Каллиграфия убийства - Алексей Макеев

class="p1">– Ну нет, третировать своего друга я не дам. – Лев Иванович повернулся к жене и, притянув ее к себе, посадил на колени. Но Мария встала и, заявив, что у нее сгорит рыба, если он станет ее удерживать, ушла, бросив уже в дверях:

– И не сиди долго за компьютером, а то знаю я тебя – у тебя работа на первом месте.

– Ты не права, – вдогонку крикнул ей Лев Иванович. – На первом месте у меня ты, а потом уже работа. Без работы я еще хоть как-то смогу какое-то время обходиться, а без тебя я и пары часов не протяну.

– Как же – не протянешь, – улыбнувшись, заглянула в кабинет Мария. – А кто остается один, когда я на гастролях? Или когда ты сам уезжаешь черт знает куда и на сколько времени? Как-то ведь ты там обходишься без меня?

– Маша, но ты ведь прекрасно поняла, что я имел в виду. – Гуров грустно посмотрел на красавицу жену.

– Поняла, поняла, – хитро улыбнулась та. – Но все равно долго не сиди.

– Хорошо, – ответил Лев Иванович и повернулся к компьютеру, на мониторе которого только что высветилось сообщение, что ему пришло новое письмо.

Гуров не стал распечатывать все, что ему выслала Елена, а начал считывать с монитора. В принципе, ничего нового, кроме того, что ему уже вкратце рассказала студентка, он в этих документах не нашел. Вот разве что взгляд зацепился за свидетельство одного из служителей «Москоллектора», который нашел тело женщины в колодце на территории урочища Сеча.

Свидетель заявил, что проверял этот участок несколько дней назад и никого в колодце не было. А в день, когда было найдено тело, диспетчер позвала его и велела проверить заново, все ли в порядке. По ее словам, кто-то позвонил к ним в службу и сказал, что крышка одного из коллекторов снята, а сам колодец переполнен водой. Пришлось опять ехать на место и разбираться. Крышка и вправду была отодвинута. Но воды было в норме, хотя перед этим несколько дней шли ливневые дожди. Заглянув в колодец, работник и увидел тело женщины. Запах явно говорил, что тело лежало там уже не один день. Тогда-то свидетель и вызвал полицию.

– Кто-то специально позвонил в службу и навел на труп, – пришел к выводу Лев Иванович. – И этот кто-то был, скорее всего, убийцей. Ему явно не терпелось, чтобы тело женщины нашли как можно раньше. Если бы он не позвонил, то кто знает, когда бы еще оно было найдено. Мог пройти и месяц, и два. Интересно, сколько раз в год происходит обход участков и осмотр состояния колодцев?

Лев Иванович и сам не заметил, как стал рассуждать вслух.

– Надо бы посмотреть, где и как было найдено тело мальчика. При каких обстоятельствах его там обнаружили и кто именно обнаружил.

Гуров стал искать протокол осмотра места происшествия, который был составлен при обнаружении тела подростка в коллекторе массива Круглая Роща. Он внимательно и дотошно просматривал каждое предложение, написанное в протоколе. Получалось, что подростка нашли не служащие «Москоллектора», а какой-то бомж, который, собирая тару и всякий пластиковый мусор на территории массива, решил заглянуть в открытый колодец в надежде, что туда могли скинуть что-то интересное для него. Но вместо бутылок он увидел тело. Бомж, которого звали Виталий Сухинский, не имел определенного места жительства, жил где придется и питался, а заодно и пил то, что бог пошлет, поначалу испугался и решил никому не говорить о находке. Но в тот же вечер, приняв очередную порцию суррогата, он разболтал о находке своим приятелям. Среди них была и некая особа по кличке Ксюха Буйная, которая, впечатлившись рассказом Сухинского, отправилась посмотреть на этого «упокойника». С ней отправились и все остальные, кто в этот момент еще мог устоять на ногах. По дороге Ксюха и компания встретили местного участкового, которому и поведали о «несчастном мальчике, который утонул в коллекторе».

Внимательно изучая оба дела, Лев Иванович время от времени делал себе пометки в блокнот. Позднее он пришел к выводу, что даже если эти два убийства и не были связаны с Каллиграфом, то друг с другом они были связаны если не на сто, то на девяносто пять процентов точно. Слишком уж много общего было у этих двух убийств.

Из задумчивости его вывела Мария.

– Лева, тебе звонят. Ты что, не слышишь?

– Нет. А где мой телефон? Я думал, он у меня где-то рядом.

– Возьми, я принесла его тебе. Ты оставил его на кухне.

– Спасибо. А кто звонил?

– Кто тебе еще может звонить в семь часов вечера, как не Станислав. – Мария театрально закатила глаза, давая понять, что Гуров мог бы и сам догадаться. – И недолго болтай. Ужинать пора.

Лев Иванович ничего обещать супруге не стал и набрал номер Крячко. Тот ответил сразу.

– Опять телефон где-то отдельно от тебя, – не поздоровавшись, начал ворчать напарник.

– Ты чего такой злой? – поинтересовался Лев Иванович.

– Я не злой. Я уставший.

– Уставший – это нормальное состояние для оперативника, – усмехнулся Гуров. – Уставший, голодный, замерзший – все это естественные составляющие нашей профессии. За столько лет мог бы и привыкнуть.

– Привыкнешь тут, – уже спокойней ответил Станислав и спросил: – Ты не занят?

– Занят. Говорю с тобой по телефону. А ты мне рассказываешь, почему ты такой злой.

– Повторяю – не злой я. Хотел просто спросить. Ты завтра выйдешь со своего больничного?

– Обязательно. Даже если Маша ляжет поперек порога и не будет меня пускать, и тогда выйду.

– Сильно сказано. Даю голову на отсечение, что ты делаешь такие смелые заявления, потому что Марии нет рядом.

– Угадал, – засмеялся Лев Иванович. – При жене я бы так ни за что не сказал. Так что ты хотел сказать?

– Все, что хотел, скажу тогда завтра. Сегодня уже сил нет даже на это. То и хотел сказать. Потому и звонил. Новостей много, поэтому потерпишь до завтра.

– Понял. Отдыхай. Завтра в девять в кабинете увидимся. Наталье от нас с Машей привет.

Гуров завершил разговор и пошел ужинать в большой задумчивости. Ему было непривычно, что Станислав в кои-то веки позвонил ему не для того, чтобы рассказать новости расследования, а чтобы просить его не звонить ему сегодня. Это казалось странным и непривычным… В общем, Лев Иванович заподозрил, что его друг Крячко тоже заболел.

10

И, как всегда, Гуров оказался прав. Наутро Станислав пришел на работу весь разбитый и шмыгающий носом. Он покосился на Льва Ивановича и проворчал:

– Вот что бывает, когда больные оперативники