В сетях любви - Сесилия Грант

— Практика. — Она перевернула руки ладонями вверх и помахала пальцами. — Я научила свои пальцы отмерять шесть карт, девятнадцать карт, тридцать восемь карт. Вы бы сами заметили, как я нащупываю правильное место, если бы наблюдали за мной. Но когда я велела вам отвлекать меня, я тем самым отвлекла и вас. — На ее губах снова появилась улыбка, знающая и манящая, та самая, от которой ort потерял голову и заговорил о подвязках. — Их, видите ли, не всегда следует класть на четко определенное место. Обычно достаточно перемежать крупную карту с мелкой. Так проще, если вы понимаете меня.

Проклятие. Она воспользовалась шестью видами колдовства и рассуждает об этом с той же легкостью, как если бы разговор шел об узоре для вышивки. Он перевел взгляд с нее на карты.

— Но ведь этот порядок не должен нарушаться, когда вы тасуете карты.

— Если тасовать умно, можно его сохранить. Для этого требуются лишь чуткие большие пальцы и практика.

— Отлично, но ведь кто-то обязательно снимает колоду. Я четко помню, как в тот вечер, о котором мы говорим, это делал понтер слева от вас. У вас не было возможности повлиять на то, как он сложит колоду.

— А это самый легкий момент. — Она сложила тридцать восемь карт с оставшимися четырнадцатью. — Будьте любезны, снимите. — Колода легла перед ним.

Он взял больше половины и поднял стопку.

— Стойте. — Он замер. — Видите, в каком месте вы разделили колоду? — Даже если бы он погасил все свечи в комнате, то даже так увидел бы все — настолько лучилось ее лицо.

— Чуть ниже середины.

— Примерно шестьдесят процентов. — Она кивнула, глядя на его руку. — Так снимает практически каждый. Все элементарно. Сложите нужные вам карты в нижнюю часть колоды, и снимающий сам выложит их наверх.

Будь она проклята. Тысячу раз. Будь проклята ее самоуверенность и ликование, ее ловкость и мастерство, от которых у него кружится голова, от которых она сама себе кажется мальчишкой, с восторгом наблюдающим за ярмарочным жонглером. А ведь, по сути, никаких поводов для головокружения нет.

— И все же. — Хоть у него и кружится голова, он не утратил способности к рациональному мышлению. — Прежде чем до меня дошла очередь, вы должны были сдать карты другим игрокам, и вы не могли знать, сколько каждый из них прикупит. Вы должны были иметь длинную последовательность из мелких карт, чтобы я гарантированно получил их. Как вам удалось сдать нужные карты только мне и при этом не сдать хорошие комбинации другим игрокам?

— Карты были отнюдь не мелкие. — Она подняла руку ладонью вверх.

Он передал ей колоду. Его пальцы, обтянутые лайкой, дрогнули при соприкосновении с нежной кожей ее руки.

— Для этого я вложила несколько оверов. — Она выровняла колоду, постучав ею по столу. — Просто я следила, чтобы они не попались вам. Если большие пальцы хорошо натренированы, можно слегка сдвинуть верхнюю карту и узнать, какого она достоинства. И тогда, если она вам не нравится, вы сдаете следующую карту, прямо из-под верхней. — Она продемонстрировала этот трюк, однако он так и не заметил в ее действиях ничего необычного. — Видите? Король червей. — Она указательным пальцем провела по карте. — А сверху лежал король пик.

Червовый король — почему-то в этой колоде у него был глуповатый вид — уставился на Уилла, когда он перевернул карту. Через секунду перед ним картинкой вверх шлепнулся король пик. Как будто она и в самом деле считала, что ему потребуются доказательства.

Он откинулся на спинку стула.

— Мисс Слотер, вы сразили меня наповал. — Вероятно, у него на лице сейчас примерно такое же выражение, как у червового короля. — Где вы всему этому научились?

Ее лицо резко изменилось, однако он, как и в предыдущих случаях, так и не понял, какие чувства стали этому причиной.

— Мы играли в карты, чтобы убить время, в том заведении, где я раньше работала. — Ее взгляд скользнул куда-то за него. — Этим трюкам с тасованием и сдачей меня научила одна женщина, и когда я овладела этим мастерством, я поняла, что могу добавить к нему свою память и умение быстро считать. Иногда требуется занятие для ума в таких… — Она осадила мысль точно так же, как осадила бы норовистую лошадь, и посмотрела на него. — С двадцать одно у меня это отлично получается, даже когда я не сдаю, потому что я всегда веду счет тем картам, которые остались в колоде. И это не жульничество. Это внимательность.

— Уверен, для вас это важное различие.

Она усмехнулась, не менее самодовольно, чем раньше, но тут же посерьезнела.

— Я могла бы научить вас.

— Прошу прощения?

Ее взгляд тут же стал цепким. Она выпрямила спину и слегка подалась вперед.

— Не тому, как я запоминаю карты. Я сомневаюсь, что этому можно научить. Но я могла бы научить вас нескольким способам тасовки и сдачи, тем, которые я показала вам сегодня, а еще счету при игре в двадцать одно.

— Как я понимаю, вы захотите что-то взамен. — Он не представлял, что это может быть.

— У меня есть кое-какие деньги, и я хотела бы инвестировать их в аннуитет. — Вот такого он бы в жизни не предположил. — Мне нужно, чтобы какой-нибудь джентльмен, клерк или поверенный, выступил в качестве моего агента. — Она сложила руки на столе и пристально посмотрела на него. — Думаю, вы завязали массу знакомств, пока служили в армии. Возможно, вы знаете такого человека и, возможно, могли бы… уговорить его из чувства дружеского расположения оказать такую услугу… такой женщине, как я. — К тому моменту, когда она закончила, ее щеки стали пунцовыми, а взгляд был устремлен в стол.

Чем, черт побери, вызвано это ее замешательство? До сегодняшнего дня он не видел ни малейших признаков того, что она стыдится своего ремесла. Даже когда он застал ее в объятиях мужчины, который оплачивает ее счета, она ни на секунду не смутилась. Чем можно объяснить…

Что-то вывело ее из задумчивости, что-то негромкое, как всплеск воды от брошенного камешка. Тишину в комнате нарушили отдаленные звуки клавесина.

— Боже мой. — Он вскочил. — Концерт. Совсем забыл. Вам надо возвращаться. — Она удивленно посмотрела на него, потом нахмурилась. — Мистер Роанок наверняка заметит ваше отсутствие. А если он к тому же заметит и мое, то нашим планам на будущее будет нанесен большой вред. — О чем он только думал? Едва она заговорила о картах, он тут же позабыл о том, что его присутствие может скомпрометировать ее. Купился, как мальчишка, на карточные фокусы! Отмахнулся от своих обязанностей взрослого мужчины и не отослал ее назад, к остальным гостям!

Ее лицо разгладилось и стало равнодушным, как маска.