Изгой - Лев Пучков

– Именно так, – подтвердил Леха. – Просто за эти две недели все так быстро накопилось-навалилось: наркота, унижения, побои-поборы, натуральный геноцид против девчат... Буквально на днях опять пропала девчонка: и теперь уже всем понятно, что никакая это не «самоволка», а все – хана ей...

– В каком плане – «пропала»? – уточнил я.

– В самом прямом, – печально вздохнул Леха. – Сначала ее нет, никто не знает, где она, а через какое-то время найдут труп.

– Ну ни фига себе, страсти там у вас, – покачал головой Федя. – А в каком плане – «опять»? Это что, у вас там такое уже было?

– Пятый случай за последние два года, – подтвердил Леха. – Как этих хорьков там стало больше десятка – так и началось. Как будто какой-то порог переступили. Главное, совсем недавно такая же беда была: в мае пропали сразу две девчонки – потом нашли трупы. Девчата, которые ездили на опознание, говорят – на них места живого не было! Вот ведь что бесит... Мало того, что они их… это самое напропалую, так они же их еще и пытают, как фашисты какие-то...

– Минутку... – меня вдруг посетило нехорошее предчувствие. – А ты что-нибудь знаешь об этих девчонках?

– Да, я знаю их всех поименно, – Леха пощелкал клавиатурой и быстро «прошел» на свой очередной сайт. – И не только девчат – пацанов тоже, всех пропавших и найденных потом мертвыми. Нет, при жизни я с некоторыми даже не встречался – но мы тут составляли мемориал... Вот, глядите...

«Мемориал» – это страничка «памяти павших от рук оккупантов». Фото, краткая биография, дата смерти и предполагаемые обстоятельства гибели.

Пробежав взглядом по страничке, я добрался до двух последних погибших...

И замер как вкопанный.

Мне не понадобилось морщить лоб и припоминать – я опознал их мгновенно. Это были девчата из «китайского» дома – пышка и вредная стройная злюка.

Я машинально поднял руку, чтобы ткнуть в фото пальцем, и хотел что-то сказать, но не смог – в горле как будто образовался жесткий комок.

Федя тоже их узнал: мгновенно изменился в лице, взгляд его потемнел и стал острым, как опасная бритва.

« – ...Угробили девок...

– Это точно... Я бы этих скотов, что в общагах шакалят, повзводно вешал!

– Скоты здесь ни при чем... Девок угробили вы...»

Угробили девок.

Вот так сказал некий мудрый ночной птиц.

Это мы – угробили.

Как легкомысленно мы тогда отнеслись к этим словам...

Сердечко мое тотчас же наполнилось горечью, щедро приправленной чувством вины.

Господи, какие же мы уроды...

Все, к чему мы прикасаемся, – все обречено на страдания или на смерть.

Знаю, теперь это уже не важно...

Но я понял, почему стройная вела себя столь грубо и вызывающе – теперь я это знаю на примере Ленки.

Это просто самооборона. Защитная реакция хрупкой девичьей души, растоптанной похотливыми самцами и изорванной в клочья грязными негодяйскими лапами...

– Вы что, знали их? – Леха заметил перемену в нашем поведении.

– Поехать, что ли, в два ствола перестрелять там всех... – пробурчал я, еле сдерживаясь, чтобы не зареветь. – Нам, в натуре, без разницы – тремя десятками больше, тремя – меньше...

– Вы что, оружие с собой носите? – Леха изумленно выпучил глаза.

– Ты, Леха, хреновый дипломат, – тихо сказал Федя. – Ты тут битый час виражи выписывал вокруг темы, байки какие-то рассказывал... Показал бы сразу вот ЭТО – и все, не было бы никаких вопросов.

– Нич-че не понял, – растерянно пробормотал Леха. – А что изменилось-то?!

– Ничего не изменилось, – Федя сверился со мной взглядом и решительно кивнул: – В общем, мы это сделаем. И даже денег не возьмем.

– Ну вот и здорово! – обрадовался Леха. – А насчет бойцов – я быстренько придумаю...

– Бойцы твои нам не нужны, – отказался Федя. – Мы сами все сделаем...

Глава 4

Простившись с Ириной, мы направились к общежитию ГПТУ им. Розенбаума. Ленка рулила, Федя выпытывал у Лехи недоданные во время первого опроса детали, а я с грустью смотрел в верхнее зеркало.

Нет, не маячила на пустынном перекрестке одинокая фигурка, никто не махал вслед синеньким платочком, украдкой вытирая слезы, – мы еще не успели отъехать с парковки, а Ирина уже спустилась в переход, и отнюдь не выглядела несчастной в этот момент...

Но мы ехали по прямому, как стрела, проспекту, и здание «Разрухи» долго не пропадало из вида: оно только съеживалось, становясь все меньше – подобно моей надежде на продолжение каких-либо отношений.

– Забудь, – отзеркаленный Ленкин взгляд пересекся с моим и бесцеремонно отбил его, как ракетка теннисный мячик.

Вот вредина! Она за мной следит.

– Не думаю, что это тебя касается...

– У нее отношения с Олегом.

– Это со стрингером? – заинтересовался Федя.

– А вот тебя это точно не касается, – фыркнула Ленка. – Вы работайте, не отвлекайтесь, а нашего Ромео я сама в чувство приведу.

Надо же... Не ожидал, честно говоря...

Ну ничего, это не конец света. Стрингер – профессия опасная. Снимают они разную дрянь и всяких подонков. Подонки имеют обыкновение регулярно палить куда ни попадя, так что...

Кроме того, внешне Олег совсем непривлекателен – по крайне мере, мне так показалось.

– Он толстый! – да, вот это отличный довод. – И несуразный какой-то...

– А ты стройный и «суразный», но – в розыске, – хмыкнула Ленка.

– При чем здесь это?! Речь идет о взаимных симпатиях...

– Ирка – девочка продуманная, – менторским тоном выдала Ленка. – Отношения с тобой – занятие не просто бессмысленное, но и крайне опасное. А у Олега хорошие позиции в эн-эн-си.

– При чем здесь эн-эн-си?!

– Как-нибудь потом расскажу – это долгая история, – пообещала Ленка. – А пока прими добрый совет: выбрось ее из головы. Поверь на слово, перспектив у вас – ноль. Так что не парься, не трави душу, а просто забудь...

Мы наконец-то свернули с проспекта. Здание «Разрухи», съежившееся к тому моменту до размеров сигаретной пачки, уплыло за поворот, а спереди по курсу резко выскочила гигантская растяжка с носатой небритой харей какого-то три тысячи пятнадцатого резидента популярного в гламурно-уепанских кругах кавказдюк-шоу.

И – вы не поверите – сразу стало легче.

Да, это правильно.

«Перспектив – ноль».

Мы изгои на родной земле. Мы партизаны в оккупированной стране. И у нас есть работа – на этот раз, судя по всему, действительно стоящее дело, в отличие от той мышиной возни, которой мы занимались до сего момента. Так что сантименты – прочь.

К этому моменту Федя, словно войдя в резонанс с моим умонастроением, закончил пытать Леху и обратился ко мне.

– Нет желания звякнуть Руденко?

– Зачем?

– Ну... Провентилировать, короче. Типа, как они на это смотрят, есть ли смысл тормошить...

– То есть будем привлекать легионеров?

– А у нас есть варианты?

– Ну так и звони сразу Усольцеву. Все равно решать будет он.

– Те че – ломы трубу достать?

Вот он – вождизм в действии.

Ничто не мешает Феде позвонить Усольцеву и быстро обрешать с ним все вопросы. Но он боится получить отказ.

Что такое отказ в данной ситуации? Это констатация факта: ребята, мы выкинули вас из своей жизни, и никто не желает иметь с вами дела. Это, если попросту, «политическая смерть» – коль скоро аналогичное определение применительно к таким типам, как мы.

Поэтому Федя хочет, чтобы я провел первый раунд переговоров с комиссаром «Легиона» – Руденко, с которым у меня сложились едва ли не дружеские отношения. «Прощупал почву», «пробил», «навел мосты» – в общем, если с той стороны прозвучит хотя бы намек на сомнение, Федя просто не станет обращаться к Усольцеву, сославшись на какие-нибудь веские причины.

Видите, как все непросто? И вроде бы не особо важные персоны, так – мелочь пузатая, а уже такие витиеватые заходы...

– Нет, не ломы, – я достал телефон и напомнил о своей значимости: – Просто нужно некоторое время, чтобы сформулировать все наилучшим образом. Продумать, как подать идею, чтобы это было ненавязчиво, этак мимолетно – и в то же время исчерпывающе...

– Да-да, ты у нас самый умный – никто и не спорит! – поспешил признать Федя.

– ... Кроме того, нужно же ведь не просто информировать, а сделать это изящно и тонко. Информационный посыл должен вроде бы невольно спровоцировать вторую сторону на ответный шаг – чтобы они сами загорелись этой идеей и предложили помощь. То есть мы их об этом не просили, а всего лишь явили добрую волю, великодушно согласившись принять их участие в таком судьбоносном проекте...

– Ну, пипец! – возмутилась Ленка. – Вы посмотрите – он же просто упивается своей значимостью!

– Да пусть себе, – разрешил Федя. – Ты долго будешь упиваться?

– Ну, не знаю – это зависит от того, как скоро сформулируется мысль. Сколько еще ехать?

– Можешь не торопиться, – успокоил Леха. – Еще минимум полчаса.

– Хорошо. Я постараюсь побыстрее. А вы пока помолчите, дайте сосредоточиться...