Мой сводный грех (СИ) - Ильина Настя

Скорость заполняет меня всего, и я думаю о том, что хочу закончить все свои метания, все свои мучения, одним махом и при этом забрать с собой ту, которая в них повинна.

Я вывожу руль прямо, резко перестраиваясь на встречку, и вижу ошалелые огни фуры впереди. Водитель большегруза начинает истово сигналить, и мне кажется, мы можем услышать мат, которым он покрывает мою бедовую голову.

Алёна бьет меня своими маленькими, острыми кулачками по плечу, руке, вынуждая остановиться, но для меня её удары не представляют никакой опасности. Опасность представляет для меня она сама. Вся она, сотканная из света, ароматов лета, пломбира, сладости и неги.

И я должен уже закончить все свои мучения, вместе с ней, только с ней, потому что дальше все эти метания продолжаться не могут.

Вся моя душа изранена, исполосована на лоскуты, измучена и измочалена этой девочкой, красивой, доброй, душевной, родной…

Фура замедляет свой бег, но ей никак не свернуть – скорость не позволит и итог нашей встречи неминуем…

— Сволочь! — кричит Алёнка. — Какая же ты сволочь!

Она ревёт, буквально переходит на ультразвук, чтобы достучаться до меня, до моего затуманенного мыслями об очищении, освобождении сознания, мозга.

Фхххррххххх… Слышу я сигнал водителя спереди и сзади, визг шин, крик.

Кровь кипит и пенится, моё лицо обезображено улыбкой, и я случайно ловлю в зеркале заднего вида свой безумный, чёрный, как ад, взгляд.

Расплата близка…

Фрххххх…

— Ненавижу тебя! Не-на-ви-жу! — кричит девушка, беснуясь, удерживаемая ремнями безопасности, которые эту безопасность в этот самый момент никак не гарантируют. — Всю жизнь!!! Всю жизнь мне испортил!!

Я поднимаю глаза и вижу буквально в нескольких метрах испуганное, белое, как бумага лицо водителя большегруза. Его рот искривлен в немом крике, зрачки заполняют белок, и весь его вид, олицетворяющий грядущее горе, безусловно страшен. Неужели это последнее, что я вижу в своей жизни?

Поворачиваюсь к Алёнке.

Она сама не своя. Зарёванная, всклокоченная, красная от крика.

Прекрасное зрелище.

И я… в самый последний момент…

Поворачиваю руль вправо, чудом выныривая из-под колёс большегруза. С сильным рычанием сигнальных огней, подгоняемый матом водителя, он проносится мимо.

По инерции давлю на газ, но уже не так сильно, съезжая к обочине. Притормаживаю. И только ставлю машину на ручник, Алёнка начинает дёргать ремень, пытаясь вырвать его из оков карабина. Второй рукой успевает открыть дверь, до того, как я могу сообразить и отрезать ей путь к отступлению, нажав на блокировку дверей.

POV Алёна

Денис ведёт себя на дороге, как самый настоящий безумец… Он то добавляет газ, то сбавляет его, вынуждает меня отвечать на его вопросы, а затем снова пугает… Я не знаю, что за игру он затеял, но я до чёртиков боюсь такой скорости… Боюсь в первую очередь за него. Что у него стало с головой после боя? Вдруг ему нельзя было садиться за руль? Вдруг он сам не понимает, что творит?

Вот только когда он смотрит на меня, я вижу в его взгляде невысказанную боль. Он словно хочет сказать мне что-то, но не делает этого.

И я кричу! Кричу ему, какой он придурок! А мои слова, кажется, задевают его ещё сильнее, и он вылетает на встречную полосу, несётся на всей скорости в фуру, и мы можем умереть. Я почти вижу скалящуюся улыбку старухи с косой и слышу её хрипящий хохот… Она готова принять нас в свои объятия, и Дэн делает всё, чтобы это случилось как можно быстрее.

Я кричу, чтобы он свернул, пока не стало слишком поздно. Я не успею признаться ему в своём безумии, не успею сказать о том, что он мне нужен, что я сошла с ума от него, и он может начать смеяться надо мной… Может сколько угодно унижать меня за эту слабость…

Я жмурюсь, а потом смотрю на свет фар, на который мы летим, как мотыльки на огонь, и в голове перемыкает что-то. По щекам льются слёзы, а голову посещает глупейшая мысль…

Я хочу поцеловать его, хотя бы прощаясь с жизнью, хочу сорвать запретный плод, и плевать, если это будет самым большим грехом. И видит сам дьявол, что я практически готова сделать это… Я нахожусь в шаге от того, о чём и пожалеть уже не успею…

Думаю о том, что так даже лучше, что всё это прекратится прямо сейчас, и я не буду мучиться больше от желаний, которые появились так неожиданно и захлестнули… Я больше не буду ревновать его, потому что некого будет ревновать… Мы оба уйдём к дьяволу, и это будет последнее, что мы сделаем. И как бы пафосно это ни прозвучало — мы сделаем это вместе…

Я больше не отвожу взгляд от дороги и смотрю прямо в глаза собственному безумию…

Сердце замирает, и я готовлюсь к удару.

Осталось совсем немного.

Пять…

Четыре…

Три…

Два…

Я готовлюсь к удару, к выдирающей с корнем из тела душу боли…

Готовлюсь, но он резко поворачивает.

Как ни странно, машина не переворачивается. Она послушно выполняет все команды своего хозяина. Нас немного заносит в сторону обочины, но Денис удерживает руль и выпрямляет тачку. Он похож на безумца, на сумасшедшего психа, который сбежал из заключения… На маньяка, который только что рьяно желал расстаться с собственной жизнью и забрать вместе с собой меня. И ведь я была согласна на такой исход… Я почти смирилась со своей участью, даже подумала, что хочу этого… А теперь я понимаю, какими глупыми были мысли… Это не стоит того. Это просто болезнь, от которой можно излечиться. Важно просто подобрать правильное лекарство, антидот, но я не вижу его…

Я схожу с ума от человека, ставшего моим личным наркотиком…

Ничего! Ничего не могу с собой поделать.

Я мельком смотрю на Дениса, всего несколько секунд, и смаргиваю слёзы, которых, кажется, не осталось больше. Я их все выплакала… Или просто так действовал адреналин? Может быть, снова накатит, когда его действие закончится?

Я хочу рыдать, кричать на него и сделать всё то, что должна была сделать давно. Станет ли мне легче, если я скажу ему, что нуждаюсь в нём совсем не так, как должна нуждаться сестра в брате? Станет ли легче ему? Все эти мысли уничтожают меня, заключают в объятия тьмы. Меня трясёт от пронизывающего холода.

Как только машина останавливается, я выскакиваю на улицу. В висках стучит, и я ничего не могу поделать с собственной агонией. Я задыхаюсь от боли, которая в разы сильнее, чем физическая. Кажется, словно кости ломают внутри, дробят их на мелкие осколки… Словно загоняют под ногти иголки и проворачивают их.

Поток слёз всё-таки вырывается наружу вместе с криком, который обдирает горло, но он его не слышит. И не услышит… Я сбегу… Исчезну… Испарюсь, потому что, если я не сделаю этого нам обоим будет только хуже.

Мысль о том, что он хотел забрать меня вместе с собой в мир иной не даёт никакого покоя.

Я пытаюсь внушить себе, что я не в его вкусе!

Да он вон с какими бабами развлекался, я рядом с ними и не стояла даже. Зачем я ему нужна такая? Это всё бред! Я для него всего лишь младшая сестрёнка, неприятность, которая свалилась на его голову. Ведь если бы не было такой послушной ручной дочери у мамы, она была бы мягче к сыну.

Я ему кость в горле, не более того…

Но почему он так поступил?

Что хотел доказать мне?

Желал отомстить маме за то, что отталкивает его?

Или он тоже болен точно так же, как и я?

Неизлечимо… Опасно… Тяжело…

Почему?

Хочу задать ему этот вопрос, но не решаюсь обернуться… Обхватываю себя руками ещё сильнее и прикрываю глаза. Сердце колотится так сильно, будто бы я пробежала забег… Мне едва хватает кислорода, хоть и нахожусь на улице, а смотреть на луну нет и малейшего желания, потому что сейчас она мне не поможет.

На секунду думаю, что Дэн сорвётся и уедет, бросит меня одну на обочине, наплюёт на меня… Такую жалкую истеричку, но он выскакивает из машины… Я слышу звук дверцы, захлопнувшейся с силой, а через секунду ощущаю его дурманящую близость… Близость, без которой я не могу и не хочу жить… И я до безумия жажду сказать ему эти слова, но не могу… Не должна… Не смею…