Факультет - Владислав Картавцев

Второе, область знаний, в которой мы оперируем, имеет дело с непознаваемым, с бесконечно-разнообразным и абсолютно неконкретным, из чего следует, что зачастую логически объяснить, откуда взялись те или иные научные находки или откровения, невозможно! И третье (и на этом пока остановимся), чтобы правильно отвечать на вопросы, касающиеся абстрактного, нужно пользоваться подсказками, идущими от самого абстрактного. Я понятно выражаюсь?

Кирилл согласно кивнул. Еще минуту назад он не понимал, что от него требуется, сейчас же нечто в нем вступило в резонанс с пространством и стало его частью, Кирилл как будто попробовал слова ОА на вкус и ясно увидел, что тот имеет в виду. Ему самому вдруг стало интересно, сможет он распознать, что же движет теми или иными людьми, и почему они попадают на вершину.

– Ага! Быстро же ты собираешься! Определенная показательная трансформация налицо! – ОА имел в виду изменения, которые произошли с Кириллом – неведомое знание под напором внешнего импульса вошло в него.

– Рассказывай, что ты видишь!

Кирилл открыл рот и неожиданно для самого заговорил, совершенно не задумываясь:

– Сначала человек рождается, потом он учится, взрослеет, работает, а потом умирает. Или не работает, а идет на войну и возвращается с войны – или же возвращается. Он может погибнуть, а может стать героем. Но все равно он умрет. И мы тоже все умрем. Обязательно.

Жизнь – это только миг между рождением и смертью. Но жизнь – это шанс, шанс для каждого из нас, и мы можем его реализовать или нет. У каждого шанс свой, его нам обязательно предоставят, поскольку шансы принадлежат всем – человек должен только попросить. Если сидеть под койкой или лежать на печи и есть калачи, то, возможно, шанс трансформируется в создание особой философии – философии удобства и высшего предназначения в сидении под койкой. Но если мы хотим встать – это сложнее, это требует усилий и требует воли, это требует характера и требует постоянной работы.

Человек может выстрелить, на него может свалиться слава и богатство – богатство исчезнет, слава померкнет, и вскоре о человеке никто не вспомнит. И славу, и богатство дают либо случай, либо талант и труд – можно точно утверждать: первый не разбирает, второй – уважает. Случай слеп, случай безмолвен и абсолютно случаен, талант и труд – дар от бога, а любой дар требует шлифовки, требует проявления дара – в противном случае он становится просто тяжелой обузой и давит на носителя, убеждая сбросить его и окончательно отказаться от амбиций!

Конечно, и Жанна Д'Арк, и Нострадамус, и преподобный отец Сергий, и Григорий Распутин – фигуры вселенского масштаба – хотя бы потому, что они были повернуты к Богу, который обеспечил им место в истории. Для меня абсолютно ясно, что Жанна хотела именно гореть, она хотела пылать, как светоч, она хотела вести людей за собой, и она была так сильна, что ее внутреннее состояние передалось окружающему нас безбрежному океану пространства и вызвало к жизни тот самый огонь инквизиции – уже на физическом плане.

Нострадамус, безусловно, хотел быть мистиком, хотел обладать мистическими знаниями – но хотел для себя. Вероятно, он привлек на свою сторону неких созданий из бесконечности (они живут невообразимо долго), которые давали ему силу и одновременно предостерегали от грозящих ему опасностей. И каким-то образом влияли на окружающих его людней, заставляя их наполнять своим вниманием саму персону Нострадамуса, которая со временем приобрела тот самый мистический смысл!

Кирилл остановился. В голове били тяжелые молоты, в глазах пощипывало – вот-вот брызнут слезы. Он обвел взглядом аудиторию – никто не смеялся, мало того, девушки и парни сидели, как завороженные, а ОА даже прикрыл глаза. Его лицо прибрело отсутствующее выражение – он словно витал в облаках.

Кирилла повело в сторону – ему пришлось облокотиться на стол, чтобы не упасть. Ноги стали ватными, на лбу выступил пот. Но самое интересное заключалось в том, что он почти ничего не мог вспомнить из своей речи – мозг отказывался думать, отказывался анализировать и соображать.

ОА молча указал Кириллу на место. Кирилл видел его словно раздвоенным, размытым, как будто одна призрачная половина преподавателя наезжала на другую, но между ними оставалась некая щель – не темная, но менее контрастная, через которую извне заходили знания и восприятие мира за пределами возможностей разума. Кирилл от неожиданности замер – попытался рассмотреть чудную картину поконкретней, но она сразу исчезла.

– Вот так-то, ребята! – ОА вновь вышел к доске. Было заметно, что он пытается сформулировать мысль. – Немного отвлечемся! Сейчас вы наблюдали проявление Абстрактного. Абстрактное действует именно таким образом – оно идет на зов, оно повинуется и одновременно управляет, если его призывают, оно ради интереса откликается, а потом играет с позвавшим его, как доброжелательная кошка с беспечной мышкой – и мышке нужно очень постараться, чтобы ее начали воспринимать всерьез!

Некоторые от рождения владеют даром призывать Абстрактное, некоторые приобретают его в течение жизни, а некоторые служат проводниками для кого-то сильного – в случае Кирилла я уверен, что он – именно проводник, но проводник особенный. Кирилл находится под своеобразным покровительством некоего грозного и умного существа, которое владеет знаниями, и которое приходит в нужный момент, и мне кажется – именно из интереса. Оно развлекается, но благожелательно – существо не имеет намерения завладеть Кириллом и поработить его, но подсказывает ему правильный путь. И Кириллу еще предстоит выяснить, кто оно, и почему именно он выбран носителем!

– Но продолжим! – тембр голоса ОА стал ниже и перешел в хрип. У Кирилла появилось ощущение, что преподаватель устал. ОА сел и обхватил лицо руками – так прошло минуты три ничем не прерываемой тишины, ОА отдыхал.

– Видение требует энергии, а способность заглядывать в прошлое на многие века требует еще и поддержки. Поддержку может дать только пространство, запомните это раз и навсегда! Есть и другие источники – но они лишь посредники и обязательно попросят у вас что-то взамен! Лучше ищите вдохновение – оно показатель, оно идет напрямую от Силы, и, опираясь на него, можно увидеть настоящие чудеса!

Я хотел бы привести слова одного замечательного мага, который точно так же, как и мы, посвятил свою жизнь изучению почти недостижимого:

«Видение – древний забытый иероглиф, оно всплывает по зову намерения и уходит, оставаясь рядом. Оно становится тобой, накатывает, овладевает тобой полностью, разрушает, сминает твои защитные барьеры и уходить прочь, оставляя тебя сломленным, огорошенным, переполненным эмоциями, переполненным восторгом и воодушевлением от прикосновения к чудесной и непознаваемой тайне. Видение, как лавина, обрушивается на тебя и покидает тебя. И ты повержен, но счастлив!

В другой раз, видение подобно тонкому, прозрачному, невесомому прикосновению крыльев бабочки, где-то вне пространства-времени, за пределами обычного человеческого восприятия, за гранью обычных человеческих чувств и переживаний. И от этого прикосновения ты испытываешь неописуемый восторг, поклонение, духовный экстаз. Видение вечно, но ты в лучшем случае лишь часть его – и только на краткий миг! Смирись, человек, ты всего лишь песчинка, прикоснувшаяся к бесконечности!»

Перерыв пять минут!

Кирилл сидел и не знал, что думать. Озвученное преподавателем предположение, что он является чьим-то проводником, потрясло его до глубины души. С другой стороны, а разве сам он не знает об этом с рождения? Паранормальные способности он применял еще в детском садике: если он чувствовал, что заболевает, то просто ложился на кроватку, закрывал глаза и уходил путешествовать в сказочную страну – а после просыпался здоровым.

Очень часто он видел вибрирование энергий, но под давлением взрослых и их авторитетного мнения не мог связать их с общепринятой картиной реальности и поэтому вынужден был их игнорировать. Но иногда видения были такими красочными и реалистичными, что забыть их было невозможно, и Кирилл мучился ночами, пытаясь доказать самому себе, что он не сумасшедший, и все окружающие, наверняка, видят то же самое, что и он.

И еще – сколько себя помнил, он всегда был одиночкой. Нет, конечно, друзья у него имелись, они встречались и вместе проводили время, но редко когда ему было с ними интересно – некий твердый стержень внутри никогда не позволял ему забыть, что он – немного особенный, и его одиночество связанно именно с его особенностью.

Нельзя сказать, что Кирилл не пытался разобраться в своем состоянии – он даже несколько раз добровольно ходил в церковь, но христианские догматы его совсем не привлекали – в особенности то, что некие странные люди в рясах сами себя назначили толкователями божественных истин и настаивали, что только они могут говорить от имени бога.