Обратная сторона успеха - Сидни Шелдон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рано утром мне позвонили:
– Сидни?
– Я.
– Привет, приятель, это я, Боб Рассел.
Я не только не был приятелем человека с таким именем и фамилией, но вообще никогда не слышал о нем.
Может, он коммивояжер?
– Простите, – начал я, – но у меня нет времени…
– А ведь когда-то ты собирался писать песни вместе с Максом Ричем.
Я даже растерялся. Кто мог знать…
И тут до меня дошло:
– Сидни Розенталь!
– Боб Рассел, – поправил он. – Я еду в Голливуд повидаться с тобой.
– Здорово!
Через неделю Боб занял последнюю свободную комнату в пансионе Грейси. Я был рад приезду старого друга. Он был по-прежнему исполнен энтузиазма и кипел идеями.
– Все еще пишешь песни? – поинтересовался я.
– Естественно. Да и тебе не следовало сдаваться, – упрекнул он.
Боб, как человек общительный, мгновенно обзавелся друзьями. Иногда он приводил их в пансион, да и они приглашали его к себе.
Как-то вечером, собираясь на званый ужин, я встал под душ, но когда потянулся за мылом, позвоночная грыжа вновь дала о себе знать, и я, корчась, свалился на пол. Следующие три дня пришлось провести в постели, и я решил, что, нравится мне или нет, с этим придется жить до конца дней.
Однажды мне позвонила Натали:
– У меня для тебя новость, дорогой. Я выхожу замуж.
Я был искренне рад за мать и надеялся, что новый муж оценит ее по достоинству.
– Кто он? Я его знаю?
– Мартин Либ. У него фабрика игрушек. И он настоящий зайчик.
– Звучит прекрасно! Когда ты нас познакомишь?
– Мы обязательно приедем к вам.
Я рассказал Ричарду о звонке матери, и он обрадовался не меньше меня.
На следующей неделе позвонил Отто:
– Сидни, я только хотел сказать, что женюсь.
– Вот как? – удивился я. – Кто она?
– Энн Кертис. Очень милая женщина.
– Что ж, я счастлив за тебя, Отто. И надеюсь, этот брак будет удачен.
– Я в этом уверен.
А вот я не разделял его уверенности.
С Бобом Расселом словно вернулись прежние времена.
Он привез свою последнюю песню.
– Это сенсация, – уверял он. – Что ты о ней думаешь?
Я сыграл песню на пианино и искренне согласился с приятелем. И тут у меня возникла идея:
– Послушай, я знаю одну певицу. Она выступает в субботу в клубе. Уверен, твоя песня ей пригодится. Не возражаешь, если я покажу ей ноты?
– Да ради Бога!
На следующий день я отправился в клуб, где репетировала певица, и показал ей песню.
– Мне нравится! – решила она. – Я дам вам пятьдесят долларов.
– Беру!
Когда я отдал деньги Бобу, тот радостно улыбнулся:
– Спасибо! Теперь я профессионал!
В Голливуде каждый день бушевали штормы местного масштаба, но в Европе назревала настоящая буря, начавшаяся в 1939 году, когда Германия и Советский Союз заняли Польшу. Британия, Франция и Австралия объявили войну Германии. В 1940-м Италия стала союзницей Германии, и теперь в Европе шла война. Америка придерживалась нейтралитета, но это продолжалось недолго.
Седьмого декабря 1941 года японцы напали на Пёрл-Харбор, и на следующий день президент Франклин Делано Рузвельт объявил войну Японии. Через час после этого события Луис Б. Мейер, глава «Метро-Голдвин-Мейер», назначенный на этот пост президентом компании Николасом Шленком, созвал совещание главных продюсеров и режиссеров. Когда все собрались, он торжественно объявил:
– Мы все слышали, что произошло вчера в Пёрл-Харбор. Ну так вот, мы не собираемся это терпеть! Мы будем сражаться! – И, оглядев собравшихся, добавил: – Я знаю, что могу рассчитывать на вас. И уверен, все вы вместе со мной поддержите нашего великого президента Николаса Шленка!
Мы с Беном и Бобом достигли призывного возраста и понимали, что скоро придется идти в армию.
– В Форт-Диксе, штат Нью-Джерси, есть что-то вроде студии, выпускающей учебные военные фильмы. Я иду в армию и попробую туда пробиться, – решил Бен.
На следующий день он пошел добровольцем, и армия приняла его в свои ряды. Уже через неделю он уехал на восток.
– А ты что будешь делать? – спросил я Боба.
– Пока не знаю. У меня астма. Меня не возьмут. Я возвращаюсь в Нью-Йорк, там посмотрим, чем можно помочь армии. Ну а ты?
– Я иду в авиацию.
Двадцать шестого октября 1942 года я записался в авиацию. Для того чтобы меня приняли, требовалось три рекомендательных письма от достаточно известных людей. Но я не знал никаких известных людей и поэтому начал засыпать письмами членов конгресса, объясняя, что готов служить стране и мне необходимо их содействие. Только через два месяца у меня наконец были все три письма.
Теперь следовало ехать в деловой район Лос-Анджелеса, чтобы сдать письменный экзамен. В аудитории Федерал-билдинг собрались человек двести. Тест, включавший логику, лексику, математику и общие знания, длился четыре часа.
Труднее всего мне далась математика. Поскольку я часто менял школы, даже основы математики были мне плохо знакомы. Я не ответил на большинство вопросов в этом разделе и решил, что провалился.
Но через три дня я получил повестку с требованием явиться на медицинскую комиссию. К моему удивлению, оказалось, что экзамен сдан. Позже я узнал, что прошли только тридцать человек из всей группы.
Я очень возгордился и был уверен, что уж медицинскую комиссию пройду на ура.
Когда осмотр был закончен, доктор спросил:
– Какие-то проблемы со здоровьем, о которых мне следует знать?
– Нет, сэр, – ответил я, но тут же вспомнил о позвоночной грыже, хотя не был уверен, что это так уж важно. – Я…
– Что?
Зная, что ступаю на скользкую почву, я все же признался:
– Есть одна проблема, сэр, но совсем пустяковая. У меня позвоночная грыжа… диск иногда выбивает, но…
Не дослушав, он записал «грыжа» и поднял над карточкой красный штамп «НЕГОДЕН».
– Погодите! – воскликнул я.
– Ну что еще?
Но разве я мог допустить, чтобы подобные мелочи мне помешали?!
– Но этот диск больше не выбивает! Все прошло! Я даже не помню, когда в последний раз это случалось! Да и упомянул только потому, что когда-то болел, а теперь все в порядке!
Я сам не знал, что говорю, но понимал: если штамп опустится на карточку, все будет кончено.
И я продолжал трещать, пока он не отложил штамп.
– Ну хорошо, если вы уверены…
– Уверен, сэр, – подтвердил я решительно.
– Так и быть.
Меня взяли! Оставался еще окулист, но это не проблема!
Меня послали в другой кабинет, где мне дали две карточки с именами окулистов, которые производили осмотр.
