Президент не уходит в отставку - Вильям Козлов

- А ведь он прав, - не двигаясь с места - они все еще стояли на обочине, - сказал Сорока. - Некоторые знаки, как, например, этот, не помогают движению, а только вредят. Сколько раз на этом участке создавались пробки. Здесь можно ехать со скоростью девяносто километров, что все и делают, когда не видно инспектора.

- Не нам с тобой менять установленные правила, - усмехнулся Саша.

- Неужели не видишь: этот знак устарел, он мешает движению.

- Давай-давай, - подковырнул Саша, - наведи порядок...

- Начертим на листке трассу и нанесем знаки, которые, на наш взгляд, должны помогать движению, а не тормозить его? - предложил Сорока.

- А дальше?

- Отдадим в ГАИ, пусть разбираются.

- И думаешь, они будут разбираться?

- Должны, - ответил Сорока.

- Делать им нечего...

Может быть, они и дальше продолжали бы этот спор, но тут из-за поворота со стороны Ленинграда на большой скорости выскочили салатного цвета "Жигули" и, завывая покрышками, пронеслись мимо. Машина даже присела на одну сторону. В заднее стекло видно было, что в машине полно людей. Не пять человек, как положено, а шесть или даже семь. Головы двигались, мелькали, невозможно было сосчитать.

- Тоже едет как надо? - с усмешкой взглянул на приятеля Саша. - По своим собственным правилам... Почти на сто десять чешет!

- Лихач, - ответил Сорока, надел на голову шлем и застегнул под подбородком ремешок.

- И по-моему, пьяный, - заводя мотоцикл, сказал Саша.

Мотоцикл сорвался с места и сразу набрал скорость. Сорока достал из-за пояса жезл, переложил его в правую руку - левой он держался за ремень седла. Дружинин ездил как бог, и скоро они нагнали нарушителей. Саша хотел обойти их, но "Жигули" резко взяли влево, и ему пришлось притормозить; тогда он стал сигналить, а Сорока - размахивать жезлом, приказывая остановиться на обочине.

Две девушки на заднем сиденье обернулись и, глазея на преследователей, смеялись и что-то говорили своим дружкам, которые тоже изредка оборачивались, но не смеялись. Теперь можно было разглядеть, сколько их там набилось: на заднем сиденье примостились два парня и две девушки, рядом с водителем еще один парень. Шесть человек!

"Жигули" не собирались останавливаться и пропускать их вперед. Редкая ситуация - как правило, машины останавливаются по требованию даже общественных инспекторов, которые "сели им на хвост". А если водитель не хочет остановиться, значит, либо он пьян, либо угнал чужую машину. И тут без штатных работников ГАИ не обойтись. Но в этот вечерний час, как назло, на шоссе машин было мало, пост ГАИ остался далеко позади. Теперь до самого Зеленогорска ни одного поста не будет. Вся надежда на то, что навстречу попадется патрулирующая по шоссе машина ГАИ или мотоцикл с коляской. И еще одно беспокоило Сороку: "Жигули" в любой момент могли с главного шоссе свернуть на ответвление или на проселок, а там им будет легче разговаривать с ощественниками, если даже они вынудят их остановиться.

Если даже водитель и был пьян, все равно он вел "Жигули" мастерски. На крутых поворотах машину заносило, тягуче визжали покрышки, но еще ни разу не загорался на задних фонарях красный сигнал. А это значит, что шофер не дотрагивается ногой до педали тормоза. В заднем стекле смутно маячили лица девушек.

Почти вплотную друг за другом они проскочили Репино, Комарово. Иногда Саша настолько близко подъезжал к заднему бамперу машины, что стоило водителю затормозить - и они в лепешку бы разбились об нее. Сидящие сзади загораживали шофера, и Сороке не удалось его рассмотреть, хотя Саша шел на риск и все ближе прижимался к "Жигулям". Один парень оглянулся, и Сороке показалось, что он где-то видел его, но мог и ошибиться: лицо пария мелькнуло и исчезло. Движение по Приморскому шоссе было двустороннее, сплошные зигзаги, то и дело сквозь кусты и стволы деревьев открывались окна на залив. "Жигули" сбавили скорость, но обогнать себя не позволяли.

- Он не остановится. Что будем делать? - отрывисто бросил через плечо Саша. Белый с синими полосами шлем качнулся на его голове. Сорока обратил внимание, что ремешок под подбородком был не застегнут...

Позже, вспоминая эту бешеную гонку, он упрекал себя за то, что не заставил Сашу остановиться и застегнуть ремешок шлема... Упрекать упрекал, но и сам прекрасно понимал, что Саша никогда бы его не послушался: остановиться из-за этой чепухи (!) значит упустить нарушителя...

Правильно говорят: знал бы, где упасть, соломки бы постелил...

- Поедем за ними до первого поста ГАИ! - крикнул ему тогда в ухо Сорока.

Больше им ничего не оставалось делать, как проводить нарушителей до поста ГАИ, а он был лишь за Зеленогорском, и там сообщить номер машины. От патрульной "Волги" им не уйти.

Километра за три до Зелеиогорска "Жигули" вдруг сбавили ход. Теперь снова Сорока видел смутные в наступающих сумерках лица девушек и парней. Они с явным любопытством смотрели на них, будто чего-то ожидали... Саша снова посигналил, а Сорока указал жезлом на обочину. Водитель включил мигалку, показывая, что он останавливается. Однако машина продолжала двигаться вперед примерно со скоростью девяносто километров. До этого она шла - сто двадцать. Саша держался сзади, соблюдая необходимую дистаицию. Но машина, больше не сбавляя скорости, с ритмично мигающим правым фонарем шла вперед. Она прижалась к самой обочине.

Дальше произошло то, на что мог рассчитывать только очень хладнокровный и опытный шофер. Впереди был крутой поворот, скрадывавший видимость. "Жигули" внезапно стали тормозить, забирая еще больше вправо на обочину. Не ожидавший этого маневра Саша Дружинин не мог так быстро затормозить и, видя, что впереди идущая машина уступает дорогу, естественно прибавил газу, чтобы вырваться вперед и остановиться уже впереди тормозящих "Жигулей". Но Саша не видел того, что видел со своего участка дороги и ювелирно точно рассчитал шофер, - это идущую из-за поворота встречную машину. Шел тяжелый грузовик с прицепом. Конечно, Саша легко бы мог обойти почти остановившиеся "Жигули" и вывернуть на правую сторону, прежде чем грузовик поравняется с ним, но тут шофер "Жигулей" внезапно дал газ и стал выезжать на проезжую часть...

В такие считанные секунды, когда смертельная опасность нависла над тобой и от нее уже не уйти, мозг человека работает, как никогда, ясно и четко, трезво оценивая обстановку. Глаз фиксирует все с точностью сложного оптического прибора, мозг, не уступая самой совершенной в мире кибернетической машине, молниеносно обработав поступившую в него информацию, выдает тот единственно верный шанс на спасение, который только возможен. Другого уже не будет. Сигналы посланы, теперь все зависит от того, как точно их выполнят твои руки, ноги, взведенные, как курок ружья, мышцы.

Сорока был лишь пассажиром, но глаза его зафиксировали все, что дальше произошло, до мельчайших подробностей. Он видел сквозь заднее стекло двигающиеся головы парней и девушек, лица их размазались в бледные желтые пятна; затем его внимание переключилось на катастрофически приближающийся к ним пыльный бок "Жигулей" с вдавленными в кузов блестящими рукоятками дверей; совсем рядом, будто крысиный хвостик, нервно бился по гудящему от колес асфальту прикрепленный к заднему бамперу электростатический ремешок; врезалась в память даже косая трещина на пластмассовом красно-желтом заднем фонаре. По левой стороне шоссе с гулом реактивного самолета надвигался на них тяжелый грузовик с блестящим, будто подобравшимся в прыжке могучим быком или буйволом на радиаторе.

Мотоцикл попал в классическую аварийную вилку, из которой почти невозможно спастись. Когда Саша вынужден был пойти на обгон, водитель "Жигулей" стал прижимать его к левой стороне дороги, по которой навстречу им двигался грузовик, внезапно появившийся из-за скрытого деревьями поворота. На этом узком шоссе мотоцикл мог бы протиснуться между грузовиком и "Жигулями" лишь в том случае, если бы "Жигули" посторонились, снова приняли вправо, ближе к обочине. Грузовику же совсем некуда было отодвинуться, он занимал большую часть шоссе, по обеим сторонам которого тянулись глубокие придорожные кюветы.

В такой почти безнадежной ситуации - их в лепешку расплющило бы между двумя машинами - Саша Дружинин принял единственное, самое верное решение. Рассчитав, что скорость грузовика меньше, чем мотоцикла и "Жигулей", он дал полный газ и, выкроив каких-то полтора метра, выскочил из вилки на левую сторону, с ревом пронесся мимо самого радиатора грузовика (Сорока даже разглядел на круто округлившейся груди белого металлического быка сквозную черную дырку), перемахнул через кювет и... последнее, что запомнил Сорока, - раскинувшийся над ними зеленый шатер ветвей, ослепительный блеск залива, усеянного черными камнями, два человека, вытаскивающих на песок красную с голубым лодку, и мелькнувший у самых глаз белый с синими полосами Сашин шлем...