Ее все любили - Шарль Эксбрайя
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А что же мсье Арсизак?
— Жан? Да ему было плевать на все!
— И чем же закончилось все между Элен и Лоби?
— С полмесяца назад, когда я его встретил, бедный Лоби выглядел совершенно пришибленным. Он шел как раз от Элен, которая заявила ему, что у них все кончено. Он ей не нужен, и она больше не желает его видеть. Бедняга едва не чокнулся. Он тогда не знал, что выбрать — повеситься самому или ее придушить. Я его продержал у себя полдня, опасаясь, как бы он не сделал какую-нибудь глупость.
— А что потом?
— К счастью, вроде бы оклемался.
После некоторого молчания Гремилли спросил спокойно:
— Мэтр, отдаете ли вы себе отчет в том, что называете мне мсье Лоби как вероятного убийцу мадам Арсизак?
Катенуа на какое-то мгновение смутился.
— А ведь действительно… Вы очень ловки, мсье комиссар, и умеете разговорить людей.
— Вы сожалеете, что были откровенны со мной?
— Сожалею или нет, это уже не имеет никакого значения.
Затем, с двусмысленной улыбкой на губах, добавил:
— Надеюсь, вы не будете упрекать меня в том, что я, пусть даже сам того не желая, оказываю помощь правосудию?
Шагая в сторону старого города, где на улице Эгийри жил преподаватель Лоби, Гремилли размышлял о своем разговоре с мэтром Катенуа. Этот страстный любитель лошадей, похоже, без особого трепета относился к такому понятию, как дружба. Беззаботность, с которой он говорил об Арсизаке, и то, каким образом он предал Лоби, озадачивало полицейского. Поведение адвоката вызывало в нем внутренний протест. Оно никак не вязалось с взаимной и глубокой привязанностью, которая сплачивала членов знаменитого клуба. А если предположить, что Арсизак был ближе адвокату (они оба носили мантию), чем Лоби, и он решил принести последнего в жертву, лишь бы отвести все подозрения от прокурора?
На звонок полицейского, стоящего перед искусно отделанной резьбой дверью старинного дома, вышла не полная, но довольно плотная красивая брюнетка.
— Комиссар полиции Гремилли. Мне бы хотелось увидеть мсье Лоби.
— Вам повезло, он только что вернулся из лицея. Пожалуйста, проходите.
Коридор, в который провели полицейского, был узким, но уютным. Обои теплых тонов с изображением античных масок выдавали живущего здесь интеллектуала. Мадам Лоби опередила Гремилли, открыв дверь изрядно заставленного мебелью кабинета.
— Ренэ, мсье хотел бы с тобой поговорить.
Из-за груды книг и тетрадей показался преподаватель. Голос его был столь же холоден, как и во время их встречи в кафе на бульваре Монтеня:
— А, мсье комиссар… Пришли брать у меня уроки?
Не дожидаясь ответа гостя, он повернулся к жене:
— Ивонна, позволь представить тебе комиссара Гремилли, который ищет того, кто свел счеты с Элен Арсизак. Мсье комиссар, моя жена.
Ивонна мило улыбнулась и, перед тем как оставить мужчин вдвоем, спросила полицейского:
— Надеюсь, мсье комиссар, вы не рассчитываете найти его здесь?
После чего она скрылась за дверью, не став, как и ее муж, ждать, что ответит Гремилли. Преподаватель освободил стул от горы бумаг и предложил его нежданному гостю:
— Прошу, мсье комиссар. Слушаю вас.
Подождав, пока Лоби займет свое место за столом, Гремилли спросил:
— Вы преподаете историю, если не ошибаюсь?
— Вы не ошибаетесь.
Его тон не потеплел и не стал менее презрительным, и Гремилли сразу понял, что добиться чего-то серьезного от этого парня с бритым черепом и суровым взглядом сквозь очки без оправы ему не удастся.
— Я буду вам признателен, если скажете мне, где вы были в ту ночь, когда убили мадам Арсизак.
— У мэтра Димешо, с Катенуа и Сонзаем.
— Это мне известно.
— Тогда зачем вы меня спрашиваете?
— Чтобы услышать это от вас.
— Эти наши еженедельные встречи — единственная разрядка, которую я могу себе позволить. Не хватает времени, я уже два года работаю над книгой о Людовике Пятнадцатом, которого мне хотелось бы реабилитировать в глазах общественности.
— Прекрасные намерения.
— На которые вам ровным счетом наплевать?
Решив не нарушать стиль разговора, Гремилли ответил:
— На которые мне ровным счетом наплевать.
— В таком случае, если вам не о чем больше меня спросить…
— Уточню еще одну деталь, с вашего позволения. Если вы отдаете львиную долю своего времени, не считая вашей непосредственной работы, Людовику Пятнадцатому, то каким образом вы умудрялись еще встречаться с Элен Арсизак?
— Пардон?
— Вы были любовником мадам Арсизак.
— Это вопрос или утверждение?
— Утверждение.
— В таком случае смею вас заверить, что вы заблуждаетесь.
— Вы меня поражаете.
— А вы считаете, что я обязательно должен был быть любовником этой дамы?
— Мсье Лоби, прошу вас!..
— Если вы требуете, чтобы я принимал ваши слова всерьез, то и говорите серьезно.
— А я и говорю серьезно.
— Незаметно.
— Сожалею, но мое положение требует, чтобы прежде всего принималось во внимание мое мнение. Если я говорю, что вы были на короткой ноге с покойной, причины смерти которой я пытаюсь прояснить, то это значит, что меня в этом заверили.
— Вам не следует прислушиваться к различного рода болтовне.
— Согласен, но данный случай — особый: речь идет об одном из ваших лучших друзей. Как вы думаете, о ком?
— Не знаю, меня это не интересует.
— Вы производите впечатление очень уверенного в себе человека, мсье, Лоби.
— Так оно и есть, мсье комиссар.
— Автором этого доверительного сообщения был мэтр Катенуа.
— Марк всегда отличался богатым воображением.
— На самом деле?
— Доказательством этому служит то, что каждое воскресенье он убежден, что выиграет пари на трех первых лошадей.
Оба с неприязнью посмотрели друг на друга. Полицейский спросил:
— Почему вы меня воспринимаете с такой враждебностью, мсье Лоби?
— Мне не нравятся люди вашей профессии, мне не нравятся ваши вопросы, и мне не нравится, когда кто-то отнимает у меня мое время. У меня другие интересы.
— Людовик Пятнадцатый?
— В том числе.
— Что, по-вашему, толкнуло мэтра Катенуа на такую ложь?
— Он обожает играть в шутки с друзьями и… не только с ними.
— Вам не кажется несколько рискованным — тем более для адвоката — смеяться над офицером полиции, занимающимся расследованием уголовного преступления, и бросать тень на друга, практически называя его потенциальным преступником?
— Он уже и до этого договорился?
— Он даже поведал мне о том состоянии отчаяния, в котором вы находились, и о вашем желании развестись.
Лоби расхохотался. Гремилли охватила злость:
— Не вижу в моих словах ничего смешного!
— Вам этого не понять!
— Но я только тем и занят, что выпрашиваю разъяснений!
— Самое комичное во всей этой истории — это то, что Марк-то как раз и был любовником Элен.
Чувствуя, что его все дальше и дальше уносит в море лжи, Гремилли готов был опустить руки, отдавшись стихии этого необычного для него мира, где полицию всерьез не принимали. Он был в растерянности и не знал, как себя вести в этой ситуации. Такое с ним случалось впервые. Когда Лоби открывал входную дверь, он задал ему вопрос, который задавал всем:
— Мадам Арсизак была вам симпатична?
— О нет!
— Почему?
— Потому что она ничего не знала о Людовике Пятнадцатом.
Гремилли страшно захотелось что-то сломать или разбить — настолько он был уверен, что над ним в очередной раз посмеялись. Его считали специалистом по самым изощренным хитросплетениям, некоторые из его младших коллег прислушивались к его советам и восхищались им, начальство ценило его… И на тебе! Какие-то перигёские буржуа позволяют себе изгаляться над ним! Так продолжаться больше не может!
Расстояние от дома Лоби до аптеки Сонзая было незначительным, и Гремилли преодолел его за считанные минуты. Посетителей в аптеке не было. Из лаборатории вышел довольно молодой черноволосый мужчина, подстриженный под римского императора Тита. Своим носом-пятачком, ясными и веселыми глазами он напоминал одного из чудных и добрых героев Жюля Лафорга[4].
— Мсье что-нибудь нужно?
— Мсье Сонзай?
— Он самый.
— Мы могли бы где-нибудь поговорить с вами?
— Можно… А в чем дело?
— Комиссар полиции Гремилли. Я ищу убийцу мадам Арсизак.
— Да сопутствует вам удача. Мадемуазель Валери!
Послышалось частое постукивание каблучков, и вскоре появилась Дюймовочка — девушка лет двадцати, маленькая и, казалось, очень хрупкая. Механическая улыбка осветила ее круглое фарфоровое личико.
— Мадемуазель Валери, на некоторое время оставляю магазин на вас. У нас с мсье дело.
В лаборатории каждый сел на табуретку.
— Не хотите ли выпить анисового ликера, приготовленного по моему рецепту, мсье комиссар?
— Нет, спасибо. Мсье Сонзай, на что вы тратите свободное от работы время?