А «Скорая» уже едет (сборник) - Ломачинский Андрей Анатольевич

На часах мерцают цифры «02:07». Мы уже отмотали пять вызовов, с двумя госпитализациями. После последней, если честно, рассчитывали быть приглашенными на станцию с целью подремать хотя бы полчаса. Ан нет – «Ромашка» в лице Инны Васильевны влепила нам «лежит мужчина, вызывает сосед» к этим трижды неладным гаражам. Вызов был сам по себе непонятен – что это за сосед, который вызывает к лежащему на улице? Лежащий рядом? А если нет, то какого-растакого не поможет по-соседски бедолаге встать? Впрочем, все риторика. В ночь на смену в диспетчерскую пришли три «свиноматки» – могучие дамы преклонного возраста, за телефонами сидящие уже не первый десяток лет. Что такое выездная работа, они давно забыли, и лично я сомневаюсь, что у них хватило бы навыков на произведение банальной внутривенной инъекции. В отличие от молодых девчонок, хоть как-то дифференцирующих поступающие вызова, эти принимают все подряд, и, без намека на сочувствие, шлют на них бригады. Обычно, как правило, всех стараются согнать на станцию к двенадцати ночи, чтобы старший врач мог подбить суточное количество вызовов и составить рапорт, но сегодня, из-за засевшего в диспетчерской триумвирата, написание рапорта откладывается на неопределенный срок.

Мы с Офелией, устало ругаясь, обегали все окрестности гаражного кооператива, разыскивая лежащего страдальца. Его не оказалось, как и таинственного сердобольного соседа. Ни в одном гаражном окошке не горел свет. Правильно, в такое время и в такую погоду все нормальные люди спят под крышей и теплыми одеялами. По улицам только Психи шастают. Кому не спится в ночь глухую…

– Бригада четырнадцать, ответьте «Ромашке».

– Отвечаем, «Ромашка».

– Вам этот вызов отставить, запишите другой.

Пауза. Словно Инна Васильевна собирается с духом. Мы терпеливо ждем.

– Улица Благостная, дом семнадцать с дробью три, квартира два. Там «давление».

– Сколько лет?

– Тридцать лет, фамилия Васютин. Вас будут встречать у проходной.

– Приняли вызов, «Ромашка».

– Во как! – с искренним восхищением произнес я. – Благостная! У них там что, острый припадок щедрости? Или они нас с кем-то перепутали?

– «Блатные» все на вызовах, – сердито отвечает Офелия. – Вот и дали нам. Поехали.

Действительно, только такой факт, что все «блатные» на вызовах, мог подвигнуть диспетчера швырнуть нам такой лакомый кусок, как улица Благостная. Под улицей подразумевается коттеджный поселок поодаль от основной городской магистрали, обособленный от шума городского высокими соснами и массивным забором, столбы которого поблескивают окулярами камер наблюдения. В нем живет местная и приезжая элита, раскатывающая только на иномарках текущего года выпуска, одевающаяся в модных разрекламированных салонах одежды и питающаяся только в ресторанах и VIP-барах. Я здесь был, за все время моей работы, только дважды – один раз еще «психом», забирали одержимого алкогольным делирием разнорабочего из Казахстана, строившего кому-то очередной дворец, второй раз – на «детской» – захворал ребенок какого-то московского дяди, прибывшего сюда на сезон пожить в свой «скромный летный домишко», как он сам его охарактеризовал, в три этажа, с подземным гаражом, мансардой с бильярдом и сауной.

«Блатные» бригады классифицируются по трем группам. Первая – «резервная» – это те бригады, которые, при получении «денежного» вызова (где существует большой процент вероятности вынесения финансовой благодарности) в половине случаев адекватно делятся с диспетчерской (т. е. отдают треть полученного). Вторая – «рабочая» – это бригады, которые при обслуживании такого рода вызовов всегда отдают долю диспетчерам. И третья, «элитарная», пребывающая в закономерном меньшинстве – это те врачи и фельдшера, которые, заработав что-то на стандартном, «неденежном», вызове, от которого никто не ждет никаких доходов, все равно треть заработанного пропихивает в зарешеченное окошко. «Блатных» берегут, им не подсовывают бомжей и занудных бабок, держат подальше от милицейских приемников-распределителей и общественных мест, перевозок и обслуживания соревнований. Их категория больных – толстопузые дяди и тети, готовые за быстро и качественно оказанную медицинскую помощь заплатить «наличкой» довольно крупную сумму. А бомжами и иже с ними занимаются все остальные бригады, не водящие дружбы с диспетчерской.

Я не осуждаю диспетчеров. Не осуждаю «блатных», хоть и завидую им. Мы являемся единым организмом, и глупо осуждать свою правую руку за то, что она сильнее левой, и ей удобнее писать и вколачивать гвозди. Все мы хотим жить, а в идеале – жить хорошо, и для этой цели изыскиваем все возможности и варианты. И зарабатываем деньги на страданиях больных.

Это не подлость – это закономерность. Каждый труд должен адекватно оплачиваться, иначе нет смысла им заниматься. А отнимать плоды этого труда, взамен не давая практически ничего – это, извините меня, как?

Нечто похожее творилось во времена становления Советской власти, когда у «кулаков» отнимали «излишки» зерна, мяса, муки и прочих продуктов питания, распределяя все между серой беднотой, а самим «кулакам» брезгливо швыряя крохи отнятого, чтобы окончательно не померли с голоду. Не из жалости – просто потому, что в следующий раз не у кого будет отбирать. Более того, из них же делали классовых врагов, ударно очерняемых советской печатью и литературой. Это в целях того, чтобы никому в голову не пришло трезво помыслить – а что чувствуют те самые «кулаки»? Если учесть то, что весь год они в поте лица «крутились», чтобы обеспечить себе достаток, хитрили, ловчили, выворачивались, а в итоге все, что было нажито, было грубо отнято и роздано, в частности, неимущей семье алкоголика Евлампия, не работающего, потому что постоянно пребывающего в состоянии анабиоза, и полусумасшедшей бабки Михеевны, периодически бегающей голой по улице. Все это безобразие красиво называлось «продразверстка», истинное воплощение мечты булгаковского Шарикова – «все поделить». Вот «кулаки», дабы не помереть с голоду, и реагировали вполне ожидаемо – сколачивали банды и шли грабить продотряды, а персонал оных выводили в расход с особой жестокостью. Чтобы неповадно другим было.

Практически та же самая картина и в нашем случае – только с поправкой на современность. Наши знания, умения и навыки, нашей кровью и потом заработанные, выстраданные, приобретенные путем бессонных ночей, голодного существования на нищенскую «пятерочную» стипендию, бесконечной зубрежки, терпеливой покорности самодурству преподавателей и расходу известных сумм на их умиротворение – их просто взяли и сделали общественным достоянием. А нас, в благодарность, ныне с завидной регулярностью вываливают в смоле и перьях всяческие статейки в газетах, слезоточивые журналистские расследования по телевизору и разнообразные «ток-шоу» с рыдающими в камеру безвинно от нас пострадавшими.

Вот мы и тянем деньги с населения. Сами, на свой страх и риск. Иногда вымогаем, иногда обманываем, иногда попросту униженно выпрашиваем. А что делать, кушать-то хочется. И не всегда только сухари с минералкой, порой душа и желудок мяса в один голос просят.

Взять, хотя бы, ту тушу, к которой мы сейчас едем. Если живет на Благостной, значит его месячный доход в три раза, как минимум, превышает мой годовой. Все возможно – начинал, допустим, честным сантехником, живущим в «коммуналке», красиво ремонтировал краны и унитазы у хороших и нужных людей, дальше удачно вложил сэкономленные деньги и «поднялся». Пусть так. Предложите ему сейчас, ввиду острой нужды населения в финансовом благополучии, все его свободные денежные средства раскидать на Центральной площади, а себе оставить зарплатные 3700 на ежемесячное проживание – куда он вас пошлет? Его можно понять – эти деньги он заработал сам, никто из простых смертных на Центральной площади ему в становлении богатым ни единым рублем не помогал, с чего бы ему вдруг отдавать им то, что является только его заслугой?

А кто из этих всех болящих помогал мне, когда я три года в училище питался всухомятку хлебом с колбасой сомнительного качества и китайской лапшой быстрого приготовления? Когда с тоской посматривал на расфуфыренных, неземной красоты, девочек, презрительно стряхивающих мне в лицо пепел из тонированного окошка «мерса», проносящегося мимо? Когда воровал книги в библиотеке, потому что на их покупку попросту не было денег? Ни один из тех, к кому я сегодня приезжал. Но зато все с радостью заявляют претензии на мой опыт и мастерство, требуя именно в отношении себя высшего качества и профессионализма в оказании медицинской помощи. Бесплатно, разумеется. В три часа ночи. Под аккомпанемент угроз и оскорблений в твой адрес.