Квартирник (СИ) - Роман Феликсович Путилов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К началу перестройки в Городе оставался только один действующий храм. В прошлом году, выгнав архив документальных фильмов местной киностудии, слуги Господа вернули себе второй, главный, темно-красного кирпича, с которого, по моему мнению, и начинался Город. Поэтому, с прошлого года, количество звонарей в Городе резко выросло. Поэтому, не теряя время, я поехал к сторону ближайшего храма, что стоял бок о бок с Колизеем. В этой жизни здесь я был один раз, на прошлое Крещение, участвуя в эпической битве, где православные, имеющие право на обслуживание без очереди в предприятиях советской торговли, с удостоверениями и металлическими бидонами наперерез, бились с просто православными, за возможность пробиться первыми к водосвятным ваннам, потому что только первая вода в них настоящая. В той свалке меня промочили от тулупа до сапог, заехали в ухо какой-то металлической посудой, и пару раз обматерили. Больше мне в этом Храме бывать не приходилось. Я прошел мимо стаи нищих, что выставив свои костыли и гнойные конечности, протягивали руки за милостыней, корча жалостливые, опухшие с перепою, рожи, поправил пистолет, всунутый за ремень, перекрестился на святые ворота, надеясь, что Бог простит вторжение в его дом с оружием, и шагнул за ворота. В будке охраны, мимо которой я прошагал, мелькнуло знакомое лицо. Я стараясь не сбиться с шага и не смотреть в ту сторону, дошел до и нырнул в тьму собора, откуда доносились негромкие голоса и запах ладана. Через пару минут я прошел обратно, и быстро, почти бегом, двинулся в сторону машины, где уже радостно повизгивал углядевший меня издалека Демон.
Я был уверен, что в будке охранника я видел Глазырина, чью фотографию я хорошо изучил. Рядом с ним торчала еще одна голова, похожая с головой моего фигуранта, как двоюродные братья. Брать матерого сидельца, которого возможно, поддержит такой-же бродяга, временно подвизавшийся в святом месте, в одиночку — этот подвиг не для меня. Это пусть Кадет с Студентом пытаются, а мне не надо. Что у этих серьезных ребят для меня припрятано, проверять не хотелось. Лезвие «Нива», спрятанная за щекой, или цыганская игла в рукаве, фантазия блатных богата, а я не «цирик» из следственного изолятора, чтобы все их прихватки знать. Поэтому я выбрал помощь четвероного друга, который уже стал радостно метаться по салону микролитражки, заметив хозяина издалека.
Через пять минут.
Формально на территорию храма с животным я зашел — дверь в будку была в метре от ворот, но не обращая внимание на злобное шипение «святых» стариц, я пнул в дверь помещения охраны, держа пса на коротком поводке. Гражданин Глазырин успел переодеться, без содрогания сменив свой импортный прикид на скромные брюки и ветровку от фабрики «Пятьдесят лет ВЛКСМ».
— Приветствую, Андрей Георгиевич — я придержал сунувшегося в помещение любопытного кобеля: — Исповедаться, причаститься успели?
— Над святым смеешься, мент?
— Не смеюсь, интересуюсь.
— Успел.
— Вот и хорошо. — Я кинул на топчан, глухо звякнувшие, вороненные наручники: — Надевайте и пойдем.
Второй мужик, худой, жилистый, морщинистый, прямо копия Глазырина, медленно стал приподниматься, сунув руку под подушку.
— Пса отпущу! — я толкнул коленом Демона, и он низко зарычал, мрачно уставившись на беспокойного обитателя сторожки.
— Леша, не надо — Глазырин вздохнул и потянул к себе браслеты.
— Спросить хочу — почему звонарь?
— Сука, но откуда? — Андрей Георгиевич хотел со злости сплюнуть, но воздержался и мрачно защелкнул стальное кольцо на запястье.
— Звонить иногда дают — мрачно буркнул Леша и отвернулся.
— Под подушкой что? Покажите.
Под подушкой у этого мрачного шутника ничего не было, или уже за топчан скинул, с такими дядями ни в чем уверенным быть нельзя.
Пока я общался с Лешей, хитрый Глазырина защелкнул наручники на руках спереди, а я вынужден был это съесть, так как что-то менять было чревато.
— Так, гражданин Глазырин, внимание. Уведомляю вас, что вы являетесь лицом, совершившим побег из -под ареста. На основании этого имею право применять огнестрельное оружие на поражение. Ну или дам команду собаке. Сейчас медленно выходим и идем в сторону отдела. Друг Леша сидит на месте. Увижу его — применю репрессии. Если все понятно, то начинаем движение.
— Бля…, три часа на свободе пробыл и опять та же музыка. Ладно, пошли начальник — Глазырин встал, а я отступил, сохраняя дистанцию и одновременно придерживая дверь, чтобы братья — разбойники не попытались ее захлопнуть перед моим носом.
Дорога до отдела заняла полчаса, но устал, как будто два часа таскал мешки с картошкой. Мало того, что постоянно приходилось крутить головой, чтобы друг Леша, подкравшись сзади, не сунул в поясницу заточку. Так еще, пожилой арестант, то ли забавляясь,