Что скрывает темнота... (СИ) - Ан Тая

Я беспомощно прикрыла глаза, в наивной попытке спастись от этого назойливого прожигающего взгляда. Но вот дверь снова захлопнулась, и от этого тихого хлопка я подскочила, как ужаленная, не осознавая пока, что чужие руки исчезли, и с порога на меня удивленно смотрит Кири, держа в руках стакан и маленькую коробочку с медикаментами.

— Что?! — Ее глаза изумленно расширились, видя всю дрожащую и раскрасневшуюся меня.

— Пожалуйста, больше никогда… — Ноги вдруг ослабли, отказывая в поддержке, и я обессиленно опустилась на колени, сбивая пышную юбку в большое черное облако, — …никогда не оставляй меня одну.

9

Я никогда ничего в жизни не боялась. В детстве, если группка остервенелых детей азартно мучали удачно найденного птенца или котенка, я храбро бросалась на мучителей, не замечая тычков и возмущенных воплей, и с боем отвоевывала несчастного. Высота не страшила меня. Все садовые деревья были облазаны вдоль и поперек в поисках интересностей. И даже позже меня не впечатляли настолько, чтобы бояться ни недоброжелательно настроенная толпа, ни гнев брата, ни вечное одиночество. Все эти явления воспринимались как должное, заслуженное и неизбежное, не вызывая особых эмоций. Я могла испугаться чего-то, как и любой смертный человек, но не настолько, как это случилось сейчас. Сейчас предел стал как никогда близок, и бояться мне не понравилось. Это беспомощное чувство слабеющих ног и противно мелко дрожащие руки, легкая дурнота, и нечто ледяное и костлявое, сжимающее грудь изнутри были теперь в моем списке гадких ощущений на первом месте. Возможно, сработал эффект неожиданности. Да еще так удачно, сразу же после жутких рассказов Кири. Надеюсь, в следующий раз я смогу взять себя в руки, и уже не буду такой беспомощной. Следующий раз. Даже думать об этом не хотелось.

На несколько минут я выпала из реальности. От пережитого стресса очень хотелось спать, и Кири, видя мое состояние, позволила мне отдохнуть общей комнате там же, на фабрике. Маленький диванчик был отодвинут для меня в самый угол, за ширму подальше от чужих глаз постоянно снующих туда-сюда работников. Но звуки чужих шагов не сказать, чтоб мешали, наоборот, успокаивали. Кажется, моя копилка фобий, как недавно и список неприятных ощущений, пополнилась боязнью остаться в одиночестве. Приехали.

Кириэн сидела рядом, осторожно гладила меня по плечу, глядя серьезным обеспокоенным взглядом. Я не пыталась улыбаться, или как-то еще выражать эмоции. На данный момент это было сложно, так как глаза с невероятной силой слипались, а все эмоции были истрачены на страх. Но, тем не менее, я была очень ей признательна за поддержку и сочувствие.

— Ладно, спи. Я посижу с тобой. А когда проснешься… — Активизировалась эта любительница изящно недоговаривать.

От любопытства я даже нашла в себе силы вопросительно промычать.

— …Тогда мы пойдем развлекаться. Отдыхай.

И я послушно провалилась в беспокойную темноту, в которой смазанными сполохами мелькали алые блики хищных глаз.

*

Запыхавшийся востроглазый парнишка привычно ворвался в совещательный зал, постучав уже после того, как зашел.

— Ну?

Правитель возвышался над внушительным круглым столом, вокруг которого расположился в полном составе поспешно созванный совет, и пугал всех своим тяжелым взглядом.

— Ну? — С нажимом повторил он, не дожидаясь, когда посыльный восстановит дыхание.

— Потухло само. — Тут же опомнился парнишка, — говорят, это не огонь был вовсе, а какая то химия. Нужно дождаться лоррха Меара, чтоб уточнить.

Правитель еле заметно кивнул. Десятки глаз уставились на разволновавшегося паренька. Министры даже развернулись, чтобы лучше его видеть, и в нелепой надежде прочитать ответ на насущный для всех нынче вопрос: что же им всем теперь делать? Никто еще не видел правителя в таком настроении. Да и инцидент с фиолелями не добавлял положительных эмоций. Алексиан не спешил разъяснять ситуацию, чем нервировал своих подчиненных еще больше.

— Нашли, кто?

Посыльный замотал головой.

— Сбежала!

— Кто?! — Прорычал Алексиан, стукнув по столу, отчего ближайшие к нему министры синхронно подпрыгнули, а советник Гриан, все это время стоявший за спиной повелителя, благоразумно отступил на шаг. Парнишка вздрогнул и прошептал слегка побелевшими губами:

— Римм, горничная лоррие Тиали.

*

— Что это?

— Ешь.

В моих руках оказался маленький сероватый овал. Я подозрительно прищурилась:

— Это случаем не родственник тому мятному персику?

— Нет, — заверила Кири. — Но без него, скорее всего, сегодня тоже не обойдется. — И ее улыбка при этом выглядела многообещающе.

Я философски пожала плечами, откусила небольшой кусочек и не спеша прожевала. Безвкусный, чуть вяжущий. В общем, никакой.

— Ну и зачем?

Мы сидели на траве в памятной фруктовой аллее, и наслаждались ее уютной атмосферой под сплетенной из ветвей зеленой крышей. Примерно полчаса назад, как только я проснулась, Кири привычно цапнула меня за руку и привела сюда за одним только ей известным поводом. Повод мягко похрустывал у меня на зубах, не вызывая особо приятных ощущений. Мое состояние после сна было довольно специфическим: легкая аморфность, нежелание чего-либо делать, и полное отсутствие бодрости.

— Надо!

Все ясно.

— Куда дальше?

В случае с Кириэн спорить или настаивать было бесполезно. Я уже поняла, эта девушка-манипулятор всегда поступала по-своему, и творила что хотела. Не то, чтобы я была более мягкой или зависимой, просто девушка сейчас была хозяйкой ситуации, и поэтому я благоразумно признала ее за командира. Она поднялась с травы, брезгливо отряхивая юбку, и вгляделась вдаль с видом капитана дальнего плавания, качнула головой, прикрыв глаза и нараспев произнесла:

— А дальше в каба-а-ак!

Я едва не подавилась ватным фруктом.

— Зачем? — Темные глаза переместились на меня, и брови над ними чуть нахмурились. И что мне оставалось? И я обречённо протянула руку. — Ну, надо, так надо.

Кабаком называлось приземистое одноэтажное здание без окон на окраине города, как раз направо и до конца от того самого центрального перекрестка. Топать до него пришлось около получаса, и за это время я успела вполне себе взбодриться и проветриться ото сна. Погода к вечеру наладилась, и жить теперь хотелось чуть больше, чем несколько часов назад.

Никакой вывески или обозначения дом не имел, и приходилось лишь догадываться о его назначении. Я бы низачто не догадалась. Всё здание выглядело абсолютно нежилым, с пыльными каменными стенами и занесенной сухими листьями крышей. Но стоило Кири особым способом постучать в облезлую дверь, как та приветливо распахнулась, приглашая нас внутрь.

Темный жутковатый коридор, длинною в несколько десятков шагов показался бесконечностью, особенно когда дорога оборвалась лестницей, и мы начали спускаться под землю. Я поежилась от запаха сырости, исходившего от пола и стен, и напоминавшего мне о том, о чем я думать в данный момент не желала вовсе. Почему-то, когда Кири пообещала развлечения, я могла представить пляж, или новые экскурсии, или же иные авантюры, но никак не темные подземные коридоры. Однако запах земли постепенно исчезал, вытесняемый ароматом свежего воздуха, и чего-то пряно-сладковатого, и вскоре впереди забрезжил тусклый свет, послышались музыка и веселые голоса.

Коридор закончился. В помещении, где мы очутились, царил мягкий полумрак, но, даже не смотря на это, я не могла не заметить его ненавязчивую прелесть. Здесь было очень просторно. От полированного черного мрамора стен и пола отражались сотни крошечных светляков освещения, в хаотичном порядке протянувшихся откуда-то сверху, отчего создавалась общая иллюзия некоей абстрактно-космической реальности. Потолка, казалось, и не было вовсе, ибо несколько длинных узких колонн, поддерживающие его, полностью растворялись где-то в сумраке наверху. Вдоль дальней стены шла длинная барная стойка, а вдоль остальных располагались в большом количестве аккуратные диванчики, перемежавшиеся с большими напольными вазами, полными разнообразных цветов. Многие из растений я помнила еще по оранжерее, и, казалось, этот сладковато-пряный аромат, затопивший все вокруг, принадлежал именно им. Местные посетители группками расположились на диванчиках, у стойки, и на бортиках большого круглого фонтана, что удивительно гармонично вписался в центре залы, тихо шелестя тонкими струями.