Ола и Отто 1 - Александра Руда

Отто удивленно приоткрыл рот.

— Представь, — обратился Ирга к полугному. — Зашел к заказчице, бедной вдове, желающей вызвать дух покойного мужа, и уже обвиняют!

— Она сказала, что ты ее любовник! — я вскочила.

— Она мне заплатила, чтобы соседи считали, что я ее любовник!

— И ты согласился!

— Бедная женщина самоутверждается! — Ирга тоже поднялся и сразу стал выше меня.

— За твой счет!

— За свой. Кое-кто тоже самоутверждался только что, не так ли? И абсолютно бесплатно.

— Ничего я не самоутверждалась! — я гордо уселась обратно.

— Конечно, конечно. Ты меня заставила объяснить, почему я считаю тебя невзрачной.

— А ты считаешь?

— Нет! — рявкнул Ирга. — Я считаю, что ты очень симпатичная! Даже красивая! Хватит?

— Не хватит!

— Ола, — Ирга пару раз вздохнул. — Не надо меня ревновать. Оснований для этого нет.

— Я не ревную, — возмутилась я. — Вот, даже Отто подтвердит. Отто? А где Отто? Ирга, ты не видел, когда он ушел?

— Нет, — проворчал некромант. — Все мое внимание было поглощено…

— Мной? — кокетливо спросила я.

— Пивом, — отрезал некромант, делая большой глоток.

… Отто вошел в мою комнату, отряхнул бороду от снега и мечтательно сказал:

— Там такая красота! Снежок идет, мягкий-мягкий! Народ в снежки играет. А ты в комнате сидишь. Что? ОПЯТЬ?

— Нет, Отто, это не любовный роман! Точнее, это не эльфийский любовный роман. Так, для общего развития читаю.

Отто взял книжицу и повертел ее в руках.

— Серия «Любовный роман для троллей», название «Страстный секс». Не знал, что они умеют читать.

— В наш век просвещения? Может, не все, но городские тролли точно читают. И пишут, как можешь заметить.

— Итак. «Он схватил ее за волосы. — Ты куда? Рых бросил Ур на кровать. Разорвал на ней платье. Рых вонзил в Ур свой огромный член. Она врезала ему по морде от удовольствия». Знаешь, Ола, пожалуй, я возьму эту книжку у тебя почитать.

— Только предупреждаю сразу, — я уже оделась и ждала лучшего друга на пороге. — Методы ухаживания, описанные в книжке, мне категорически не нравятся!

9. Внешнее воздействие

Внешнее воздействие бывает разным. Кто-то хочет добра, кто-то — наоборот, мечтает сжить со свету.

Сессия в этом семестре не изменила себе и пришла как обычно — внезапно. Проснувшись однажды утром я лениво посмотрела на календарь и с ужасом обнаружила, что через три дня первый экзамен — об этом весьма красноречиво напоминал нарисованный на дате красной краской череп.

— Итак, что у нас тут? — спросила я сама себя, подходя к календарю.

Расписание экзаменов я перерисовала еще месяц назад, обещая себе, что завтра точно начну готовиться. «Завтра» так и не наступило, поглощенное веселым времяпровождением и охотой за деньгами.

Первый экзамен — «Принципы трансляции магии». С этим проблем быть не должно, подучу немного теорию и на «хорошо» можно рассчитывать. Транслировать магию — направлять магическую энергию в необходимое место, например, в артефакт, я научилась еще на втором курсе.

Второй экзамен… Я почувствовала, как скрутило от ужаса кишки. Как — ну как! — я могла забыть, что мне нужно сдавать эльфийский! Да еще и два экзамена — общий язык и заклинания! За остальные три экзамена сессии можно не беспокоиться, без сдачи эльфийского на четвертый курс не переведут.

Эльфийский у нас преподавал Профессор Ломиториэль. Студентов не-эльфов он не любил. Гномов ненавидел. Никогда не шутил и не улыбался. На ошибающегося (а попробуй не ошибись, если только падежей в эльфийском двадцать шесть!) смотрел всегда с презрением и жалостью, как на обезьяну, пытающуюся подражать человеку. Ходили слухи, что за два века преподавания Ломиториэль с успехом издал на родине несколько книг под общим заглавием «Органиченность человеческой расы», изучаемые эльфами в школе как программные.

С переменным успехом я два года воевала с эльфийским языком, ненавидя его всеми фибрами души и с ужасом ожидая итогового экзамена. Взяв свои конспекты с корявыми закорючками, призванными изображать изящную эльфийскую вязь, я несколько минут тупо в них смотрела и повалилась на кровать, закрыв лицо тетрадью.

Через какое-то время меня за плечо потеребил Отто.

— Я вижу, к сессии ты готовишься полным ходом.

— Уйди от меня, — пробормотала я из-под конспекта. — Я хочу умереть.

— Вяло стараешься, так ты до экзамена не умрешь, — сообщил полугном. — Что у нас тут? О, эльфийский? И как успехи?

— Никак, — сказала я. — Я, несчастная, завалю сессию и меня выгонят из Университета.

— С чего ты решила, что ты ее завалишь?

— Отто, — я села на кровати. — Я по-эльфийски фразы не могу связать. У меня при виде Профессора начинается ступор. Убей меня!

— Быстро и безболезненно или медленно и мучительно? — деловито поинтересовался лучший друг, разминая руки

— Я знаю, что я всегда могу на тебя рассчитывать, — я зарылась в подушки и закрыла глаза.

— А о чем ты думала… — начал Отто.

— Прошу тебя, — простонала я. — Не начинай песенку моей мамы: к экзаменам надо готовиться заранее, контрольные и курсовые надо сдавать в срок, с преподавателями не надо заедаться… Я и сама это прекрасно знаю.

— Да я вообще-то не о том, — сказал полугном. — О чем ты думала, когда валялась на кровати?

— О том, какая я несчастная, — ответила я.

— Вот! Это все негативное мышление. Ты думаешь о том, что ты не сдашь экзамен, и ты его не сдашь, потому что ты так решила. Надо менять мысли, уговорить себя не бояться и все пройдет как по маслу.

— Легко тебе говорить, вам, гномам, эльфийский сдавать не надо.

— Это оскорбление, — возмутился Отто.

С группой студентов-людей из своего факультета Отто изучал эльфийский. Правда, преподавал у них не злобный Ломиториэль, а полуэльфка Адель. Отто как-то признался, что изучать эльфийский его заставил дикий восторг при виде совсем не эльфийских форм преподавательницы. Внешностью Адель пошла в своего папочку, известного мастера по изготовлению артефактов — высоченного, толстого и неповоротливого. Об эльфийской составляющей в крови напоминали большие миндалевидныем глаза (красота которых затмевалась носом-картошкой, доставшимся от папы), и заостренными ушками, прикрытыми жесткими курчавыми рыжими волосами.

— Нам, ремесленникам, необходимо знание эльфийского, чтобы достойно конкурировать с тамошними производителями артефактов, — таково было официальное объяснение рвения полугнома в изучении языка.