Орион - Мария Александровна Эмилия Сандерс

Тут в комнату входит Ксандрия.

− Ты точно хочешь связаться с ней? – сотый раз переспросила меня старушка. – В твоём возрасте это может быть опасно.

Речь шла о том, чтобы я сама связалась с матерью. Мне хотелось спросить её совета. Вообще, у меня было к ней много вопросов.

Я уверенно кивнула головой. Ксандрия предупредила, что я могу потерять сознание во время обряда связи.

Феликс внимательно наблюдал, будто хотел всё запомнить до мельчайших деталей. Думает, я не запомню, поэтому снова полагается на себя любимого. Как же он меня иногда бесит!

Так… Нужно сконцентрироваться на потоке энергии.

Ведьма протягивает мне хрустальный шар. Беру его в руки, и по ощущениям кажется, что ты взял в руки лёд. Брр! Очень холодный!

− Чётко представь свою мать, − тихо сказала старушка, закрыв глаза. Я последовала её примеру.

Но чётко представить у меня не получалось. Помню только смутно какие-то черты. А что вы хотите? Я видела в последний раз её в пять лет.

Сосредоточиться… Та-ак… Прямой нос, большие кристально-зелёные глаза (прямо как у меня), белоснежная кожа с розоватым отливом, веснушки… Волнистые огненного цвета волосы. Мне всегда говорили, что я как две капли воды на неё похожа, только меньше.

− Ну, же, Мэдди, постарайся! – мелодично прозвучал голос ведьмы.

Кстати странно, что она назвала меня «Мэдди», она больше любит называть меня именно «Мэделин».

Ещё с детства у меня остался врождённый страх, когда кто-то называет моё полное имя, значит, непременно мной недовольны, и скорей всего, будут ругать. Так что, если встретите меня, не называйте меня полным именем, хорошо?

− У меня не получается, − я открыла глаза, сдавшись. – Я видела свою мать последний раз в пять лет! Поэтому не могу нарисовать в голове её чёткий образ.

Старушка легонько покачала головой.

− Тогда я ничем не могу помочь…

Феликс явно расстроился. Да и я не меньше.

«А чего это я постоянно слежу за его действиями?», − подметила я за собой.

Мы вышли из дома Ксандрии. Фавний тут же обернулся вороном, и хотел было улететь.

− Постой! – окликнула я.

Он обернулся назад человеком, приземлился прямо передо мной, и внимательно посмотрел на меня.

− Не улетай, − попросила я.

− Почему?

− Просто не улетай. Не хочу вновь одна дома сидеть.

− Хочешь прогуляться?

− Да, − я почувствовала, как краснею.

− Почему бы и нет.

Мы шли вдоль улиц.

− А куда ты всё время улетаешь? – вдруг прервала я тишину.

− Ну, а куда мне улетать? Дома у меня нет. В лесу сижу.

− Дома нет? Ты сказал тогда…

− Да-да, помню! Я тогда соврал потому, что не знал Орион ты или нет.

− А ту семи конечную звезду ты спёр?

− Ну, да, − он весело улыбнулся.

− А вернуть не хочешь?

− Больно нужно! – фыркнул тот, и, покопавшись в карманах, отдал мне фигурку.

− Конечно. Всё равно потом стыришь, прохвост ты эдакий!

− Это я прохвост? – в эго глазах появился весёлый огонь.

Он напомнил мне маленького ребёнка. Хотя возможно, так оно и есть.

− Да, ты! – ещё более раззадоривала я его.

На душе у меня, мягко говоря, скребли кошки, но я старалась наскрести побольше той солнечной радости и провести последние деньки прежней жизни так, чтобы запомнить их навсегда. Боже… Что я несу?

− Ну, всё! Берегись! – воскликнул он и подбежал к небольшой палатке с выпечкой. Даёт несколько монет продавцу, хватает белый кремовый торт. О, нет!

− Ты спятил?! – Я попятилась назад, не зная, куда бежать дальше.

Оборотень рванулся ко мне. Я побежала со всех ног. Вдоль улицы, мимо фонаря, через дорогу. Оборачиваюсь… Нет! Он в метре от меня!!! Помоги-и-ите!

Посчастливилось же в тот момент оказаться у палатки с тортами и рулетами! И почему бы просто не съесть торт? Почему нужно делать из этого сумасшедшую игру?!

Фел смеётся. Расстояние между нами тает на глазах, прямо как тот самый торт на таком солнцепёке! У меня сил бежать, практически не было. Болело пересушенное горло. В ушах стучал пульс сердца. Очень быстро и очень громко. Это уже совсем не смешно!

Вдруг снова оглядываясь, я понимаю, что он отстал. Наверно тоже выдохся, и я решила завернуть за дом.

Эта ситуация невольно напоминала мне ту беготню в лесу. Я тогда мысленно назвала его «бенгальским лосём»! Весело вспомнить.

И где он? Неужели потерял меня из виду и теперь бегает, ищет? Ха! Так ему и надо, пусть пока немного поволнуется, а я передохну…

Я присела на скамью возле какого-то дома и начала нежиться в последних летних лучах. Я чувствовала, как пылали мои щёки, словно от огня.

Но «лось» передохнуть мне толком не дал. Появившись с краю дома, и крикнув «Ага!», он побежал ко мне. А я соскочила и понеслась дальше. Кажется, далее по курсу поле?

Здесь можно присесть на корточки и из-за длинной травы тебя днём с огнём не сыщут! Мне это только на руку.

Однако всё случилось очень быстро. Феликс обогнал меня и со всего размаху кинул мне в лицо торт. О, нет!

И в тот же момент я запнулась об камень и упала на спину. В глаза и в нос забились белый крем и глазурь. Я убрала с глаз сливочный крем и увидела стоящего надо мной, улыбающегося во все тридцать два зуба, Феликса. Он протягивал мне руку. Чёрные, как смоль волосы были растрёпаны и красиво колыхались на ветерке. Он так красив… Эти серые бездонные глаза, ровный нос, чёрные густые брови. Смотрю в эти глаза, и забываю обо всём на свете… Да, что такое?!

Я торопливо принимают его руку, и он помогает мне подняться. И тут же бросаюсь на него и сбиваю с ног. Однако неаккуратная Мэдди не удерживается на ногах, и летит на землю вместе с ним. Секунда и он лежит на земле и смотрит на меня. А я лежу совсем рядом и… Вдруг он начинает дико хохотать. Чего он смеётся?!

Феликс показывает мне пальцем на лицо и продолжает смеяться до слёз. Я провожу по щеке пальцами, смотрю на всю эту глазурь и тоже начинаю смеяться. Теперь я поняла причину смеха. Я выгляжу как пугало!

Мы лежим на земле и ещё долго не можем задушить приступ смеха. Благо есть, где всю эту историю смыть!

«Какой же