Коварные сентеги - Юрий Иванович

– Потом будете отъедаться! Пошевеливайтесь!

А когда уже тронулись в путь, то и дело порывалась выдвинуться в авангард их маленького отряда. Приходилось идущему сзади Кремону ее постоянно одергивать окриками и чуть ли не руками придерживать.

Добравшись до прохода с остатками кожи, повязали на лица смоченные в специальном растворе платки. Хотя, по утверждениям ветеранов, со временем к вони можно было притерпеться, она становилась неощутимой, но к чему мучиться, если можно хоть как-то уменьшить нагрузку на орган обоняния. Дальше скорость продвижения увеличилась, потому что проход, идеально круглый тоннель диаметром за два метра, еще около месяца будет считаться одним из надежных маршрутов. Также в течение недели на этом маршруте не появятся опасные аномалии, которые «добрый червь» попросту смял своим громадным телом, а может, и развоплотил своей странной магией.

Местами получившийся тоннель, с остатками гниющей кожи на стенках, пересекал иные проходы, а то и малые пещерки. Траектория движения сталпня поражала. Он протискивался по большой дуге, и так получалось, что он либо вот-вот пересечет опасную черту невидимой смерти, либо пройдет впритирку к ней. На последних метрах оказалось, что впритирку…

И именно тогда братья Низу впервые увидели кости погибших здесь искателей. Пересекающая проход расщелина резко уходила вправо, и там, буквально в десяти метрах, Кашад рассмотрел останки. Замер, отправил туда светляк, и с минуту все трое во все глаза всматривались в скелеты. Два сидели, прислонившись к стене, а один словно полз к ним. Еще три лежали в пределах видимости, за выступом расщелины. Рассмотреть, кто из них погиб раньше, отсюда было невозможно. А переносить кости к себе Кашад не стал. Вместо этого он сказал:

– Уходим! Оттуда явно какая-то напасть приближается! Что именно, определить не могу, просто чувствую…

Прошли метров десять, прежде чем Кремон поинтересовался:

– А сюда эта напасть не достанет? Идем ведь почти параллельно…

– Мм?

Все после знака Кашада остановились, прислушиваясь. Вскоре он сообщил с явным облегчением:

– Чувство опасности пропало. Не совсем, но стало общим фоном… Топаем дальше…

А топать-то оказалось некуда. Через полтора десятка метров уткнулись в тупик, пробкой для которого служила закругленная плоть местного «всюдохода». Потыкав в него кулаком, облаченным в перчатку, старший из братьев спросил:

– И здесь придется разрезать?

– Ни в коем случае! – сказала Риона и перешла на тон консультанта: – Разрез по всей высоте следует делать, как минимум отступив от оконечности на два метра. Иначе сталпень взбесится и все здесь разворотит вместе с нами.

– О! А почему сразу этот секрет не раскрыла?

– Некогда было! Вы ведь все время торопитесь куда-то… Так что надо раскапывать подход сбоку. Посмотри, где грунт мягче, и приступай!

Кремон покачал головой, тогда как его младший брат присел метрах в пяти от тупика и поощрительно покивал:

– Копайте, дамы и господа, копайте! А я вынужден пока отдохнуть… что-то силенки слишком быстро уходят. И в самом деле неприятное место…

Прежде чем прикрыть глаза и вздремнуть у стены, он перенес левитацией охранную структуру аж к перекрестку с расщелиной. Мало ли какая передвигающаяся аномалия нагрянет.

Ну а его старший брат с присущей ему эффективностью и неутомимостью приступил к сотворению подхода сбоку к телу червя. Девушка помогала, откидывая мешающий под ногами грунт несколько дальше. При этом она не переставала сыпать словами, припоминая рассказы ветеранов на эту тему и сдабривая их собственными выводами и предположениями. Чувствовалось, что возбуждена она невероятно от такой находки и в предвкушении богатств чуть ли не голову потеряла от радости.

Невменяемый слушал ее трескотню стоически, понимая, что остановить этот фонтан красноречия гораздо сложнее, чем слушать. Да и некая полезная информация накапливалась в любом случае.

Оказывается, чаще черви не уходят полностью в созданную ими нору, а стараются использовать уже готовые отверстия. Ибо молодая кожа у них еще весьма чувствительна и легкоранима. Иногда они и четверть, а то и треть своего длинного тела оставляют в зоне свободного доступа. Порой можно обходными тоннелями, если местность хорошо изучена, пробраться сразу к средней части диковинного магического создания. Тогда меньше придется горбатиться во внутренностях червя, перетаскивая зачастую весьма тяжелые и громоздкие артефакты.

Ну а если вот так, то тоже никто особо не жалуется. Споро делают боковой проход, старательно готовят пути для спешного отступления и только потом прорезают щель в корпусе сталпня. И если сделать все правильно, эвакуироваться вовремя, то никаких сложностей, а тем более жертв на этой стадии операции не возникает. Другой вопрос, что на обратном пути слишком расслабляться не стоит: опасности подземелий никуда не деваются, аномалии подстерегают ротозеев, да и конкуренты, пусть это почти невероятно, но тоже могут встретиться на обратном пути.

Невменяемый перебил повествование помощницы:

– А как сталпень сейчас лежит? Извиваясь или ровно?

– Ровно. Последние двести метров своего пути к магическим источникам он двигается только по прямой. Ну разве что перед тем чуток выравнивает направление дугой. Ты же видел…

– Но случается так, что они замирают именно поперек невидимой линии смерти?

– Никогда! Ну… по крайней мере, таких случаев не зафиксировано. Двигаться – да, могут, а вот замереть – вряд ли. Вероятно, даже их магия от невидимой напасти не защищает.

Землекоп уже углубился на нужное расстояние и теперь под поучения девушки принялся расчищать пространство и в высоту.

– И в глубь стенки прими чуток больше… это ты пока без багажа протискиваешься, а потом с мешком на спине тут сильно не разгонишься!.. Убегать придется на пределе сил!.. Вот… еще немножко…

В конце концов Кремон не выдержал:

– Милашка! А у вас в ватаге кто вообще-то командует? Ты или старшина Яцура?

Помощница прекратила отгребать землю дальше и возмущенно хмыкнула:

– Каждый в своей сфере деятельности и командует! А вообще, когда его нет, то я имею право давать указания любому ватажнику. Потому что я – казначей ватаги.

– А-а-а… солидно звучит. Тогда понятно…

Невменяемый не сомневался в том, что старшина ватаги и казначей не чужие друг другу люди. Хотя обе должности считались в подобных коллективах выборными, но если их занимали личности, всех устраивающие, то никто против семейственности возражать не станет. Риона, правда, утверждала, что не замужем, но ведь порой фактические отношения являются более крепкими, чем официальные.