Предательский кинжал - Джорджетта Хейер

— Нет, инспектор, мистер Ройдон уже некоторое время находился в своей комнате. Мэгги видела, как он поднялся наверх вместе с мисс Паулой и как они разговаривали на пороге комнаты мисс Паулы.

— Я поговорю с этой Мэгги. Как долго вы оставались в бельевой?

— Ну, не могу сказать точно, инспектор. Что-то около двадцати минут.

— И в течение этого времени вы не видели никого, кто проходил бы через верхний холл?

— Я не смотрел. Я слышал, как все спускались в гостиную, но я не считал их, не думал, что это может быть важно. Но помню, я слышал, как миссис Джозеф Хериард вышла из своей комнаты, и мисс Паула, потому что она позвала мистера Ройдона, и они пошли вместе. Немного погодя я услышал, как мисс Клар шутила с мистером Джозефом. Сейчас я подумал, я не помню, чтобы слышал мистера Мотисфонта и мисс Дин. Но я слышал мистера Стивена, потому что он хлопнул дверью. Сразу же после этого мне показалось странным, почему мистер Хериард не вышел из своей комнаты.

— А вы знали, что он не выходил?

— Ну не скажу, чтобы знал, но я все время прислушивался, вдруг он позвонит, я бы услышал из бельевой, потому что дверь была открыта, а его комната прямо у боковой лестницы. Поэтому я подошел и попробовал дверь, и, когда оказалось, что она все еще заперта, я набрался смелости и позвал мистера Хериарда. Ну, он, конечно, не ответил, и я не услышал внутри ни звука, поэтому немного испугался. Я опять несколько раз позвал его, но он не откликался. А потом пришел мистер Джозеф и послал за мистером Стивеном, и мы с мистером Стивеном выломали замок и увидели, что мистер Хериард лежит. — Он закончил, вздрогнув и приложив платок ко рту. — Это было ужасно! Надеюсь, я больше никогда в жизни такого не увижу!

— Вполне возможно, — без выражения сказал инспектор. — Как поступили мистер Джозеф и мистер Стивен?

— Сначала они, как и я, подумали, что он потерял сознание. Мистер Стивен послал меня за бренди. Когда я вернулся, они уже поняли, что мистер Хериард мертв. "Это не понадобится, — сказал мистер Стивен, он имел в виду бренди. — Он мертв". Честно вам скажу, я чуть поднос не уронил, так я был потрясен!

— Должно быть, мистер Стивен и мистер Джозеф тоже были потрясены, — сказал инспектор.

— Да, разумеется! Мистер Джозеф так расстроился, он все гладил руки бедного мистера Хериарда, все, по-моему, не мог поверить, что тот мертв. Он был очень привязан к мистеру Хериарду.

— А мистер Стивен?

— Ну, инспектор, мистер Стивен не из тех, у кого, как говорится, душа нараспашку, но, судя по всему, и он расстроился, особенно если учесть, что он недавно очень не поладил с мистером Хериардом. Он здорово побледнел и говорил со мной очень резко. Он сказал, что бренди ему нужно самому, и, взяв у меня из рук поднос, велел пойти позвонить доктору. Мистер Джозеф почти плакал. Он сказал, чтобы я никому не говорил о смерти мистера Хериарда. Он был немного огорчен поведением мистера Стивена: мистер Стивен груб, это всякий вам скажет. Но многие скрывают свои чувства за грубостью, и я ничуть не обиделся на мистера Стивена, я видел, что у него дрожат руки, это было для него ударом. И потом, мистер Стивен не ладит с мистером Джозефом. Он очень своенравный, в любом случае, ему не нравилось, что мистер Джозеф приехал жить в Лексхэм. Мистер Джозеф ненароком проявлял в нем самые худшие качества, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Ревнует к нему, да?

— Мне не хотелось бы говорить, инспектор, но многие считают, что мистер Стивен боится, как бы мистер Джозеф ему чем-нибудь не навредил. Но я так не думаю, мистер Стивен не дурак, к тому же любой видит, что мистер Джозеф невинен, как новорожденный младенец, и в таких вещах ничегошеньки не понимает. Мне кажется, что мистера Стивена раздражали манеры мистера Джозефа.

— Хм-м! — сказал инспектор. — Вам, очевидно, нравится мистер Стивен?

— У меня никогда не было причин не любить его. Он всегда хорошо относился ко мне, когда я ему прислуживал, а это было нередко.

— Он горяч, как я слышал.

— Да, он похож на мистера Хериарда, только он никогда не рассказывает всему миру, что он думает. С мистером Хериардом все было просто, а мистер Стивен неразговорчив, его трудно было понять в спешке. И не думаю, что это плохо.

— Вы и не должны так думать, — сказал инспектор, заканчивая допрос.

Вызванная в кабинет Мэгги, теребя фартук, испуганно выдохнула, что не хотела бы причинять никому никаких неприятностей. Ее успокоили и позволили облегчить душу в высшей степени красочным рассказом о своих собственных переживаниях. Он содержал такие интересные подробности, как предчувствие, что что-то не так, страдания от сильного сердцебиения и неспособность поверить в то, что кто-то мог убить ее хозяина. Она призналась в том, что видела, как мистер Ройдон и мисс Паула прошли в ее комнату, и слышала звук их голосов, потому что дверь была приоткрыта. Позже, когда Мэгги поднималась по боковой лестнице (она спускалась, чтобы забрать из кухни платье мисс Паулы, которое там сушилось, — Мэгги по просьбе мисс Паулы смывала с него пятно), — она мельком видела мисс Паулу у двери хозяина, та отходила от двери, как если бы заходила поговорить с ним.

Больше от Мэгги ничего нельзя было добиться. Опрос остальной прислуга не дал никакой другой информации, кроме той, что миссис Фрэттон, кухарка, не может опомниться от потрясения; что у ее помощницы по кухне весь вечер была истерика, потому что она родилась семимесячной и с рождения очень чувствительная; что накануне Престон, старшая горничная, видела в чашке с чаем несчастье и сказала остальным, чтобы они запомнили ее слова: с кем-то в доме произойдут неприятности.

Столкнувшись с истерически рыдающей служанкой, инспектор несколько поспешно объявил миссис Фрэттон, которая поддерживала эту девицу, заклиная ее опомниться и не вести себя так глупо, потому что полицейский не собирается ее съесть, что у него больше нет вопросов. К этому времени эксперты наверху закончили свои разнообразные исследования, и тело Натаниеля перенесли в ожидающую санитарную машину.

На панелях, ручке двери и различных предметах мебели в комнате Натаниеля обнаружили несколько отпечатков пальцев. Некоторые, как и следовало ожидать, принадлежали самому Натаниелю, и, хотя остальные нужно было еще идентифицировать, это направление исследования не сулило больших надежд. Сержант Кейпел сообщил инспектору, что эксперт занимается снятием отпечатков пальцев всех присутствующих в доме. Эта задача требовала много такта и терпения, потому что Валерия Дин со слезами на глазах уверяла, что ее мать будет возражать, а женская половина домашней прислуги явно восприняла эту операцию как первый шаг на пути к виселице.

Оба врача пришли к заключению, что удар был нанесен ножом с тонким лезвием и что смерть наступила через несколько минут, но оружия найти не удалось. Тщательный осмотр окон не выявил никаких следов взлома; и хотя на стекле нашли отпечатки пальцев, но скорее всего они принадлежали лакею, который закрывал окна перед приходом Натаниеля. Предстояло хорошенько изучить вопрос с ключами от дверей в комнату и ванную. Вентилятор над окном в ванной уже осмотрели самым тщательным образом, однако это не дало никаких результатов. Единственной заслуживающей внимания вещью, которая была обнаружена в комнате Натаниеля, был плоский золотой портсигар. Он лежал на полу под креслом возле камина и не был замечен при беглом осмотре комнаты.

Инспектор тщательно рассмотрел его. На нем была монограмма, сплетенная из букв «С» и "X".

— Есть отпечатки пальцев? — спросил инспектор.

— Нет, сэр.

— Как, вообще нет?

— Нет, сэр. Думаю, их стерли.

— Должно быть. Хорошо, я оставлю его у себя.

— Да, сэр, — сказал молодой следователь.

— И мне надо еще раз поговорить с мисс Паулой. Пришлите ее ко мне!

Повторный вызов явно встревожил Паулу, потому что она вошла с горящими щеками и с большей, чем обычно, стремительностью. Не дав инспектору сказать и слова, она сердито потребовала у него ответа, что он еще от нее хочет.

— Я бы назвала это вопиющей некомпетентностью! — в ее голосе прозвучала насмешка.

Инспектор не обратил внимания на эту суровую критику. Многие люди, подумал он, под агрессивным поведением прячут страх. Глядя на ее беспокойные руки и слишком блестящие глаза, он решил, что Паула явно напугана.

— Я хочу вернуться к вашим показаниям, мисс, — сказал он, листая блокнот.

— Блестяще! — прокомментировала она с резким, беспощадным смешком.

Однако этот выпад Паулы остался незамеченным, она даже не раздражала инспектора, напротив, он был бы доволен, если бы она потеряла контроль над собой.

— Вы показали, мисс, что, после того, как поднялись в свою комнату переодеться, вы не выходили из нее до тех пор, пока не присоединились к остальным в гостиной.