Пионер. Назад в СССР - Павел Ларин

способностей в предыдущие годы, значит, он их просто скрывал по какой-то причине. И вина в этом Ваша. У ребенка сто процентов имеется психологическая травма. Вы за это еще ответите. — Заявил учитель, глядя на предмет мебели, который валялся теперь в углу.

Просто чертов стул изменил траекторию, не успев долететь до меня буквально сантиметров десять.

— Скорее всего, Вы неоднократно говорили мальчику что-то из разряда… — Учитель истории помолчал буквально секунду, подбирая примеры, — Из разряда, мол, не было бы его, Вам было бы легче жить. Парень закрылся и заблокировал себя. Но в момент опасности сдерживать то, что в нем есть, невозможно. Это срабатывают его способности. Удивительно сильные способности, хочу заметить. Вы видели? Только что стул ушёл в сторону под углом в девяносто градусов. Надеюсь, вы пожалеете наш мозг и не начнете доказывать, что это ветер из окна подул.

Мать с грустью посмотрела на приоткрытую оконную створку. Видимо, именно так она и хотела сказать.

В общем, из кабинета директора я уехал в закрытую школу. Школа, это громко, конечно, сказано. При одном то единственном ученике.

Как бы то ни было, вырос я удивительной сволочью. Возможно, учитель истории был прав, и это — детская травма. А возможно, я просто — хреновый человек. Вторая версия мне ближе. Третий вариант — псионики изначально рождаются с внутренней убеждённостью, они не такие, как все. Более умные, более сильные. Могущественные.

Так вот, моими руками было сделано четыре революции на Африканском континенте, который оставался разделён на множество мелких стран. Громкие революции. С погромами, убийством правительства и террактами. В Азии я убил одного диктатора без особой на то причины. Ну…просто замудохал. Честно. Я путешествовал. У меня, между прочем, был отпуск. Хотел посмотреть мир. Заодно приобрести себе дорогую во всех смыслах реликвию. Жезл какого-то там императора, сдохшего несколько тысячелетий назад. Ясное дело, никто не собирался тратить на это деньги. Зачем? Я наоборот планировал его продать одному коллекционеру и хорошо заработать.

И вот мое желание не совпало с мнением диктатора. Он слишком трепетно относился к столь необходимой нам с коллекционером вещи. Пришлось диктатора убить. А потом, пока в стране шли беспорядки, забрать жезл из музея. В итоге все списалось на мародёров.

Кстати, именно после данного приключения я решил, что перерос Конфедерацию, считающую, будто все псионики — ее собственность. И ушел в свободное плаванье. Странное дело, но Конфедерация не разделяла моего стремления к свободе. Начали вести себя совершенно некрасиво. Объявили международный розыск. Самое смешное, не скажешь ведь соседним государствам, что сбежал псионик. Поэтому преступления, которые мне приписывали, были очень разнообразные, но далёкие от реальности. Конфедерация даже всячески пыталась меня разыскать своими силами. Это мешало при выполнении частных заказов. А заказов было, между прочим много. Различных.

Но речь опять же не об этом. Я многое видел. Реально многое. И был уверен, что удивить меня сложно. Еще я был уверен, что более конченой сволочи чем я, трудно сыскать. Но…

Вася Мишин и Антон Ряскин, эти прекрасные советские пионеры, смогли претендовать на уровень, близкий к моему. По размаху задуманного ими мероприятия.

Когда торжественное поднятие флага, наконец, завершилось, директор сообщил, что смена считается открытой. Выражение лица у него при этом было максимально злобное. Будто он сильно о данном факте сожалеет. Значительно позже я перестал думать о Гоблине плохо и наоборот, в некотором роде, посочувствовал. Но это было позже. В тот момент я искренне верил, что он отвратительный, неприятный тип.

Нас опять построили, а затем отправили в здание кинотеатра. Внутри имелась сцена, на заднем — фоне белое полотно. Сейчас на этом полотне висели бумажные буквы, которые складывались в фразу «Добро пожаловать!»

Я собрался было усесться на один из рядов, числившихся за вторым отрядом, но возле деревянного кресла нарисовались Ряскин и Мишин.

— Ты чего! Самое интересное пропустишь. Идём за кулисы. — Рыжий подмигнул мне, схватил за руку и потащил в сторону сцены.

Глава 12

Кинотеатр, судя по тому, что у него имелась практически самая настоящая сцена, а за сценой —достаточно большое пространство, включая две маленькие комнаты, выполнял сразу несколько функций. В том числе, это было место для торжественных мероприятий, выступлений и всякой подобной лабуды. То, что лабуды будет много, это я уже понял по первому полноценному дню, проведенному в лагере. И по тому восторгу, с которым участники концерта суетились перед началом праздничной части открытия смены.

В зале постепенно рассаживались остальные дети. Процессом руководили вожатые. Хотя, их руководство добавляло больше беспорядка. Вожатые хотели своих подопечных просто усадить, но подопечных, как раз, вот это вожатское «просто» не устраивало. Оказалось, что каждый желает сидеть на определенном месте рядом со своими товарищами. С конкретными. А с вот с тем придурком сидите сами, он все время икает. И эту дуру тоже не надо пристраивать рядом. Она — девчонка. Пацаны с девчонками вместе не сидят. Это пре́тит их кодексу настоящих пацанов. В итоге на каждом ряду создавалась толкотня, которая в процесс добавляла еще больше суеты.

Это затянулось бы надолго, но в зале появился директор лагеря. Он медленно прошел вдоль рядов, спускаясь вниз по широким ступеням. При этом Гоблин смотрел на особо разговорчивых таким взглядом, что они не просто усаживались, но и пытались слиться со своим креслом, вжимая головы в плечи.

К счастью, нашей компании это уже не касалось. Толстяк и Рыжий утащили меня за кулисы. Они постоянно переглядывались и хихикали, как два дурака, честное слово. Самое интересное, из всех пацанов отряда эти двое махинаторов выбрали именно меня. Видимо, существует какая-то кармическая связь на духовном уровне. Если где-то намечается какая-то гадость, то я непременно там. Хоть даже в роли зрителя. Просто на тот момент, я был уверен, что останусь лишь зрителем.

— Короче…— —Вася оглянулся, проверяя, не слышит ли кто-нибудь нашего разговора.— Мы решили проучить Тупикину. А то, знаешь, очень много на себя берет. Типа, самая умная. Такое надо пресекать. Понял? Иначе покоя до конца смены не видать. У нее на роже написано, она постоянно будет нам все портить.

— Я-то понял, но поверь, какую бы пакость вы не придумали, рассчитывать на то, что это чему-то научить Селедку, не нужно. Она — твердолобая. Это — состояние души. Его не перебороть.

Я высказался не к тому, чтоб отговорить пацанов. Вообще пофиг на их разборки с Селедкой. Чисто для понимания. А то будут обнадеживаться на пустом месте.

— Селедка? — Вася заржал, — Вот это ты круто придумал. И правда Селедка. Слышь, Тоха. Петька Тупикиной прозвище придумал. Селедка. Ой, не могу, умора….Она на самом деле вылитая селедка. Видел ее зеньки?

Мишин втянул щеки, насколько это было возможно в его случае, и вытаращил глаза.

— Ага… — Ряскин из угла закулисья тащил спортивный мат, поэтому, мы могли наблюдать только его задницу. Антон, наклонился, ухватил углы мата и пятился назад, как рак. Мат явно был нелегкий, потому что Ряскин пыхтел и тихо ругался себе под нос.

— Короче, смотри. Там по ходу сценки, мы захватываем обезьянку в плен, чтоб она не успела предупредить пионеров, и уводим ее. И вот это самый главный момент. Пока не буду рассказывать, а то эффект не тот. Но Тупикина, то бишь Селедка, сильно удивится. Мы ее нормально так напугаем. Понял? Тебе — ответственное задание. В нужный момент подвинуть мат к сцене. Понял?

— Понял. Почти. Не понял, чем пугать будете. А так-то понятно, конечно. Мат зачем?— —Я с интересом наблюдал за приготовлениями Ряскина и Мишина. Хотя, готовился больше Антон. Толстяк просто стоял рядом со мной и довольно портил свои пухлые ладоши.

— Ааааа… Так это чтоб она себе ничего не повредила. — Пояснил Вася.

— Даже боюсь представить, что вы задумали… — Я не переживал за Селедку, она неубиваемый элемент, но чисто ради интереса, хотелось бы понять задумку этих двоих товарищей.

— Ничего страшного. Надо просто чтоб Селедка испытала этот…стресс. Тогда всю ее заумность как рукой снимет. А то лезет вовсюда. Нос свой сует. Дура, блин. В кои-то веки у нас нормальный отряд подобрался. Даже Фокина с нами. В том году она каким-то чудом оказалась во втором. Хотя мы были в третьем. Думаю,