Джига со смертью - Дмитрий Дашко

В голову пришла забавная мысль: согласился бы я променять бурную жизнь на суше на морские приключения? Будь помоложе, то кто его знает, однако сейчас бросаться из крайности в крайность, пожалуй, не стоило.

Пятерка вышла обратно. Бандиты с подозрением посмотрели на проходивший мимо полицейский наряд, но копам не было до них дела. Преступники и полиция давно научились жить в симбиозе, потому что зависели друг от друга как акулы и рыбы-прилипалы.

Люди Али прикатили на фургончике. Я дождался, пока они поравняются с кэбом, а потом приоткрыл дверцу и стал с кряхтением вылезать. При виде колыхающихся жирных телес, облаченных в до боли знакомый жучиный наряд, бандиты оцепенели.

Я с трудом выбрался на мостовую. Если бы на моем месте оказался настоящий толстяк Али, кабинка должна была бы подпрыгнуть кверху, как снаряд, выпущенный из рогатки. Но этого не произошло. Поставьте меня на весы, и грузики укажут обычные семьдесят девять килограммов, хотя благодаря заклятию личины в настоящий момент внешне я мало чем отличался от жиртреста Али. Так что паралич, сковавший его людей, был легко объяснимым.

Первым очнулся Гвоздь. Видимо, умение здраво соображать у него еще не отбили.

— Шеф, что вы тут делаете? — его нижняя челюсть отплясывала чечетку.

— Разве я обязан отчитываться? — мой взгляд едва не превратил Гвоздя в муху.

— Что вы, шеф, — нервно сглотнув, сообщил он.

— Деньги взяли? — насупив брови, спросил я.

Должно быть, при этом случайно удалось принять одну из самых гневных поз толстяка, потому что все пятеро чуть было не упали как подкошенные. Чего только не хватало, так это пятерых громил в обмороке. Я похлопал их по щекам, чтобы привести в чувство. Представляю, как это выглядело со стороны — пять шкафов, каждый из которых ростом в метр восемьдесят — метр восемьдесят пять, стоят словно истуканы, пока коротконогий толстячок в пронзительно красном костюме в белый горошек, смешно подпрыгивая, тычет ладошкой.

— Взяли, шеф. Все, как приказали, до последнего медяка выгребли, — рапортовал Гвоздь, не спуская с меня глаз, полных ужаса. — Собирались вам отвезти.

— Врешь. По глазам вижу: украсть хотел. Сбежал бы с моими деньгами и ищи-свищи тебя.

— Чистая правда, шеф. Ребята подтвердят.

— За деньги эти ребята подтвердят, что ты переводишь слепых старушек через дорогу.

— Шеф!!! — взмолились остальные громилы.

— Все на себя брать приходится, абсолютно все, — запричитал я. — Никакого доверия к людям не стало. Хотели эти бабки себе зажилить, как в прошлый раз? Думаете, Али слабину дал, если вчера не прикончил?

— Что вы, шеф, — испуганно пролепетал Гвоздь. — Ваши деньги с нами в целости и сохранности. Мы бы их мигом доставили. С ветерком…

— Ветерок у вас в головах, а к деньгам другое отношение положено, — проворчал я. — Давайте сюда.

— Да-да, сейчас, — Гвоздь передал мне брата-близнеца вчерашнего баула.

Я щелкнул замками, пробежался глазами по сложенным в ряд купюрам. Получилось гораздо больше нашего долга. Очевидно, люди толстяка успели побывать и у других должников. Кажется, я стал входить во вкус. По самым скромным прикидкам, операция отъема кровно заработанных денег принесла еще и дополнительные барыши, где-то в совокупности на триста-четыреста золотых рилли.

— Ладно, молодцы. Я забираю деньги, а вы продолжайте следовать по маршруту.

— Шеф, у нас на сегодня больше никого нет, — растерянно сообщил Гвоздь. — Эти придурки были последними.

Придурки?!! Сейчас я тебе покажу «придурков». Пощечина, едва не оторвала Гвоздю голову.

— Я и без тебя знаю, что они последние. Валите, и чтобы три дня духу вашего здесь не было. Узнаю, что где-то засветились — лично в землю закопаю.

— Зачем нам надо прятаться, шеф?

Действительно, зачем? Если я скажу, что мне хочется убрать их из города на несколько дней, чтобы совсем запутать толстяка — это будет немного опрометчиво с моей стороны.

— Чтобы перед полицией лишний раз не светиться. Лейтенант Морс воду мутит.

— Все понятно, шеф, — затрясли головами бандиты. — На самое дно заляжем. Никто не найдет.

Неожиданно Гвоздь выпалил:

— Шеф, а с голосом у вас что?

Началось! Я знал, что рано или поздно до кого-то дойдет.

— Чем тебе голос мой не нравится? — взъярился я.

— Да нет, все в порядке, — стушевался бандит. — Только какой-то он странный, не похож на обычный.

— Зубы болят, — пояснил я. — Еще что хочешь узнать?

— Нет-нет, шеф, — если у кого-то и могли заболеть зубы на самом деле, так это у Гвоздя, поскольку его челюсти непрерывно клацали друг об друга, выбивая барабанную дробь.

— Тогда брысь отсюда, — приказал я, поворачиваясь к бандитам необъятным задом.

Это означало одно — разговор закончен.

Кэб отвез меня к новой набережной. Я выбрался, рассчитался и отправился к небольшому общественному парку, где немного посидел на скамейке возле пруда, в котором среди кувшинок плавали лебеди с изящно изогнутыми шеями. На спуске к берегу стояли двое — девочка лет пяти и ее мама. Они отламывали и бросали птицам куски от сдобной булки, и птицы с королевским достоинством скользили по водяной глади, чтобы принять подношение. Лица двоих, кормивших величественных лебедей, светились таким счастьем, что я на миг почувствовал, как завидую им белой завистью размером с пятиэтажный дом. Вот она, формула вечной жизни — дети. Жаль, что мой род пока не нашел продолжения. Когда мы с Лиринной поженимся, у нас будет куча детей. Нет, не куча — орава! Я буду приходить с работы, чтобы с радостью смотреть, как они гурьбой мчатся ко мне со всех ног. У меня всегда найдется доброе слово и скромный гостинец для каждого.

Я опустил взгляд долу и обнаружил, что уже несколько минут прибываю в естественном облике. Мама с дочкой были слишком увлечены лебедями, чтобы видеть мои метаморфозы, значит, можно спокойно возвращаться в офис.

Эльфийка порядком извелась, поэтому я сразу же сгреб ее в объятия. На мой взгляд, это лучший способ успокоить женщину, правда, в том случае, если она к вам хорошо относится.

Это подействовало: Лиринна обмякла и прижалась еще сильнее. Я слышал, как сильно бьется ее сердце.

— С тобой все в порядке? — не поднимая глаз, спросила она.

— Конечно, милая. Все прошло без сучка и задоринки. Кстати, мы даже разбогатели, — я показал на стопку денег.

— Выходит, с долгами покончено.

— С некоторыми точно.

— Тебе не было страшно?

— Было, но я вспоминал о тебе.

Как я люблю пахнущие весенним лугом длинные волосы, спускающиеся до плеч. Почему хочется целовать их без остановки?