Вампирский Узел - С. Сомтоу

Карла долго смотрела на старую женщину. Потом истерически разрыдалась и бросилась ей на грудь. И провалилась в вязкую тьму.

7

Май. Я здесь уже три дня. Я в полном смятении.

Дом вроде бы настоящий и в то же время ненастоящий.

Он здесь и не здесь.

Вопрос: если Тимми действительно (ну допустим) овеществленная иллюзия, то какие иллюзии у него? Может ли иллюзия, в свою очередь, создавать свою собственную реальность?

Части этого дома: запретные тропы в моем сознании. Никогда не любила вампиров в детстве. Кого здесь вообще подвергают анализу? Спросить у него на сеансе. Говорить только о нем, а не обо мне.

Присмотреться к Марии. Она очень странная.

Стивен, может быть, что-то знает про Конрада Штольца. А это значит, что здесь все гораздо сложней, чем я думала. Совпадения, пересечения, узлы. Узел — есть такой город в Айдахо, как говорит Тимми. Говорит, что видит его во сне.

Мир снов — территория архетипов. Но может ли сам архетип видеть сны? И что ему снится? Может быть, наша явь? Может быть, наша явь — его сон? Миры меняются местами? Я — конкретизация его сна, как он — моего? А если так, то кто тогда Руди с Марией… может быть, тоже иллюзии (т.е. реализации иллюзий иллюзии), которые существуют лишь как проекции его желаний-страхов-травм? Вероятное предположение: дуализм. Миры как зеркальные отражения друг друга…

Подумать: «Алиса в Зазеркалье»; сон Черного Короля…

Я имею в виду вот что: если вампиры и другие реализованные — в данном случае реализованные как воплотившиеся в реальность — архетипы есть «существа из наших снов», можно ли исключить, что мы есть всего лишь конкретизация его сна? А вдруг единственная цель нашего существования — это физическая проекция мистической натуры Тимми? Допустим: его потребность в существах, за счет которых можно кормиться и которые будут ему помогать справляться с трагизмом его одинокого существования, была настолько могучей и сильной, что породила всю нашу вселенную?

Сон Черного Короля…

(Черное, красное, кровь.)

Кто из нас Черный Король?

Маленький городок, бар, телефон-автомат Брайен Дзоттоли пошарил в кармане в поисках десятицентовика и грязно выругался, обнаружив, что в этом чертовом автомате позвонить стоит двадцать. Ага, четвертак нашелся. Вот зараза, подумал он, я тут уже с ног сбился в поисках, ношусь как бешеный заяц, я у меня даже нет мелочи поиграть в «Пэкман» [12].

— Перевод оплаты на получателя. Феникс. Номер…

Четвертак вывалился обратно. Спасибо, Господи! Сегодня он все же получит свой десятиминутный сеанс видеотерапии.

— Алло. Марк?

Резкий и неприветливый голос.

— Брайен. Есть новости?

— Есть зацепка. Здесь вроде бы ее видели. На запад вроде бы едет, автостопом.

— Черт возьми, Брайен, надо ее найти. Ты не поедешь тоже на запад? Ну, ради меня?

— Ищи ее сам.

— Она скорее всего в Лос-Анджелесе. Может быть, прямо сейчас она подвизается где-нибудь в нечестивом и грязном публичном доме и отвращает лицо от Господа.

— А ты что же, Марк? — Дольше пяти минут Брайен Дзоттоли не выдерживает своего брата. Потом его, натурально, начинает тошнить. Религиозные психопаты всегда вызывали у него гадливое отвращение. Если б не Хедер с ее бесноватой толпой детей Иисуса, или как там они называются, эти придурки… вот угораздило же ему познакомиться именно с ней. Брайен слушал пространные излияния брата о том, как они с Хедер любили и холили свою дорогую малышку Лайзу.

Ага, любили и холили. Девчонка целыми днями сидела в четырех стенах и за неимением компании пялилась в телевизор, пока ее не достали их словеса о суровом, но добром Боженьке. Надо было забрать ее к себе уже давно. Он всерьез думал о том, как увести ее от родителей. Еще пара месяцев, и он бы придумал что-нибудь убедительное, но теперь все пошло к чертям.

Он больше не мог выносить ханжеские тирады своего дорогого братца.

— Послушай, святоша, — рявкнул он в трубку. — Вы обращались с ней, как с животным. Укормили ее этими идиотскими фильмами, пока она не поверила в то, что они реальны. И ты ее изнасиловал, черт побери!

— Я… она меня дразнила! Она меня искушала? это все для ее же блага, я хотел преподать ей урок…

Брайен повесил трубку и медленно отошел от телефона. В углу бара стояла парочка игровых автоматов. Он направился к тому, который был свободен. Женщина в ярко-рыжем парике и туго обтягивающей футболке оторвалась от своей игры и улыбнулась Брайену:

— Привет, незнакомец.

— Мне надо ехать отсюда.

— Да ладно, поговори со мной. Обожаю брюнетов. И нос у тебя сексуальный, знаешь. И рот, кстати, тоже. Такой большой, чувственный. Ты, наверное, классно целуешься.

— Мне надо ехать.

— А ты кто, по жизни? Репортер или что-то такое? Ты как-то слишком уж напряженно трепался там по телефону.

— Я безработный писатель, и отстань от меня, пожалуйста.

— Что, правда писатель? Ни фига себя. Не подбросишь меня до следующего городка?

— Я… — Какого черта, вообще?! Ему одиноко. Он уже две недели колесит по стране. Он поехал искать Лайзу только потому, что ему не хотелось, чтобы этим занялся его брат. — Ладно, поехали.

Она пошла следом за ним к выходу. Они вышли из сумрачного бара на яркий слепящий свет. Тень от высоких гор накрывала чуть ли не половину этого мерзкого городишки, как будто сложенного из дешевых пластмассовых кубиков.

Брайен открыл перед женщиной пассажирскую дверцу своего старенького фургончика и попутно спросил, как ее зовут.

— Рита.

При ярком солнечном свете она оказалась еще более непривлекательной, чем тогда — в баре. На вид она была чуть старше Брайена, которому было тридцать пять. Ее неряшливый макияж сразу бросался в глаза. Но все равно хорошо, что рядом будет хоть кто-нибудь, с кем можно было поговорить. Кто-нибудь. Все равно — кто.

Я ее высажу в следующем городе, подумал он, а вслух сказал:

— Там на заднем сиденье холодильник, а в холодильнике пиво.

В последний раз Карла была в студии звукозаписи пятнадцать лет назад, в Лондоне, когда Стивен делал свою серию Малера с Кембриджским симфоническим оркестром для Diadem Records. В записи принимали участие более ста человек, а режиссер сидел у себя в стеклянной будке как король запросто останавливал весь оркестр, если скрипки шли хоть чуточку вразнобой, прямо по ходу менял расположение микрофонов и углы наклона микрофонных стоек, что-то записывал у себя в блокноте и орал, что сверхурочные в бюджет не записаны.

Когда Руди поехал за Тимми в «Стапендос саунд системс», он предложил Карле съездить с ним за компанию. Сам он чинно сидел-ждал в машине, а Карла решила зайти в здание. Это было совсем не похоже на лондонскую студию. Вестибюль напоминал широкую крытую аллею, декорированную под дорогой магазин, а за ним начинался настоящий лабиринт коридоров, где на каждом пересечении висели запутанные и непонятные схемы из разноцветных стрелочек-указателей. Наконец она нашла аппаратную, куда ее впустил бледный и страшный как смерть мужчина в черном костюме, в экстравагантных темных очках и с серьгой в виде бритвы в ухе — этакая ехидно-неохотная уступка богемной панк-эстетике.