Антология современной британской драматургии - Кэрил Черчил

МЭРИЭНН. Как две капли, в колыбели различить было нельзя.

ПОРЦИЯ. Родились взявшись за руки… Когда Бог раздавал души, он, наверное, перепутал наши с Габриэлем, или дал нам одну на двоих, и она утонула в реке вместе с ним… Габриэль, Габриэль, какое ты имел право бросить меня, как мог оставить в этом мире. (Начинает судорожно всхлипывать.)

МЭРИЭНН. Хватит! Хватит! Прекрати немедленно! (Трясет ее.) Хватит уже! Слышал бы тебя отец! Держи себя в руках! Вела бы себя как нормальная женщина, ничего этого бы не было! Прекрати! Прекрати же!

СЛАЙ ввозит БЛЭЙЗ на инвалидном кресле.

БЛЭЙЗ. Да отцепись ты от моего кресла! Совсем тормоза доломаешь!

СЛАЙ. Мэриэнн, сделай что-нибудь, она меня уже доконала.

МЭРИЭНН. Ты что, не мог ее в машине оставить?

СЛАЙ. Господи, не начинай!

МЭРИЭНН. Все в порядке, миссис Скалли?

БЛЭЙЗ. Да, миссис Скалли.

СЛАЙ. С днем рожденья, Порция.

БЛЭЙЗ. Херня это все, дни рожденья ваши.

СЛАЙ. Мама, я же тебе сказал, не матерись.

БЛЭЙЗ. А я тебе сказала, что первые восемьдесят лет своей жизни я только и делала, что держала язык за зубами, а если и материлась, то шепотом, и если Боженьке угодно будет дать мне еще восемьдесят, то я уж буду говорить, что мне в голову взбредет.

СЛАЙ. Порция, мы с твоей матерью сидели и думали, что бы такое подарить нашей Порции на день рожденья, прямо голову сломали, да, Мэриэнн?

МЭРИЭНН. Ну да.

СЛАЙ. И мы поняли, что наша девочка ни в чем не нуждается и ничего не хочет.

БЛЭЙЗ. Слай-то опять деньги зажал.

МЭРИЭНН. Было у кого поучиться.

БЛЭЙЗ. Вот богом клянусь, если бы в ад пускали за бесплатно, а в рай за деньги, ты бы первый в ад пошел.

СЛАЙ. Порция, ты чего-нибудь хочешь?

ПОРЦИЯ. Нет.

СЛАЙ. Вот, слышишь, Мэриэнн, как я и говорил, она ничего не хочет, ей ничего не надо.

ПОРЦИЯ. Поэтому вы привезли в подарок себя.

МЭРИЭНН. Я вчера видела платье в магазине, сиреневое такое, с золотыми блестками, говорила тебе, Слай, надо было его купить.

СЛАЙ. Ну хорошо, хорошо, купим ей это платье.

БЛЭЙЗ. А теперь можно домой.

СЛАЙ. Не сейчас, мама.

БЛЭЙЗ. Ну почему ноги меня не слушаются! Нет бы вам оставить меня в покое! Боятся, что я дом спалю. А я просто хочу прилечь у камина и послушать графа Джона Маккормака. Но вы разве дадите, мать вашу!

ПОРЦИЯ наливает себе выпить, изо всех сил стараясь не обращать на них внимание.

МЭРИЭНН. В такую рань! Слай, скажи ей!

ПОРЦИЯ. Ты сама знаешь, где дверь, если тебя тошнит от моего вида. Кто-нибудь хочет выпить?

СЛАЙ. Чаю бы.

ПОРЦИЯ. Будь как дома, папа.

МЭРИЭНН. Я заварю, раз твоя дочь не умеет гостей принимать.

МЭРИЭНН выходит.

СЛАЙ. Я тут видел тебя с молодым Хэлионом, у реки.

ПОРЦИЯ. Опять шпионил.

СЛАЙ. Да я просто забор чинил на другом берегу. Порция, на что он тебе сдался? Нет в нем ничего хорошего, и родня у него паршивая.

БЛЭЙЗ. Графа! Поставьте мне графа!

СЛАЙ. Девочка, я с тобой говорю!

ПОРЦИЯ. Он знал Габриэля.

СЛАЙ. Габриэля. Да забудь ты про этого юродивого, он был нашим позором!

ПОРЦИЯ. Забыть Габриэля! Да он везде, везде, пала! Каждый клочок земли на твоих сорока полях напоминает мне о Габриэле. О нем поет скворец на холме, его зовут коровы в хлеву, сама река говорит мне, что он был и его больше нет. А ты хочешь, чтобы я забыла. В конце каждого, каждого тоскливого дня я молюсь, чтобы время… Да что ты понимаешь, папа.

СЛАЙ. Ты что, меня за дурака держишь? Я всю жизнь надрывался, чтобы у тебя было все, я вот этими самыми руками двадцать акров трясины и кустов в лучшую ферму в округе превратил! Думаешь, это все с неба упало?! Нужна бы ты была Рафаэлю Кохлану, если бы не земля и деньги! А ты шляешься со всякими, типа этого Хэлиона! Да эти Хэлионы сроду не вставали коров подоить! Сукины дети! Они телку от осла не отличат!

ПОРЦИЯ. Папа, мы просто разговаривали.

СЛАЙ. Видел я, как вы разговаривали! Говорю тебе, хватит задницей вертеть направо-налево!

ПОРЦИЯ. Может, хватит уже подглядывать за мной из-за каждой кочки? Я взрослая женщина, что хочу, то и делаю, тебя это не касается. (Собирается уйти.)

СЛАЙ. А ну, останься, я еще не все сказал! Меня касается все, что позорит доброе имя Скалли! Как будто ты не знаешь, на нас все смотрят, мы у всех на виду! Где твое воспитание, где твои моральные принципы, все, чему мы с матерью тебя учили?

БЛЭЙЗ. Где мой граф Джон!

Входит МЭРИЭНН с чаем, ПОРЦИЯ направляется к выходу.

МЭРИЭНН. Куда это ты намылилась, когда у тебя гости?

ПОРЦИЯ. Гости! Да вы тут уже прописались!

ПОРЦИЯ выходит.

МЭРИЭНН. Знаешь, Слай, иногда мне кажется, что она не в себе.

БЛЭЙЗ. А я предупреждала, предупреждала тебя, Слай, не связывайся ты с этими Джойсами из Блэклайона, цыгане, все до единого.

МЭРИЭНН. Никакие мы не цыгане, и вы прекрасно это знаете!

БЛЭЙЗ. Как же, не цыгане! Ста лет не прошло, как сюда переехали, хитрожопые рыжие бестии, а в кармане-то ни шиша! Совет округа на наши кровные вам дот строил! Кто вас знает, откуда вы взялись и с кем раньше путались! Я предупреждала, предупреждала, Слай, а ты разве слушал? У этих Джойсов чертова кровь, и у Габриэля такая же была, и у Порции тоже. Храни нас Бог от цыганьего племени, их черного глаза, черной крови, черных душ!

МЭРИЭНН. Ты так и собираешься молчать, пока она меня грязью обливает?!

СЛАЙ. Да ладно тебе, Мэриэнн, она не всерьез.

МЭРИЭНН. Как это — не всерьез?! А ты-то кем была до свадьбы? Ты вообще из этих выродков, Макгавернов! Говорят, тебя твой брат зачал!

БЛЭЙЗ. Ах ты, курва!

СЛАЙ. Господи, за что мне эти бабы.

БЛЭЙЗ. Макгаверны — приличное семейство, не то что всякие там Джойсы!

СЛАЙ. Мама, закрой рот, на хер!

БЛЭЙЗ. Хер тебе в рот, сам заткнись!

СЛАЙ. Все, я молчу, хоть загрызите друг друга.

БЛЭЙЗ (пытается встать из кресла). Щас я тебя!

СЛАЙ. Давай-давай, мамочка, сломай себе бедро. Я за лечение платить не буду, и не надейся.

МЭРИЭНН. Пусть только подойдет. Я ей сама его сломаю.

БЛЭЙЗ. Знаю, что тебя гложет, за пятнадцать-то лет оно тебе сердце выело!

МЭРИЭНН. Да что ты знаешь!

БЛЭЙЗ. Ты убила сына, своего прекрасного сына, у которого голос был, как у самого Господа…

МЭРИЭНН. Я его пальцем не тронула, и ты это знаешь, хочешь меня из себя вывести, сука полоумная!

БЛЭЙЗ. Пальцы! При чем тут пальцы! Все знают, ты и взглядом можешь убить, посмотришь — и сглазишь. Знаю я ваше Джойсово отродье, на что оно способно…

СЛАЙ. Мама, хватит, я тебя предупреждаю!

МЭРИЭНН. Все, не желаю больше ее видеть. Сам с ней возись. Да я лучше буду в своей спальне сидеть, как она меня заставляла, когда мы только поженились. Помнишь, ведьма старая, как ты отправляла нас с детьми наверх, когда работы больше не было? Шесть часов вечера, лето, солнце светит, как в полдень, а я должна сидеть взаперти, потому что она не желала терпеть на своей кухне Джойсово отродье! А ты соглашался и помалкивал, все со своими конторскими книгами, все мечтал о лишнем акре, и что, кому ты их теперь оставишь! А мы с детьми в комнате торчали, спать от жары было невозможно, все гадали, что же мы сделали, за что нас выгнали с собственной кухни! (Направляется к выходу.)

СЛАЙ. Мэриэнн!

МЭРИЭНН. И не зови меня таким жалобным голосом, Слай, меня тошнит, меня столько лет от этого тошнит! Забирай свою мать домой, и сам за ней смотри. Нам твоя забота больше не нужна.

Выходит.

СЛАЙ. Ну что, довольна, карга старая? Не можешь ее в покое оставить!

БЛЭЙЗ. Вези меня домой к моему Джону Маккормаку, а о ней не думай, эту калошу ничем не проймешь. Еще до заката явится с кислым рылом, себя жалеть.

СЛАЙ вывозит БЛЭЙЗ.

Входит РАФАЭЛЬ. Ищет ПОРЦИЮ.