Эксперимент «Ангел» - Джеймс Паттерсон

Увы, машину не удастся. Ты, вероятно, знаешь, мой многоопытный читатель, что в банкоматах стоит устройство, определяющее лимит однократной выдачи капусты. Ну и хрен с ней, с машиной. Зато мы сейчас оторвем у него двести баксов.

Haдo только еще раз ввести пин-код, подтверждающий владельца карточки.

— Все! — застонала я. — Провалилась наша блестящая затея. Ребята, кто-нибудь видел, что мужик там набирал?

— Я СЛЫШАЛ, — медленно говорит Игги.

— Послушайте, я где-то читал, что если дважды набрать неправильный код, эта хреновина отключается и проглатывает карточку, — предупреждает нас Клык.

— Думаешь, получится? — с надеждой спрашиваю я Игги.

— Мммм… Попробую. — Игги нерешительно кладет руку на клавиатуру. Его чувствительные пальцы ощупывают клавиши.

— Не беспокойся, Иг, — подбадривает его Клык, — как получится, так и получится.

Интересно, почему это Клык вечно кого угодно поддержит, только не меня.

Игги нажимает на пять клавишей. Мы сгрудились вокруг, затаив дыхание.

В выдаче денег отказано. Проверьте пин-код и сделайте новую попытку.

— Постарайся, Игги. У тебя же лучший на свете слух.

Иггины тонкие пальцы еще раз нависают над кнопками. Полностью сконцентрировавшись и, кажется, совсем забыв о нашем существовании, он набирает новую комбинацию.

У меня замирает сердце.

И тут банкомат начинает кряхтеть, шуршать, и наконец из него медленно выползает пачка двадцаток.

— Ййессс! — Клык победоносно выбрасывает вверх сжатую в кулак руку.

— Хватайте деньги и айда! — командую я, и Надж мгновенно рассовывает купюры по карманам. Мы уже готовы бежать, но тут автомат снова запикал.

Спасибо. Не забудьте забрать банковскую карту.

— Вот молодец. Спасибо за напоминание. — Я рывком вытягиваю карточку, и мы бежим обратно в лес. Только нас и видели.

Я почему-то совсем не чувствую себя виноватой за то, что мы сперли у мужика деньги. Наверное, это оттого, что он сам был такой говнистый. Робин-гудовская какая-то логика получается. Не знаю, может, она и неправильная, знаю только, что у Эллы и ее мамы я бы не взяла без спросу даже банки варенья. Никогда. Ни за что.

— Жаль, получше обчистить его не получилось, — качает головой Клык, пересчитывая бабло.

— Давайте вернемся на бензоколонку и купим там чего-нибудь, только побольше, — поскуливает голодная Надж.

Я отрицательно качаю головой:

— Нет, нельзя. Там люди нас, наверное, уже видели. Надо отсюда сматываться.

Пока мы отсиживались в лесочке, к магазинам подрулил красный вэн и припарковался на задворках. Из-за руля выскочил молоденький парнишка, разгрузил какие-то коробки и шагнул в будку бензоколонки. Прежде чем за ним закрылась дверь, я успела заметить, как он вставил карточку служащего в автомат, отсчитывающий отработанные часы.

Значит, он теперь останется здесь как минимум на пару часов. А фургон его будет стоять здесь без дела.

Мы с Клыком переглянулись.

— Деньги того дрянца — одно дело, — говорю я, стараясь сама себя убедить, — а тачка обыкновенного парня — другое.

— Мы же только позаимствуем. И всего на пару часов. А потом вернем. — Аргументы Клыка звучат все убедительнее. — А если ты такая честная, мы ему даже денег оставим. За аренду.

Я задумчиво чешу в затылке. Значит, мы не собираемся ее угонять. Одолжим только. С одной стороны, очень неохота становиться в ряды преступных подростковых элементов. Но с другой, дорога каждая минута. И каждая минута может оказаться решающей для спасения Ангела от фанатичных белохалатников, готовых расчленить ее во славу своих генетических исследований.

— Это как ГТА,[6] — услужливо подсказывает Газман. — Я по телеку видел. Очень популярная передача.

— Если брать, так быстрее. Я, кажется, вертолет слышу, — насторожился Игги.

— Вперед, — принимаю я решение. Мне оно, конечно, еще аукнется, но — была не была!

В кино люди «одалживают» машины, незаметно соединив под приборной панелью какие-то проводочки, надежно скрытые от нескромных глаз внутри тачки.

Должна тебе признаться, мой любознательный читатель, что на самом деле для этого требуется на глазах у изумленной публики залезть под капот с отверткой. Мои личные моральные устои не позволяют мне дать тебе более подробную информацию. Не дай Бог, по Америке прокатится волна автомобильных угонов, устроенных любителями чтения!

Ладно, будет трепаться.

Как бы то ни было, но вдвоем с Игги нам удалось завести мотор. Иг сидел за рулем и жал на газ, а я ковырялась со стартером. Мотор пару раз чихнул и ожил. Я захлопнула капот и прыгнула в фургон. Сердце у меня стучало со скоростью света.

И тут я уставилась на приборную панель.

— Никто из нас никогда не водил машину! — Уж кто-кто, а Клык не мог не оставить без комментария такой несущественной детали.

Не позволяя ему себя смутить, я что есть сил стараюсь придать уверенности своему голосу:

— Я видела по телевизору, как люди водят машину. Вот руль, вот коробка передач, вот тормоза. Не может быть, чтобы это было мне не по силам.

И вот я уже перевожу переключатель скоростей на нейтраль.

Поехали!

Ты, мой многоопытный читатель, может, и не знаешь, что тормоза автомобиля приводятся в действие не только ножной педалью. Есть еще один специальный, парковочный тормоз. Называется ручник. В глаза он особенно не бросается, но ехать с опущенным ручником — все равно, что стараться посадить сенбернара в ванну.

Короче, я лично обнаружила его существование минут через двадцать ужасных мучений и езды с чувством, будто управляю здоровенным, неуклюжим диким слоном.

— Полный порядок, ребята, теперь полный порядок, — сказала я, когда наконец нашла и подняла ручник.

Обливаюсь потом, спина, плечи, шея, пальцы — все одеревенело от напряжения. Но я всячески стараюсь сохранять спокойствие и выглядеть уверенно. Ехать, конечно, не так хорошо, как лететь, но все равно много лучше, чем плестись пешком.

Храбро улыбаюсь Клыку, но в ответ встречаю только суровое молчание.

— Ты чего?

— Нельзя ли на поворотах полегче?

— У меня уже лучше получается, — оправдываюсь я, — это дело практики.

— А я не знала, — вставляет Надж, — что вэн может на двух колесах ехать. Так долго.

— Щас я всю эту тачку заблюю. Нехорошо получится. Она же прокатная. Провоняет. — На сей раз это вступает Газман.

Вот свиньи неблагодарные! Сжав зубы, упрямо концентрируюсь на дороге.

— Пятьсот ярдов — и надо свернуть на восток, — бормочу я себе под нос.

Через полмили торможу, останавливаюсь и в изнеможении кладу голову на руль.

— Куда эта чертова дорога подевалась? — я чуть не плачу от расстройства. — Исчезла, как ее и не бывало.

— Ты едешь по внутреннему компасу, — у Клыка железная логика.

— А дороги по твоему компасу никто не строил. Совсем не обязательно, что они окажутся там, где ты их себе представляешь, — подпевает ему Игги столь же резонно.

Боже, как мне хочется им хорошенько накостылять.

Ничего не поделаешь, вздыхаю, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и, не удержавшись, опять начинаю оправдываться:

— Я просто поехала по менее оптимальному маршруту.

С каждой минутой я раздражаюсь все больше и больше. А на самом деле мне просто страшно. Меня мучает неизвестность — жива Ангел или нет. Меня мучает сознание, что с каждой минутой мы все ближе к Школе, где случилось с нами все самое ужасное, что когда-либо с нами случалось. Меня мучает сознание, что и сама еду, и стаю везу на верную гибель. И ехать от этого все труднее и труднее.

Еще один непрошеный поворот. Я снова заехала куда-то не туда. Где мы? Снова пристаю к обочине и изо всех сил молочу руль. Каждый мускул, каждая моя нервная клетка напряжены от волнения и безуспешных попыток укротить машину и дорогу. Вдобавок ужасно разболелась голова. В последнее время меня совсем замучили головные боли.

— Ну хватит, Макс, не надо, — пытается успокоить меня Газман.

— Это она там по рулю лупит? — на всякий случай пытается выяснить Игги.

— Смотри, — говорит Клык, — вон там знак. Если по стрелке ехать, попадем в город. Там поедим и карту настоящую купим, а то так мы долго блуждать будем.

Беннет оказался маленьким и даже симпатичным городишком. Я подтянулась на водительском сиденье и постаралась сделать взрослое лицо. Вдоль дороги — несколько ресторанчиков, выбирай любой. Сворачиваю на парковку, медленно и о-о-очень осторожно пристраиваюсь подальше от остальных машин — лишь бы не задеть никого ненароком.

Я еще не успела выключить мотор, а Газман и Надж уже готовы выпрыгнуть наружу.

— Мы спасены! — радостно вопят они хором.

— Стойте! — По счастью, их вовремя останавливает мой по-настоящему строгий и обеспокоенный голос. — Мы совсем рядом со Школой. Если вы думаете, что здесь полная глушь, то вы сильно ошибаетесь. Здесь любой, я повторяю вам, любой может оказаться ирейзером. И совершенно непредсказуемо, где они могут нам встретиться. Так и знайте. Надо быть исключительно осторожными.