Как устроен мир на самом деле. Наше прошлое, настоящее и будущее глазами ученого - Вацлав Смил

трети риса[146]. Поэтому без этого интенсивного земледелия, требующего также рекордного количества азотных удобрений, страна просто не сможет прокормить 1,4 миллиарда человек своего населения. Даже при традиционном китайском земледелии, известном высокой степенью использования органических отходов и сложным чередованием культур, в большинстве регионов с интенсивным сельским хозяйством фермеры не могут обеспечить уровень азота больше 120–150 кг/га, что требует невероятных усилий, поскольку сбор и внесение в почву навоза (как уже отмечалось выше) — это чрезвычайно трудоемкая работа.

Такие фермы способны содержать на чисто вегетарианской диете 10–11 человек на гектар. Самые передовые китайские хозяйства, собирающие по два урожая в год и использующие синтетические удобрения с содержанием азота более 400 кг/га, способны прокормить 20–22 человека на гектар, причем рацион этих людей будет включать 40 % животных и 60 % растительных белков[147]. В мировом масштабе сельское хозяйство, основанное на трудоемком использовании органических расходов и чередовании культур, способно обеспечить продуктами питания, причем преимущественно растительного происхождения, 3 миллиарда человек, но никак не 8 миллиардов, привыкших к смешанному рациону. В настоящее время синтетические удобрения дают в два раза больше азота, чем все остатки сельскохозяйственного производства и навоз (а с учетом высоких потерь при внесении органических удобрений, почти в три раза больше!).

Обойтись меньшим — или вообще отказаться

Но все это не означает невозможность серьезных перемен в зависимости производства продуктов питания от ископаемого топлива. Самый очевидный способ снизить потребность в растительной и животной пище — а следовательно, и в энергии — это уменьшение потерь. Во многих странах с низкими доходами неправильное хранение урожая (плохая защита зерновых и корнеплодов от грызунов, насекомых и грибков), а также отсутствие холодильников (в результате быстрее портятся молочные продукты, рыба и мясо) приводят к огромным потерям еще до того, как товары попадают на рынок. В богатых странах цепочки поставок пищевых продуктов длиннее, и на каждом этапе неизбежны потери.

При этом в масштабе всего мира доказанные потери пищевых продуктов необыкновенно велики, и главной причиной является разрыв между производством и реальным потреблением: в богатых странах взрослому человеку, ведущему преимущественно сидячий образ жизни, требуется не более 2000–2100 килокалорий в день, гораздо меньше реального снабжения, доходящего до 3200–4000 килокалорий в день[148]. По данным FAO, во всем мире потери составляют почти половину корнеплодов, овощей и фруктов, примерно треть рыбы, 30 % зерновых и пятую часть масличных культур, мяса и молочных продуктов — в целом не меньше трети продовольствия[149]. В рамках британской программы действий в области отходов и ресурсов было подсчитано, что в домашних пищевых отходах на несъедобные части (кожура, очистки, кости) приходится только 30 % этого объема, то есть 70 % отходов съедобны, а выбрасывают их потому, что еда испортилась или ее купили слишком много[150]. Уменьшить количество пищевых отходов гораздо легче, чем реформировать сложный процесс производства, но такое очевидное решение сложно реализовать.

Устранение отходов, образующихся на всех этапах длинной и сложной цепочки «производство — обработка — дистрибуция — оптовая продажа — розница — потребление» (от поля и амбара до тарелки), оказалось необыкновенно сложным делом. Американские данные свидетельствуют, что, несмотря на постоянные призывы к изменениям, последние 40 лет доля пищевых отходов остается на одном и том же уровне[151]. В Китае увеличение количества пищевых отходов стало следствием улучшения рациона, который до начала 1980-х гг. был скудным, а в настоящее время достиг среднемировых показателей, и теперь обеспечение продуктами питания здесь выше, чем в Японии[152].

Более высокие цены на продовольствие могли бы сократить количество пищевых отходов, но это не самый лучший способ решения проблемы для стран с низкими доходами, где многие бедные семьи все еще живут на грани голода, а траты на еду составляют львиную долю семейного бюджета. В богатых странах, где еда относительно дешева, это потребует резкого повышения цен, и желающие провозгласить такую политику вряд ли найдутся[153].

В благополучных обществах оптимальный способ уменьшить зависимость сельского хозяйства от энергии ископаемого топлива — внедрение здоровых и вкусных альтернатив современному рациону с его излишком калорий и мяса — проще всего уменьшить потребление мяса и отдавать предпочтение тем его видам, производство которых меньше воздействует на окружающую среду. Призыв к массовому вегетарианству обречен на провал. Потребление мяса — такой важный компонент нашего эволюционного наследия, как большой мозг (одна из причин его появления — мясоедение), передвижение на двух ногах и способность общаться с помощью символов[154]. Все наши человекообразные предки были всеядными, как и самые близкие из ныне живущих родственников, два вида шимпанзе (Pan troglodytes и Pan paniscus); растительную пищу они дополняют мясной, охотясь на мелких обезьян, диких свиней и черепах[155].

Полное раскрытие потенциала роста человека на уровне популяции может произойти только в том случае, если в детском и подростковом возрасте рацион содержит достаточное количество животных белков, сначала в молоке, а затем в других молочных продуктах, яйцах и мясе: неопровержимым доказательством этого служит увеличение среднего роста жителей Японии, Южной Кореи и Китая начиная с 1950-х гг., когда в этих странах увеличилось потребление мясных продуктов[156]. Интересно также, что большинство людей, ставших вегетарианцами или веганами, не остаются ими до конца жизни. Идея, что миллиарды людей — во всем мире, а не только в богатых городах Запада — добровольно откажутся от животной пищи или что любое правительство получит достаточную поддержку для навязывания подобной политики, выглядит абсурдом.

Но все это не значит, что мы не можем уменьшить потребление мяса по сравнению с тем, сколько его потреблялось в богатых странах на протяжении двух последних поколений[157]. Потребление мяса во многих странах с высокими доходами в среднем приближается или даже превышает 100 килограммов (убойного веса) на человека в год, хотя научные данные свидетельствуют, что для получения достаточного количества высококачественного белка масса съедаемого в год мяса должна приблизительно равняться массе тела человека[158].

Вегетарианство — это нерациональное расходование ценной биомассы (только жвачные животные — коровы, овцы и козы — способны переваривать такие содержащие целлюлозу части растений, как солома и стебли), но и мясной рацион не имеет доказанных преимуществ: он явно не увеличивает продолжительность жизни и наносит вред окружающей среде. Потребление мяса в Японии, стране с самой высокой продолжительностью жизни, еще недавно не превышало 30 килограммов на человека в год. Гораздо меньше известен тот факт, что во Франции, с ее многовековыми мясными традициями, потребление мяса также значительно