Охота (СИ) - "Джиллиан"

— Впереди! — крикнул Макс.

Я выглянула из-за его плеча.

Ровная до сих пор трасса сразу после крутого поворота заканчивалась немаленьким таким трамплином!

Два стерегущих нас по бокам байка, державшихся пока на расстоянии, по моим ощущениям, словно напряглись. Будущий финт ушами отчётливо нарисовался перед глазами: на полном ходу нас собирались столкнуть с трамплина!

Что делать?!

Что… Собираясь вцепиться в любые поддержки, я собиралась бить на шпагате!

До поворота несколько секунд. Я напряглась. Два байка из четырёх начали сближение. Но неравномерно, как я рассчитывала. Один держался чуть позади. Другой заходил сбоку. Ладно, как смогу… Зажавшись напряжённой пружиной, я приготовилась, если вдруг понадобится, помогать Максу — движение пассажира телом много чего значит в экстремальных ситуациях.

Внезапно рёв нового байка за спиной и внезапный же визг тормозов за спиной заставил меня резко обернуться.

— Прыгаем! — услышала крик Макса. И я уже с облегчением прильнула к нему, ухватив глазом еле-еле два кадра: в ситуацию вмешался чёрный байк, чей владелец ударил бампером того нашего преследователя, что приближался сбоку.

Мы взлетели спокойно — точней, я спокойно, а Макс пригнулся — явно в ожидании, что нас вот-вот ударят. Из-за этого ли, или из-за чего-то другого, но приземлились мы так аккуратно, что машина даже не подпрыгнула. Едва проехались по относительно ровной трассе, как я крикнула:

— Макс, всё нормально!

За нами ехал всё тот же чёрный байк, байкер на котором совершенно очевидно не старался сбивать нас. Последнего из преследователей нигде не видно.

Больше к нам никто не приставал. Мы благополучно доехали до финиша — под ликующий и разочарованный рёв зрителей. Не первыми. Это нам сбили. Но всё равно близко к первой десятке.

Чёрный байк остановился неподалёку. Байкер шлема не снимал — сидел, будто чего-то ожидал. Макс снял шлем и удивлённо покосился на него. Неуверенно пожал плечами, всматриваясь.

— Заметный. Но такого не знаю. Новичок?

— Макс, тебя из-за меня здесь потом третировать не будут?

— Я же не один. У нас своя команда, — снова пожал он плечами, не спуская глаз с неизвестного байка. — Не всегда бываем вместе, но бываем. Меня тронули — значит, команду обидели. Это на трассе могут что угодно вытворить, а так — нет, не тронут. Слушай, подойти, что ли, к нему? Мне интересно стало, чего он вдруг нам помог.

Мы пошли. Макс вёл байк, я шагала с другой стороны. Мне тоже было интересно. Для себя-то я объяснение придумала: чёрный сбил преследователей, потому что опасался, как бы они его потом не сбили. Новенького — тем более. Ведь если он новенький — наверняка без команды.

— Эй, привет, — сказал Макс. — Мы хотели тебе сказать спасибо.

Байкер стащил с головы шлем.

— Ну, пожалуйста, — сказал Кирилл и отшатнулся, когда мой кулак просвистел в опасной близости от его лица.

— А, вон что, — спокойно сказал невозмутимый Макс. — Вы, там, помиритесь, что ли. Ребята вы неплохие. Чего разодрались?

10

Больше Макс ничего не сказал. Всё с тем же выражением: «С вами всё ясно!», к которому примешивалась какая-то странная тень чуть не стариковской умудрённости, парнишка повёл свой байк мимо нас.

А мы остались. Я — разъярённая, несмотря на примиряющие слова парнишки, и снова готовая ударить. Кирилл — насторожённый и не спускающий с меня глаз, уж точно готовый к отпору… И только я подумала, что он находится в уязвимой ситуации — сидит на байке, только у меня дёрнулась нога врезать ему по голени, как он примирительно вздохнул и предложил:

— Тайм-аут? А дома, без зрителей, разберёмся. Садись, — и коротко двинул подбородком, указывая на сиденье пассажира.

— А чего это без зрителей? — мгновенно завелась я.

Но Кирилл уже надел шлем и только тогда ответил:

— Здесь слишком много камер.

Сообразила: он же мертвец, официальный. Нельзя показываться на камеры, которые транслируют отсюда прямо в Сеть. Отследят его мгновенно. А вместе с ним и меня. А потом, глядишь, и на деда с Эриком выйдут. Проследила цепочку, рыкнула в душе. Пришлось утихомириться. Ничего. До дома недолго. Запал не пройдёт, а там…

Насупилась, села за ним на байк — он протянул мне очки.

— Возьми. «Хамелеоны».

Заметил момент, когда я отдала Максу его шлем.

Заботливый какой… Трупик.

Дорога тёмная, несмотря на яркие огни фонарей и огни с нависающих над нами небоскрёбов. На перекрёстках ветер гонял позёмкой осеннюю холодную пыль вокруг колёс нашего байка…

Ехали достаточно долго, чтобы я успела задуматься над тем, с чего я больше всего нервничаю. И пришла к выводу. У меня нет своего дома. Своего. В той квартире, которую сняли для меня боевики Эрика, я несвободна, потому что там есть люди, из-за которых мне приходится переживать. Неволя. Раньше было легко: захотела — ушла. Захотела — пришла. Кошка, которая шляется сама по себе — и где захочет. А едва только захотела стать собственницей конкретного человека, получила личную зависимость.

Вот это и бьёт по нервам.

Меня пытались воспитывать. Но никогда не лишали свободы.

Теперь это произошло.

Хуже, что, став собственницей, я не заметила, как присвоили меня саму.

Когда я оформила эту мысль в слова, чуть не бросилась на полном ходу с байка. С трудом успокоилась. Заставила себя думать о другом. Более… актуальном.

— Откуда у тебя байк?

— Э… Взял тут у одного. Он… ну, слишком пьяный был. Решил, что милосердие к нему проявить будет неплохо.

— Ты хорошо ведёшь.

Он легонько пожал плечами:

— Не считая космического, любой транспорт. Армия.

Меня хватило только на эти реплики. Больше говорить не могла, всё ещё потрясённая мыслью о собственной присвоенности.

А если принять как данность? Предположим, Кирилл станет моим. Потому что я его всё равно хочу. Кем — моим, кстати? Ну, если традиционно, то полное право собственности на него я получу после заключения брака с ним. Фу-у… Заключения. Звучит-то. Чуть не в одной камере… Ну, предположим, я всё-таки решусь на это. На официальное оформление отношений…кхм… с официальным трупом. Что получаю я? Ну, ладно. Рольф официально становится мне почти младшим братом. Это мне нравится, хотя мальчишку я знаю плохо. Но одновременно в придачу к Кириллу и Рольфу я получаю кучу проблем. И это в то время, когда я всего-навсего хочу получить в собственность одного-единственного человека.

Поёжилась. Не от холода.

Ха… А если перевернуть? Что получает Кирилл — вместе со мной, ещё и не сахарком? Армию боевиков во главе с Эриком, к которому он уже меня ревнует. Кажется. Моего тюфяка братца — законченного идиота и игрока, и его слюнтяйку жену. Моего деда-бандита, который во время моего так называемого отпускного путешествия по Содружеству неплохо промышляет рейдерством, основываясь на собранных мною и проанализированных Эриком данных. Плюс моих великосветских родителей, общение с которыми даже один на один опасней общения с акулой-людоедом.

Вывод: мне везёт больше?

Оскалилась. Так ему и надо…

Додумать не успела: Кирилл свернул в какой-то глухой переулок.

Зато успокоилась. Особенно когда сунула пальцы в карман ласково огладить браунинг. Действовать-то легче, чем размышлять на невиданные ранее темы.

Но Кирилл спокойно подкатил байк к двум мусорным контейнерам, стоящим впритык, и, кинув мне:

— Я сейчас! — быстро «спешился» и зашагал к стене за этими мусорками.

Как бы не так! Не присвоил ещё! Раскомандовался…

Я быстро сползла с байка — и за ним. Фонари отсюда далековато. Поэтому пришлось вглядываться, изредка оборачиваясь присмотреться, не засёк ли нас кто. Кирилл только раз оглянулся на меня с выражением: «Упрямая, да?» и ничего не сказал. Хм… Попробовал бы… А… А я? Если бы попробовал? Мм, как интересно!

Прислонившийся спиной к стене, дрых на мусоре, вывалившемся из переполненного контейнера, какой-то довольно молодой мужчина. Кожаная куртка, кожаные штаны. Хм, это не владелец ли нашего байка? «Владелец». «Нашего». Судя по тому, как трепетно он обнимал кучу грязных бумажек, время от времени блаженно зарываясь в них носом, судя по тому, как мощно шла от него волна оглушающе винных паров, надулся он неплохо.