Дэзи Фрэдмэн и Стэн Капенда - Александр Спеваковский

– Почему это он начальник? А? Кто ему сказал, что он начальник?

– Кабан повернулся в обратную сторону и вытаращил свои маленькие глаза на Джонсона.

– Я не знаю, – ответил Джонсон, притворно изобразив на лице страшный испуг.

– Кто такой ваш Гаррис? – раздраженно повторил свой вопрос Кабан.

– Почему он наш? – недоуменно спросил Джонсон.

– Кто он? – не ответив на вопрос Джонсона, продолжил Кабан. – Выскочка и говнюк. Опять на моем пути стоит этот хрен по кличке Кент.

– Сколько мне нагадила эта сука! – в последнее слово Кабан вложил все свои чувства.

– А кто такой Гаррис?

– «Кент, Попуас, Чурка, Скунс, Гнилой. Какая-то воровская банда», – подумал про себя Стэн. – «Кого не возьми из этой компании, у всех клички поганые и у всех имена и фамилии не свои. Интересно, какая кличка у самого Мочиано?»

– Ничего я с ним еще посчитаюсь, – повышая голос все больше, продолжил Кабан. – Руководителя из себя корчит. Тоже мне начальник. Я здесь главный. Я! А он в начальники, видишь ли, прет. Все время вперед других наровит вылезти. С ним хорошо экскременты жрать. Не успеешь опомниться, а все уже сожрано. Вечно лезет куда не надо, – Кабан перешел на крик. – Если этому Гаррису дать кусок мыла, он сразу начнет искать аннальное отверстие, куда можно было бы с помощью этого мыла залезть. Вот и ехал бы сюда сам указания давать. А то он из-за океана руководит, не потея!

Кабан вытаращил глаза и посмотрел сначала на Капенду, а потом на Джонсона.

– И вообще что-то уж больно много начальников в последнее время развелось. Даже у меня под боком еще один руководящий обормот объявился. Чунка! Этот желтый болван Чунка совсем оборзел со своими вонючими прихватами и дурацкими указаниями. Осмеливается даже мне угрожать и все время стращает. Делает вид, что он главнее меня. А на каком основании? Постоянно поучает и напирает на то, что он старше, умнее и намного опытнее всех тут. Лепит мне, что он не только скрытый организатор всего, но и еще вдобавок ученый мирового масштаба, что пишет научные труды и в голове у него одни только теории. Он, видите ли, ко всему приближается с наукообразных позиций. А другим разума следовало бы поднабраться. Не у него ли? Может быть у него поднабраться? У этого безмозглого полена? Пусть он в уборной, сидя на толчке, рассказывает о своей учености и уникальности. Эта по задницу деревянная пробка осмеливается указывать мне! Мне! – Кабан затряс от негодования головой как козел. – Указывает и одергивает будто я сопливый мальчишка.

Кабан шмыгнул носом и вытер его пальцами.

– А ведь раньше эта свинья в моем присутствии всегда только молчала, глупо улыбаясь, приходила поздравлять меня с каждым Новым годом. Он выгибал спину при подходе к моему кабинету уже за десяток метров, какие-то дешевые подачки все время сувал. Грязное вонючее дерьмо! Купить хотел! Ну, я брал, конечно. А что тут особенного? Брал! А кто не берет? Все ведь взятки берут! Кто не взял бы рыбу? А? А кто не взял бы икру? А? Вы бы взяли рыбу или баранину? – обратился к Нику Кабан.

– Я больше люблю свинину, – ответил Джонсон.

– Свинину? Да идите вы к черту с вашей свининой! Что вы меня все время путаете. Так вот. Подачки дешевые давал. А теперь, когда эта тля полезла наверх, она обращает на меня внимание только для того, чтобы сделать замечание, на вид поставить и сделать дураком.

Кабан проглотил слюну и поправил почти свалившиеся с носа от тряски головой очки.

– Вонючка! Помылся бы лучше!

– Спокойнее, мистер Кабан, – почти шепотом сказал Капенда. – Мы здесь не совсем одни.

– Да, да! Спокойнее! – выкрикнул Кабан и ударил кулаком о стойку бара.

– Ну что вы. Не стоит так нервничать и переживать. Так ведь и здоровье можно подорвать. Не надо это обстоятельство принимать так близко к сердцу, – Стэн заметил, что манера разговора Кабана с криком очень напоминала таковую у Бэлламора, когда он ругал журналистов. Как будто Кабан был его родным братом или пытался копировать шефа. – Мне лично все равно, кто из вас считает себя основным, лишь бы это не повредило делу. Я уверен, что вы потом обязательно разберетесь кто из вас всех главнее. А вообще-то все вполне естественно. Вы не сокрушайтесь так. Большинство людей хотят управлять, каждый желает быть главным и не зависеть от кого-то другого. Очень немногие хотят быть подчиненными. Но приходится. Поэтому люди любую власть любят лишь на словах и в присутствии начальников. Когда их нет – ругают. Я хорошо вас обоих с Гаррисом и этого Чунку понимаю в вашем стремлении руководить. Вот взять хотя бы все того же вашего Гарриса или вас. Вы меня извините, – продолжил Стэн, – я о руководителях и слишком «выдающихся» людях люблю поговорить. Это моя больная тема. Дело в том, что подавляющее число начальников считает, что они занимают свое начальственное место совершенно закономерно и они это место заслужили из-за своей исключительности. Если начальник, пардон, идиот и его вдруг пропирают с его кресла, то нет никаких природных сил в том числе и людей, которые образумили бы этого начальника и доказали ему, что он не годится для руководства. Вы с Гаррисом похожи друг на друга. Вот вам не кажется, что вы начальник в силу своей исключительности?

– Кажется? Не кажется, а так оно и есть! – выпятив нижнюю губу, почти выкрикнул Кабан и схватил дрожащей рукой кружку, пиво из которой выплеснулось наружу.

Стэн обернулся назад, интересуясь не очень ли задушевный разговор трех джентльменов привлекает внимание других посетителей бара.

– Да, но если внимательно присмотреться, оказывается, что таких же исключительных и толковых людей в массе очень много можно найти и начальственное место они тоже с успехом занимать могут. Если человек не состоит на учете в клинике для неуравновешенных, он вполне может стать начальником любого уровня. Ведь замену «незаменимым» всегда легко находят среди заменимых в том случае, например, если человек-начальник, простите за прозу, отбросил копыта. Причем быстро пустое место заполняется. И часто бывает, что новый руководитель лучше старого, «незаменимого». Все зависит не только от горячего желания кого-то править, сидя в кресле начальника, и безграничной любви к власти. Одного ума, таланта и энергии бывает мало. Многое определяют как обстоятельства, так и счастливые случайности, но чаще всего в этом оказываются задействованы другие люди. Ваш непосредственный патрон обязательно потом с начальственной проблемой и с вашими эмоциональными переживаниями относительно Гарриса разберется и, конечно же, определит кто из вас двоих центровой. Вы только специально на это обратите его внимание. А то будете кипеть зря. Начальник должен знать, чем живут его подчиненные и что у них на уме.

Кабан выплеснул в рот виски и весь перекривился, после чего засунул правую руку за воротник рубашкии и начал энергично чесать спину.

– Я на свою беду привык все систематизировать и раскладывать по ящикам и полочкам, – продолжил Капенда. – В основном начальниками становятся если: а) в руководителях или бывших начальниках, имеющих выход к власти, ходят родители, в основном папы, предендента на должность, всеми силами пропихивающие свое великовозрастное дитя на верх, особенно если эти предки еще и богатые; б) главным можно стать с помощью протекции учителей, друзей и доброжелателей, не в последнюю очередь из-за их собственной выгоды, которую они преследуют, которую они в перспективе надеются получить, ставя кого-либо на место начальника; в) когда очень тщательно вылизан анус босса, безгранично любящего лесть. Вот вы, мистер Кабан, как стали начальником? Какой вариант ваш?

Стэн внимательно посмотрел Кабану прямо в рот, а Джонсон язвительно улыбнулся.

– Я что-то должен выбирать? Я? – опять во весь голос, громко спросил ничего не понявший Кабан, даже не постаравшийся приблизиться к сути разговора.

– Нет, это не обязательно. Все уже за вас выбрали другие. Говорите, пожалуйста. Вы хотели еще, вроде бы, высказаться, – понимая бессмысленность продолжения дискуссии, ответил ему Стэн.

Кабана это воодушевило и он снова, почти захлебываясь, быстро продолжил свою речь.

– Я свою работу почти выполнил, – Кабан закурил очередную сигарету, – осталось совсем немного. Хорошо, что для меня все уже заканчивается. А в остальном увольте. Вы уж меня извините, но лично мне после выполнения моего задания будет исключительно на все наплевать. Мне вообще-то и сейчас на все плевать. Мне только до себя дело, как и всем. Я что выродок какой-то? Пусть все вокруг рушится и падает, только не на то место, где я стою, сижу или лежу. Настает очередь других уродоваться. Так сказать разделение труда. Виски и пива! Всем! – крикнул Кабан куда-то в потолок и вытер пот с лица. – Резко? Да. Но правдиво. Я свое отработал и заработал и мне интересно только то, что будет со мной, моим папой, мамой и детьми. Меня даже жена не интересует. У меня их много было.