Не бесите ведьму! (СИ) - "Sveta Bel"

Ну как так то? А потом мысли зашевелились…

Первые мысли были совсем не лестными в адрес этого князя, но потом подумалось: он же защищал своих поданных. Да, таким извращенным способом. За счет своих соседей. Как так то?!

Но кто я такая — судить его.

Что он сделал — останется на его совести.

Вот только лично я не могу простить его.

По его вине погибли мои родители.

По его вине сгорело мое село.

По его вине пострадали мои односельчане.

По его вине пострадали еще уйма сел и мирных жителей. Лично ходила лечить всех, кому могла помочь.

А были и те, кому уже и не помочь.

Остались только сироты и вдовы лишенные жилья и средств к существованию. Да, мне жалко жителей его княжества, так же как и остальных.

Но он не должен был подставлять других!

Не имел никакого права!

Не по княжески это!

Не прощу его!

Нет!

Но сейчас надо думать, что делать, чтобы не пострадали ни княжество Ефима, ни соседние.

Думали мы с Яромиром долго.

Не один чайник чая выпили.

Мысли свои вслух говорили, на что-то соглашались, что-то отвергали сразу.

И пришли к одному выводу. Нужно Махмеда выманить на наши земли и уничтожить, чтобы и памяти о нем не осталось.

Злопамятные степняки, особенно если им поперек дороги пойти. Махмед особой жестокостью и пакостностью у хана славился.

Вот и получается, что с ним его же средствами разбираться и нужно. С волками жить — по волчьи выть!

А на нашей территории потому, чтобы даже никаких намеков не было, что мы на степные земли ступали. Иначе у хана будет зацепка войной на нас пойти. А так придется ему глаза закрыть на потерю своих людей.

А Махмед молод еще, да горяч, так что скоро он и сам должен пойти выяснять, что с его людьми стряслось.

К ним же ни один конь без седока не вернулся, ни один раненый воин дурные вести не принес… Поэтому и не понятно сейчас Махмеду, где его люди. Вот и должен он сам придти…

Так что перво на перво с Махмедом разобраться надо, а там уж очередь и до князя Ефима дойдет.

17

А Яромир высказавшись, да продумав немного дальнейшие шаги, вроде как и расслабился немного.

Отпустило его чуть. Лицо просветлело, складка между бровями разгладилась.

— В баньку хочешь? — спросила с улыбкой, видя, что мужика отпускает

— Очень! Знатная банька у вас… тебя — тут же поправился он.

Серафиму опять вспомнил.

Я тоже ее часто с благодарностью большой вспоминаю.

— А еще хочу, чтобы ты меня попарила веником хорошенько — хитро глянул на меня

— Да и попарю! Чего же не попарить! — ответила ему с улыбкой

— Что дров наколоть? Баньку затопить? — тут же подорвался Яромир

— Дров потом наколешь, когда по свободнее будешь. — не стала отказываться я — А баньку я уже протопила. Ждет стоит, когда готов будешь. Иди уж

— Пойдем вместе? — и столько надежды в голосе, что не откажу

— Иди! Сейчас тоже приду!

Он отправился в баню, а я пошла в комнату к себе рубаху одеть.

Я хоть и ведьма, да девичья скромность во мне еще жива и так сразу я не могу перед мужчиной, хоть и желанным, без одежды появиться.

В парилке я появилась в белой долгополой рубахе с распущенными волосами. Яромир сидел на верхней полке с обмотанным вокруг бедер полотенцем. Умница, не стал меня сильно напрягать своим голым телом.

А он хорош!

Вот прям смотрела бы и смотрела!

А еще лучше потрогать эти широкие плечи, погладить эти налитые мускулы, провести пальчиками по кубикам живота…

Марфа, соберись!

— Какая же ты, Марфа, красивая! — услышала я тихий, но восхищенный голос Яромира — И как это Трофим не смог тебя удержать?!

Это был не вопрос. Но я решила ответить

— Да просто я его никогда не любила. — пожала плечами я

— И даже не пыталась?

— Пробовала. Думала стерпится — слюбится. Но не судьба.

— Жалеешь?

— Нет, ни капельки! Он мне неоднократно доказывал, что не мой он мужчина

— Однако мне кажется, что он тебя любит

— Он может и любит… Да вот мне он это иногда странно доказывал

Совсем не хотелось говорить, что он меня бил.

По большому счету Трофим хороший человек, но не мой. Уже не раз это говорила.

Зла на него не держу, но и общего ничего иметь больше не хочу.

Сейчас меня все очень даже устраивает.

— И нетрудно тебе без мужчины. Ну я имею в виду… Не дров наколоть — смущенно спросил князь

— Знаешь — начала я и задумалась о словах в которых хочу свою мысль донести — После того как с Трофимом расстались, я вообще о мужчинах и думать не хотела. А потом, когда в лес к Серафиме попала, она меня столькому учить начала, что я и думать о другом забыла. Потом Серафима меня потихоньку к делу своему приставлять стала. И опять крутилась, как белка. Ни о чем и ни о ком не думалось. Потом уже с тобой встретилась и опять хлопоты закрутили… А сейчас со степняками разобраться надо. Так вот все время дела находятся поважнее мужчин. А по хозяйству зачастую селяне и помогают.

— И что совсем никто так и не запал ни разу в душу?

— Я же не сказала, что железная. Запал. Только мы ведьмы! Нас бояться в основном. Вон и Серафима, добрейшей души была, а так одна и прожила всю жизнь. Думаю и у меня такая же судьбинушка. Ну ничего, дел всегда хватает, так что слезы лить по своему одиночеству мне некогда. Да и не одинока я…

— А кто запал? — спросит о том, что главное для себя услышал

Вот как будто и не уводила его я от этой своей оговорки в сторону

— Да какая разница? Знаю, что не быть нам вместе…

— А ко мне как относишься?

— Хорошо я к тебе отношусь!

— А мне ты очень нравишься. Я и правда тебя немного боюсь. Нет не так. Я боюсь, что ты можешь другого любить и на меня внимания не обратишь, как на мужчину.

Я удивленно на него глянула

— Что смотришь?! Ты красавица, умная, самостоятельная, цену себе знаешь. Да к тебе действительно подойти страшно! Пол отряда воинов на тебя смотрят, как на чудо неземное. А ты мимо проходишь и их восторженных взглядов даже не замечаешь. Трофим все время злится, да с мужиками ругается. Ты в моем войске знаешь какой раздор заварила! Мне приходится все время держать всех в жестких рамках, да дело находить потруднее, чтобы не пялились на тебя. Сам хочу один на тебя смотреть!

По мере того, как он говорил мои глаза становились все больше и больше.

Я действительно на мужиков не смотрела.

Только на тех, кто больным ко мне обращался. Так на них, как на пациента.

А тут оказывается такие страсти вокруг меня кипят!

— Не замечала — выдавила я удивленно

— Да ты вообще, как птичка летаешь, только о заботах своих думаешь — улыбнулся он

— Так забот много! Вот и тебя еще напарить надо! Степняки опять же тут, приволоклись. А у меня травы не собраны, коренья не перебраны, зелья не наварены. Старые запасы заканчиваются, а народ болеть не перестает. Вот как обратятся, а мне и помочь нечем.

— Вот я и говорю: ты как птичка — вся в заботах. Обо всех думаешь, кроме себя! Давай ка я тебя первой напарю!

Он улыбался тепло и совершенно искренне.

— А давай! — согласилась я

Встала и пошла в предбанник, чтобы взять простынь для того, чтобы постелить на полки. Постелила и улеглась лицом вниз. Яромир подошел, нагнулся к моему ушку и спросил:

— Можно я сниму рубашку. Так и телу приятнее будет и пользы от веника больше.

— Снимай. Или тебе помочь?

— Сам справлюсь.

Его руки ловко подцепили мою рубаху и как-то так одним махом ее на мне не стало. Меня легко приподняли и одним ловким движением лишили рубахи. Затем бережно уложили опять, как я и лежала.

Я почувствовала по всей длине моего тела легкое касание. Как ветерком или перышком по спине прошлись. Это было так приятно.

Мое тело тут же отреагировало на такую ласку.

— Какая же ты красивая! Ты просто совершенство! — легкий шепот, как будто просто мысли вслух. А потом громче — Ну приступим!