, – усмехнулся новоиспечённый комиссар. – Забавно. – Он поднялся, шагнул вперёд, и они оказались нос к носу. Глаза Штерна напоминали чёрные уголья.

Злые глаза опасного человека.

– Что именно вас забавляет? – Ладони вспотели, и Ким крепче сжал рукоять револьвера.

– Расслабьтесь, детектив. – Тонкие губы скривились в недоброй ухмылке. Ни дать ни взять – акула-гоблин на охоте. – Мы ведь с вами заодно, не так ли?

Не так.

– Где Мага, – прохрипел Ларго.

– Об этом вас надо спрашивать. Разве нет? – Улыбка стала шире и ехидней.

Скотина!

– Что вам от меня нужно?

Штерн хмыкнул.

Он понимает, что я на крючке, – мрачно подумал Ким. – Сейчас начнёт натягивать поводок. Грёбаный гад.

– Дело Селверуса превратило вас в героя, – изрёк комиссар, буравя его угольным взглядом. – Ваша профессиональная компетентность стала притчей во языцех, вы согласны? Честность и неподкупность знаменитого детектива Ларго у всех на устах.

– И? – В кой-то веке противно было слушать о своём успехе.

– Послезавтра состоится пресс-конференция. – Голос Штерна звучал тихо и спокойно, но пугал сильнее Реважского рёва. – Вы на ней выступите. И объявите во всеуслышание, что куклы опасны. Смертельно опасны.

– И мне поверят… – пробормотал Ким, опуская глаза.

– Всенепременно. – Акулоподобный комиссар хлопнул его по плечу. – Вы же герой!

– А если нет?

Рион поднял руку. Большим и указательным пальцем он сжимал что-то крохотное. Блестящее.

Ларго пригляделся.

Серьга. Серьга в форме черепа…

Мага никогда не снимал эту глупую цацку!

– А вы постарайтесь, детектив. – Штерн сунул трофей ему в нагрудный карман. – Постарайтесь, как следует.

Ларго сжал зубы так, что на скулах заходили желваки и набычился.

– Вот и чудно. – Комиссар снова хлопнул его и двинулся к выходу, но у самой двери обернулся. – И чтобы без фокусов.

В голосе звучала сталь...

Да уж, угрозы – преотличный способ убеждения, – подумал Ким и тяжело опустился на присутственный стул. Положил револьвер перед собой и уставился на него, словно видел впервые. Слова Штерна крутились в голове шарманкой.

Послезавтра. Конференция состоится послезавтра… А пока…

Рискнуть или бездействовать? Бездействовать или рискнуть?

"И чтобы без фокусов"...

Ларго мысленно послал Штерна ко всем чертям, схватил телефон и набрал диспетчера.

– Доброе утро. Соедините с резиденцией Мануэля Лопеса.

Глава двадцать первая

На ярко-синем искусственном небе сияло искусственное солнце. Листья фальшивых пальм блестели глянцем, а из репродукторов под куполом лилась звонкая птичья трель. На стеклянном столе красовались синтезированные фрукты: белый виноград, румяные яблоки, манго, груши размером с кулак и парочка колючих ананасов. Уютно свернувшись клубком, в плетёном кресле дремал киберкот. Его белая шерсть лоснилась, а уши едва заметно подрагивали.

Искусственный рай со вкусом, идентичным натуральному...

Единственным настоящим среди всего этого безобразия был Мануэль Лопес. Бронзово-смуглый черноволосый бугай. В расстёгнутой до пупа гавайке, полосатых шортах и шлёпанцах он походил на типичного постояльца Островных пансионатов. Эдакий разъевшийся добряк-бездельник. Толстенная золотая цепь на бычьей шее выгодно дополняла образ, но глаза... Глаза говорили о другом. Светло карие, почти жёлтые, они смотрели цепко и холодно. Хищно.

Глаза кобры, – машинально отметил Ким. – Кобры перед броском...

Лопес внимательно слушал, сложив домиком унизанные перстнями пальцы-сардельки.

– Вы серьёзно? – вопросил делец, когда Ларго закончил.

– Абсолютно.

– С какой это стати, позвольте, меня могут шантажировать? – Звонкий щелчок толстых пальцев, и к столику выплыла кукла. Длинноногая, пышногрудая и полностью обнажённая. С золотисто-оливковой кожей и чуть раскосыми тёмно-синими глазами. На подносе она держала две сигары, гильотинку и пепельницу. – С чего бы?

Ким уставился на фармацевта, а тот с невинным видом принялся раскуривать сигару.

Каков стервец!

Надо бить в лоб, как учил Реваж, – решил Ларго. – Брать за жабры резко и основательно.

– За производство ультронея, – могильным голосом изрёк он и приготовился к спектаклю. Вот сейчас толстопузый любитель роскоши вздрогнет, побледнеет и обрушит праведный гнев на новоявленного обвинителя. Начнёт угрожать, запугивать, потребует адвоката... И это будет ошибкой. Серьёзной ошибкой. Фатальной. Ким ждал именно этого, однако...

Лопес действительно замер. На миг. А потом расхохотался, запрокинув голову. Он смеялся так громко и заливисто, что Ларго стушевался.

– О, небеса! – На змеиных глазах выступили слёзы. – Вы сделали мой день ярче, детектив.

– Рад, если так, – процедил Ким и набычился: подобный поворот в планы не входил.

– За производство ультронея награждать надо, а не наказывать! – Мануэль оскалился, и на зубе блеснула сапфировая фикса. – Когда живёшь в мире, как наш, правильнее всего кумарить нонстоп. Не хотите, кстати, закинуться? У меня богатый выбор: таблетки, косячки, порошок, инъекции. Что вы предпочитаете? Потяжелее? Полегче? Чтобы немного расслабиться или напрочь забыться?

Ларго скрежетнул зубами. Что за чёртов бред? Провокация? Очередная ловушка? Глупый розыгрыш, или...

Или кто-то крышует Лопеса так надёжно, что фармацевт уже краёв не видит.

Грёбаные богатеи, – сердито подумал он и нахмурился. – Любое говно им с рук сходит.

– Подумайте, Ким… – Мануэль выпустил кольцо терпкого дыма и закинул одну шерстистую ногу в шлёпанце на другую. – Можно я буду называть вас Ким? Взгляните только, во что мы превратились! Рабочие муравьи, послушные чужой воле. «Делай, что должен и будешь счастлив», – процитировал он один из популярных лозунгов, весьма умело подражая басовитому голосу Имре Хара. – А в чём оно, счастье? Вот вы, например, счастливы?

– Я сюда не философствовать пришёл, – холодно заявил Ларго.

– Разумеется, – хмыкнул Лопес. – Вы взбаламутили ни свет ни заря моего разнесчастного помощника, чтобы получить информацию. Важную информацию. И теперь ждёте, что я выложу всё на блюдечке с голубой каёмочкой. Просто так. Совершенно безвозмездно.

Мануэль небрежно стряхнул пепел. Частично он попал на стол, но пышногрудая красавица тут же протёрла стеклянную поверхность. Нагнулась она при этом весьма волнующе.

– Я предупредил вас об опасности, которая вам угрожает. – Ким старался не смотреть на упругую задницу куклы. Получалось плохо. – Карр и Лессер…

– Карр и Лессер – дураки, – перебил наркоделец. – Я – другое дело. Меня за жопу взять непросто.

– Так всё-таки пытались?

– А вы настоящая пиявка, детектив Ким. – Лопес смачно затянулся и прищурился. – Я много слышал о вас. Дело Селверуса, признаюсь, меня потрясло. Теперь вы занялись смертью этого злобного садиста – Лессера, и в итоге добрались до меня. Бьюсь об заклад, вам известно куда больше, чем вы рассказали.

– Вы тоже не торопитесь раскрывать карты, – парировал Ларго.

Мануэль выпустил дым и уставился на него долгим пристальным взглядом. Змеиные глаза жгли насквозь, как рентген. Молчание затянулось: пепел дважды упал с кончика сигары. Наконец, Лопес изрёк: