Прикосновение варвара (ЛП) - Диксон Руби

Одно могу сказать точно — я никогда не мурлыкала для Хассена так, как для Рокана.

Я смываю ягодную пену с волос остатками воды и чувствую себя в сто раз чище. Рокан не вернулся, поэтому я выплескиваю использованную воду в снег, затем спешу обратно в пещеру, чтобы посидеть у огня и заново оттаять от инея на мокрых волосах. Я расчесываю их пальцами и напеваю себе под нос, ожидая его возвращения. Мое тело раскраснелось, а соски кажутся невероятно напряженными. Я почти уверена, что если бы я засунула руку между ног, то почувствовала бы влагу.

И я не знаю, что делать.

Мастурбация кажется наиболее вероятным ответом, но это похоже на скользкий путь — что, если я кончу, но все станет только хуже? Я пыталась понять, почему я постоянно нахожусь в напряжении около Рокана. Сначала я подумала, что это из-за кха-и, но рядом с Хассеном я не заводилась. На самом деле все наоборот. И Кайра, похоже, не находилась в постоянном состоянии экстаза. Так что кха-и не может быть возбудителем, не так ли?

Только рядом с Роканом я постоянно возбуждаюсь. Может быть, только он так влияет на меня? Они говорят, что когда ты знаешь, ты знаешь. Может быть, мое тело просто знает, что он будет всем, о чем мечтал мой девственный разум.

Я боялась сделать первый шаг, представляя, что он посмотрит на меня как на сумасшедшую. Он всегда был так осторожен со мной. «Друг», так он называет себя и использует этот жест.

Да, ну, может быть, я устала быть ему только другом. Потому что по его реакции — и моей — ясно, что между нами что-то происходит, и я достаточно заинтригована, чтобы захотеть узнать больше.

Я обдумываю, как я собираюсь затронуть эту тему, пока жду, пока мои волосы высохнут — правильные сигналы для использования, правильный подход к вещам. Однако, когда он возвращается, его лицо встревожено, и у него есть еще одна свежая добыча, которую он кладет рядом с огнем.

«Еда?» — жестикулирую я. Я все еще сыта после последнего приема пищи.

Он кивает и указывает на плоские камни, окружающие костер, затем указывает на дым, поднимающийся от углей. А. Мы собираемся его приготовить на пару. Затем он делает жест путешествия и начинает потрошить существо.

Я морщу нос от отвращения, когда он разделывает добычу. У него вываливаются внутренности, на руках кровь, а на лице сосредоточенное, решительное выражение. Ладно, может быть, сейчас не время говорить о флирте.

А если мы завтра отправимся в путешествие? Возможно, сейчас тоже не время. Нет, если мы направляемся к моему хорошему знакомому Хассену.

Тогда я наберусь терпения и буду ждать. А если я немного попялюсь на его широкие плечи, пока он работает? Что ж, никто не стал бы винить девушку.

***

Мне снятся всевозможные невероятно порочные вещи о Рокане. Порочные вещи, связанные с хвостами, рогами, его клыками и множеством поцелуев. Я разочарована, когда просыпаюсь, потому что хочу вернуться к тем снам. Но я заставляю себя сесть и поприветствовать этот день.

Костер почти погас, а Рокан уже ходит по пещере, пакует вещи и прибирается. Я хочу помочь, но чувствую, что буду только мешать, поэтому терпеливо сижу и жду, когда он меня заметит.

Он заканчивает сворачивать мех, а затем смотрит в мою сторону. Все его лицо озаряется, и улыбка, которую он мне дарит, ошеломляет. Вау. Здесь стало жарко. Я сопротивляюсь желанию обмахнуться рукой, как веером, и улыбаюсь в ответ, затем приветствую его легким взмахом.

«Есть», — подает он знак. — «Пить. Затем путешествие».

Я беру предложенную им еду и быстро съедаю копченое мясо, пока он заканчивает упаковывать остатки продовольствия. Он протягивает мне ботинки, и когда я встаю, он сразу же начинает упаковывать постельное белье. К тому времени, как он заканчивает, я надеваю поверх одежды первый слой теплых мехов, и он останавливается, чтобы помочь мне надеть следующие несколько слоев, как будто я маленький ребенок. Это было бы забавно, если бы не было так неприятно. Я хочу быть в состоянии позаботиться о себе сама. Я чувствую, что завишу от всех, и это тяжело. Я знаю, что способна на гораздо большее.

Рокан заканчивает закутывать меня в меха и помогает надеть снегоступы, которые он сделал для меня. Мне дают ножны для моего ножа и привязывают их к самому внешнему поясу на моей многослойной меховой одежде. На мне капюшон, перчатки и снегоступы. Я выгляжу как плюшевая игрушка, и я готова пойти найти Хассена, потому что после того, как мы найдем его, мы отправимся к моей сестре.

Затем Рокан протягивает веревку, и я удивленно моргаю, глядя на нее. Для чего это нужно?

Он жестом показывает, что хочет обвязать ее вокруг моей талии. Еще один пояс? Я замираю и позволяю ему, а затем мои брови взлетают вверх, когда он немедленно обвязывает другой конец вокруг своей талии, оставляя между нами расстояние всего в несколько футов.

«Зачем?» Мне не нравилось быть привязанной к Хассену, и это привело к тому, что он похитил меня. Это… не какой-то странный ритуал ухаживания, не так ли?

— Нам нужно поговорить об этом, — говорю я вслух, затем указываю на веревку. Я объясняю ему, что не понимаю, зачем это. Неужели снег такой глубокий? Или это вообще не имеет никакого отношения к снегу?

Он колеблется, затем складывает руки вместе и делает что-то похожее на хлопанье крыльев.

— Птица? — спрашиваю я, а потом понимаю, что птица у них здесь может быть не то же самое. — Крылья? Что-то с крыльями? — Когда он кивает, я пытаюсь сообразить, к чему он клонит. Неспособность по-настоящему общаться означает, что мы разыгрываем множество шарад, и это та, за которой я не совсем могу уследить. — Почему веревка для птиц?

Рокан снова жестикулирует. Птичка, которую он делает руками, пикирует вниз, а затем он указывает на меня, а затем делает чавкающее движение одной рукой.

Холодные мурашки пробегают у меня по спине. Я начинаю жестикулировать, потом понимаю, что он не поймет, о чем я спрашиваю, и просто выпаливаю это.

— Насколько велика эта птица?

Он указывает на один конец пещеры, затем мне за спину. Я поворачиваюсь, и он указывает на стену в нескольких футах от меня. Пещера имеет по меньшей мере пятнадцать футов в длину.

Ладно, но какого хрена?

В моем сознании вспыхивает воспоминание о пришельцах, стоящих снаружи разбитого космического корабля, один из которых бросает огромное мертвое существо поверх кучи других. Это было как раз перед тем, как меня привязали к Хассену.

Это… те самые птицы? Если так, то, о Боже мой.

Моя паника, должно быть, отражается на моем лице, потому что он успокаивающе похлопывает меня по руке и указывает на веревку. «Нет Ле-ла, — он жестикулирует. — Нет птиц Ле-ла. Не ешь Ле-ла».

Я думаю, это утешает. Как бы. Веревка гарантирует, что гигантская птица размером с автомобиль не съест меня? Это должно заставить меня чувствовать себя лучше? Потому что я все еще пытаюсь осмыслить это в своей голове.

— Мне страшно, — признаюсь я и развожу руки в знаке. — По-настоящему напугана.

К моему удивлению, Рокан касается моей щеки. Он указывает на меня. Затем на веревку. Затем он сжимает кулаки и изо всех сил расправляет плечи, как будто пытается казаться больше. Я думаю, он говорит мне, что я с ним в безопасности. Что бы ни случилось, я с ним, и он защитит меня.

Это мило, но я немного зациклилась на этом кратком прикосновении к щеке. Его кожа была такой мягкой и горячей по сравнению с моей собственной, и это заставило меня замурлыкать еще громче.

Я медленно киваю, мой взгляд скользит к его губам, прежде чем снова встретиться с ним взглядом.

Рокан, однако? Он все еще следит за моим ртом. Его рука лежит на моем плече, опасно близко к тому, чтобы снова коснуться моей щеки, и мы стоим в нескольких дюймах друг от друга. Неужели он собирается наклониться вперед и поцеловать меня? Каждый дюйм моего тела оживает при этой мысли.

Но он только нежно улыбается мне и похлопывает по плечу, как будто мы братья или что-то в этом роде.