Идет охота на "волков" - Геннадий Астапов

Козыбаева перевязывали стюардессы. Жанат, члены делегации, командир лайнера склонялись над ним в благодарности. А через сорок минут подлетали к пункту назначения. Во Франкфурте встречали скорая помощь, полиция, военные, журналисты. Раненого отправили в госпиталь, террориста — с замотанным в скотч кулаком, с зажатой гранатой — толкнули в фургон спецслужб Германии и с сиренами увезли.

24

Самое сложное в этом мероприятии было — переплыть Пяндж и проскочить незамеченными сквозь посты российской пограничной дивизии. Через реку переправились ночью, а с пограничниками оказалось сложнее, они давно научились разгадывать хитрости контрабандистов, боевиков из религиозных движений, талибов, беженцев. И, тем не менее, опытный проводник провел группу без единой стычки. Почихан лично хотел убедиться в надежности маршрута по горным тропам, убедиться, чем этот маршрут выгоднее остальных. Слишком важным и ответственным будет груз, не хотелось рисковать.

Когда благополучно миновали российские кордоны, в Таджикистане, высоко в горах — ждал новый проводник, горячая еда и лошади. Последнее обстоятельство оказалось кстати: Почихан подвернул на переправе ногу, каждый шаг давался с болью. На лошадях они взбирались выше и выше, под облака, задыхаясь разреженным воздухом, часто останавливаясь на привалы. Даже орлы здесь редкость. Вокруг — немыслимо объемная, не сравнимая ни с чем красота, нетронутость и непорочность. Черные скалы в снежной оправе тысячелетиями гранились дождями, ветром и солнцем. Природа создала шедевры ювелирного искусства циклопических масштабов. Очень часто лошадей вели под узду: звериная тропа пролегала по кромке бездонной пропасти. Оступишься — и до-олго падать в свободном полете!

Иногда приходилось спускаться к подножию, к редким соснам, к ореховым рощам, к долинам, в которых — на сколько доставало зрения — алели тюльпаны, а еще ниже — маки. В свернутых зеленых листочках тюльпанов серебрилась влага, утренняя роса, и путники, припадая к земле, губами стряхивали её в рот. Переходили стремительные и многочисленные горные речушки, звонкие, чистые, наполненные маринкой, петляющие среди валунов — и снова устремлялись ввысь — на встречу кекликам, архарам и снежным барсам.

Почихан ехал за проводником, следом сын Камалбек и двое слуг. На зеленом лугу Почихан остановился и спешился, за ним остальные. Выбрали место, расстелили платки и упали на колени совершить утренний намаз. Стреноженные лошади паслись рядом.

— О, Алла, бесмилля… — Почихан шепотом читал суру «Фатиха» из Корана, то истово простираясь на земле, то так же истово отдавая поклоны, сложив ладони перед собой, и восхваляя Аллаха, Его величие и всемогущество. Остальные делали то же самое.

После этого пили чай с сыром, жевали подкопченную баранину с лепешками. Костерок из веток боярышника весело трещал, белый дым поднимался струйкой, не тронутой ветром.

— Смотри, отец! — отложив кружку, тревожно сказал Камалбек.

Далеко-далеко, ничтожными точками, по саю ехали всадники. Только Камалбек, с его молодым острым зрением, мог их заметить. Почихан достал бинокль и долго изучал неизвестных.

— Они вооружены.

— Может быть, чабаны? Или охотники?

— Может. Нам не нужно встречаться. Уходим!

Быстро собрались, слуги затушили костер, Почихан подтянул сбрую, волоча поврежденную ногу, и влез на лошадь.

— Живо, живо! Они видели дым и направляются к нам!

Опять дорожка повела вверх, теряясь в зарослях колючей ежевики. Иногда на крутых склонах, когда плоские камни сыпались из-под копыт, и лошади, спотыкаясь, готовы были сорваться в тартарары — наездники опасливо вынимали ноги из стремян. Так в случае чего можно успеть выпрыгнуть из седла.

Они то ехали, то шли, а неизвестные не отставали. Надолго терялись с глаз, пропадали, и тогда Почихан облегченно вздыхал, но затем снова появлялись. Изредка с их стороны доносились далекие хлопки, вернее хлопочки — выстрелы в воздух. Но нужно идти вперед, не ввязываться в истории, не хватало только вступить в бой. Двое суток продолжалось преследование, затем они окончательно оторвались.

Через несколько дней добрались до Казахстана. На ночевку остановились в юрте семьи чабана где их ждали — в зеленой долине реки Чу. Здесь переоделись, отдохнули, поели бешбармак и напились кумысу, а утром, щедро расплатившись с хозяином, на его машине — выехали в Тараз, оттуда в Шымкент.

Точно в оговоренное время Почихан с Камалбеком постучались в знакомый кабинет.

— А-а! Наконец! — Мурка радостно поздоровалась, кроме неё здесь ни кого не было. Подняла руку и взглянула на часы. — Как добрались? Все ли благополучно?

После обмена приветствиями Почихан рассказал о приключениях, и резюмировал:

— Я не зря тратил силы, пройдя маршрут. Теперь убедился: груз надо переправлять именно таким способом. Нет ни полиции, ни пограничников, ни таможенников, ни военных. Точнее, есть, но в случае опасности товар успеваешь припрятать, а от погони уйти. Можно укрыться даже от вертолетов.

Потом Мурка выложила свои успехи.

— Пробуем получить то, что хотели. Ульбинский комбинат через о-очень высоких людей организует продажу таблеток. Но дорого. Запросили гораздо дороже, чем мы рассчитывали.

Назвала цену. Почихан морщился, жевал губу, и согласился.

— Ладно. Для начала — пусть, а дальше посмотрим.

— Таблетки в свинцовых контейнерах. Рассчитываться и принимать груз будем в Усть-Каменогорске. Детали обговорим. Ну, что? Продавцы и покупатели готовы, маршрут намечен, средства — кстати, о средствах. Возить такие суммы наличными опасно. Чего я не натерпелась, пока привезла тебе четыре миллиона! Подумай о безопасности, Почихан. Главное — о секретности. Не мне тебя учить.

Они долго говорили, то кивая друг другу, то отрицательно размахивая руками, но сходились в главном — сделка состоится.

Гостиница находилась рядом с мостом через Иртыш, в красном пятиэтажном доме, на первом этаже работал продуктовый магазин. Прежде здесь располагалось общежитие, но и тогда сдавали комнаты командировочным или даже местным — за хорошую плату, для проведения ночи с любимой. И паспорт не требовали. Номера бедные: голые стены, пошарпанная мебель, протертый линолеум, грязный туалет в конце коридора. Не пятизвездочный отель.

В четырнадцатом номере, за запертой дверью, сидели несколько мужчин, на вид обычные командировочники: вечно голодные, плохо глаженные, с серыми воротничками на рубашках и вчерашней щетиной на щеках. Двое достали большой полиэтиленовый пакет с рисунком «Marlboro», и передали другим. Те высыпали содержимое на стол.

— Всё ровно?

На столе солидной кучей лежали доллары.

— Время есть. Можете пересчитать.

— Верим. — Но все же по две пачки быстро пересчитали. — Нормально. — И в обмен на деньги ногой была подвинута тяжелая, пыльная базарная сумка.

Принимающий осмотрел товар, вынул счетчик Гейгера, проверил показания.

— С нашей стороны претензий нет. У вас?

— Какие претензии? Доллары не фальшивые? Пиши расписку!

Мужчины дружно загоготали.

— Все господа. Надеюсь, сделка не последняя.

Пожали друг другу руки и распрощались. На улице, под развесистым кленом, стояли иномарки. Пассажиры погрузились, машины разъехались в разные стороны.

25

«Въ многолюдныхъ странахъ собираютъ для волчьей охоты много народу. Цълыя волости иногда поднимаются, когда найдутъ слъдъ волка. Швейцарская хроника повъствуетъ: „Какъ только замътятъ волка, всъ должны подняться и цълая область участвуетъ въ охотъ на него до тъхъ поръ, пока его не убьютъ или не прогонятъ“. Каждый человъкъ, способный носить оружiе, былъ обязанъ приниметь участiе въ этихъ охотахъ и большинство исполняли эту обязанность съ большою готовностью».

Кошенов отложил толстый том А. Брэма и снял очки. Этой книге, отпечатанной в Санкт-Петербурге — более ста лет. Давнее увлечение зоологией не остывало с годами, Кошенов имел дома приличную библиотеку с работами видных ученых о животных, знал повадки хищников и вообще разбирался в животном мире. Кроме рыбок и попугаев с ним рядом разное время жили лиса, волк, ящерицы, черепахи и пойманный на Сыр-Дарье степной шакал.

Когда однажды случилась банальная история, как в скверном анекдоте — приехал из командировки, а у жены в постели любовник — развелся и больше с тех пор не женился. Детей не завели, так что и расстраиваться, особо не расстраивался. Зато всё внимание перенес на изучение повадок хищников, ездил на охоту и любил пострелять.

«Съ волками и медвъдями никто не долженъ заключать мира». Такъ гласитъ древнiй законъ Карла Великаго, переведенный на нъмецкiй языкъ въ сборникъ, называемомъ «Sachsenspiegel».

Мир с тех пор стал иным, особенно в последнее время, когда появилась, наконец, возможность проявить себя в условиях демократии. Люди и есть волки, только хуже. Волки не относятся к животным, с наклонностями каннибалов. Зато человек ест человека буквально на каждом шагу, как в переносном, так и в прямом смысле. Газеты пестрят и смакуют деяния серийных убийц, употребляющих человечину в пищу, газеты захлебываются собственной слюной, рассказывая о людоедах. Но и в переносном смысле не лучше. Ради собственной выгоды каждый готов съесть каждого. Как сказал кто-то там — весь мир бардак, все люди бляди.