ОПГ «Деревня» (СИ) - Alchy

- Так их меня штук сорок, советских стеклянных, с комплектом игл к ним и десяток бикс родных. Вы только Серёге не говорите!

После этих слов начался сущий кошмар, Толя вцепился в Егора и не хотел никуда его отпускать, пока тот не отдаст этакое богатство. Егор еле отговорился тем, что если не вернётся — Серёга как наследник найдет и отдаст, всё причем.

Глаза Толи вспыхнули алчностью: «Что всё, у тебя ещё что-то есть!?»

Захар подлил масла в огонь: «Так он же у нас наркоман, в ремиссии. Но это не точно, есть мнение, что бывших не бывает. Причем запасливый, в деда. Дед то у них с Серёгой кладовщиком работал в МТС, полжизни. Трактор себе к пенсии собрал, зернодробилку, и мастерскую оборудовал — всё из списанного. А Егор в дедовском доме живет!»

- Захар Михалыч! - Возмутился Егор. - Вот давайте не будем! Вы с дедом так-то дружили, помню, рассказывал он, как вы в совхозе жили!

- Давай уже езжай! - сразу стал провожать его Председатель. - Неча тут рассиживаться!

Егор отправился к Анисиму, от него не отставал вцепившийся как клещ Толя, выпытывая, что ещё есть у него. Пришлось сознаться, что есть, да. С четыреста пузырьков стеклянных, с порошком каким-то, взятых там же, где и многоразовые шприцы.

- Я их, собственно, из-за фуриков взял. Из-за стеклянных пузырьков. Надо мне было. - Туманно заметил Егор. - Там и срок годности наверное всё, полтора года назад, считай выставили этот склад. Но это не я выставлял! Я у наркоманов просто сменял, по сложной системе взаиморасчетов. Отвали ты от меня, Толян! Отдам конечно, не всё только. Всё, уйди. Серёга отдаст, если не вернусь!

Но Толян не отставал:

- У меня за тебя душа болит, Егор! Спальник возьми, гостеприимством не пользуйся особо, там вши и блохи в полный рост, спи на улице. Перед едой, для профилактики — уголь активированный пей. За заразу я не переживаю, прививки то ведь делали в детстве? Ну вот, так и думал, это им скорее переживать надо, как бы мы их не перезаражали вирусами, которые за несколько столетий мутировали и приспособились. Береги себя!

- Не дождетесь! - Егор наконец отвязался от хирурга и дошел до конного двора, где его ждал Андрюха и уже два оседланных мерина.

- Здорова Андрюха, здорова дед! - Поприветствовал он их. - А что за за мешки уже навьючили?

- Овес это, - буркнул дед, немногословный и неприветливый с утра, - не знаю, чо ты жрать будешь, а лошадей мне голодом не мори! У башкир поспрошай кожи. Они должны выделывать, сбруя нужна для лошадей. Не щёлкай хлебалом, в общем! Скотину опять же прикупим у них, лошадок и баранов. Сам вернись, главное!

С Андреем направились до Галки. У той тоже сборы были в разгаре, во дворе суетился её Лёха и Серёга. Галка своей скаредностью разочаровала, дала с килограмм конфет, без обертки и немного дешевой бижутерии и всё. Егор попросил было сигарет, на что вмешался Серёга:

- Перед местными не пались со спичками и зажигалкой, они тут кисет с приспособами для добывания огня носят. Сигареты тоже, не знакомы им ещё. У тебя же свой табак есть, его бы лучше взял! Если сигареты будешь курить всё таки — пачку не свети.

- Я как тебе курить тогда буду?! - Возмутился Егор.

- От костра прикуривай!

Галка подсластила пилюлю: «Вернёшься — я тебе два блока выделю! А теперь поехали на склад, тебе на подарки три одеяла шерстяных выделю, женам Азата. Они вообще не пойми с каких годов лежат там, как их моль не сожрала».

- Галка, - заканючил Егор, - дай хоть гондонов пачку, на всякий случай!

Вынесла, как от сердца оторвала. Егор поинтересовался: «А кто там у нас сейчас за кладовщика, чо там вообще есть на складе, чем разжиться можно?»

- Ничем, - отрезала Галка, - трех одеял тебе хватит. Я сейчас там главная.

- Вот оно, сращивание частного капитала и власти, коррупция в чистом виде! - прокомментировал Егор.

Выдала всё таки четыре одеяла, как на взгляд Егора — казенная, ничем не примечательная вещь, у них в лагере такие же были. Но на подарки пойдет, башкиры небось не избалованны фабричными вещами. От склада с Андрюхой разделились — собраться дома. Из деревни на дорогу в сторону Могузлов выбрались только в начале одиннадцатого.

Андрюха посмотрел на карабкающееся в зенит солнце, перевел взгляд на дорогу и заключил: «К обеду доедем до Могузлов, а там до Верхних Тыгов — километров восемнадцать, к вечеру доберёмся». На улице царила благодать и великолепие, не жарко пригревало, немногих насекомых по осеннему времени сдувало ветерком. Ни гуси над душой не гогочут, требуя жрать, ни в двери не стучат, выпрашивая бутылку, ехай себе вдаль, в чуть дрожащее марево на горизонте...

Добрались до границы с зоной отчуждения, Андрей поскрёб затылок: «Прямо держаться надо, сухой лог, вон слева который, кончится когда, тогда налево и прямо. Не должны заблудиться. На крайняк — на трассу выедем, сейчас Катин тракт там идет, где старая трасса наша была, Серёга говорил». Двинулись прямо, стараясь держаться прогалин и не выпускать из вида лог, как ориентир.

Громкий свист застал из врасплох, Егор с перепугу запутался в ремне, в попытках снять ружье, висевшее за спиной. Андрюха, напротив — весьма грамотно спрыгнул с лошади и сейчас стоял, прикрывшись ей, с оружием на изготовку. Кусты раздвинулись, оттуда выехал конный, крича: «Азат, Азат!»

«Свои, по ходу!» - С облегчением бросил Егору Андрей.

Выдвинулись навстречу, худо-бедно столковались. По всем признакам — это был дозор из Азатовских. Воин с луками, где на ломаном русском, где мимикой — объяснил, что проводит их. Дальше тронулись втроем. С проводником дорога оказалась веселей, не надо было искать путь, тропку уже наездили. Как заметил Андрей: «По тем же местам идем, где старая шоссейка была. Только заросло всё и лес стоит».

Вскоре выехали к Могузлам, вместо довольно большой деревни из будущего перед их глазами предстал хутор-переросток. Несколько деревенских изб соседствовали с юртами, вокруг стояло несколько просторных загонов из жердей, сейчас пустые. Проводник представил их местному начальству и пришпорив коня — поскакал обратно.

Местный начальник, про себя его Егор стал называть подбийком, встретил их радушно, что-то скомандовал засуетившимся женщинам и пригласил к костру. К счастью, по русски он разговаривал не в пример лучше проводника. Сразу сказал, что выделит провожатых к Азату, но по законам гостеприимства обязан их накормить и напоить после дальней дороги. И перед предстоящей дорогой тоже. Отказываться было не с руки, отправляли то отношения налаживать, а не врагов наживать.

Поэтом отказываться не стали, привязали лошадей у коновязи. Егор достал из сумок одно одеяло, решив что Азату и трех хватит, там же из бижутерии выудил пакетик с какими-то серёжками и в качестве даров преподнес всё это подбийку. Тот явно обрадовался, ещё громче закричал на девок, те стали мельтешить быстрей. Расселись у расстеленной у костра кошме, подбиек достал трубку, кисет с табаком и щедрым жестом предложил угощаться. Егор в ответ вытащил свою трубку предусмотрительно захваченную и в ответ предложил ему своего табака. Андрюха, как некурящий — в этом не участвовал.

В результате этих восточных церемоний и расшаркиваний Егор набил свою трубку табаком хозяина, тот — гостя. Только Егор придвинулся к костру, поискать ветку, раскурить трубку, как Баиш (так звали хозяина) из кисета достал зажигалку, чиркнул — загорелся язычок пламени. Протянул ему, удивленный Егор взял, посмотрел — крикет. Прикурил, обалдевая, отдал подбийку. «Не пались!» - Передразнил он про себя Серёгу. - «Тут артефакты уже по рукам гуляют и никакого футурошока у аборигенов». Табак понравился, крепковат, но чувствовалось, что настоящий, не соусированный эрзац. Хозяин в ответ тоже похвалил, может из вежливости.