Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории - Людвиг Мизес

Интервенционистские доктринеры постоянно повторяют, что они не планируют отмены частной собственности на средства производства, предпринимательской деятельности и рыночного обмена. Сторонники самой последней разновидности интервенционизма немецкого социального рыночного хозяйства также подчеркивают, что они считают рыночную экономику лучшей возможной и самой желательной системой экономической организации общества и что они против государственного всемогущества социализма. Но все эти сторонники центристской политики, разумеется, с той же энергичностью подчеркивают, что они против манчестерства и либерализма laissez faire. Необходимо, говорят они, чтобы государство вмешивалось в рыночные явления, когда и где свободная игра экономических сил приводит к условиям, которые представляются социально нежелательными. Утверждая это, они считают само собой разумеющимся, что именно государство призвано определять в каждом отдельном случае, должен или нет определенный экономический факт считаться достойным порицания с социальной точки зрения, а следовательно, требует или нет состояние рынка особого вмешательства государства.

Все эти поборники интервенционизма не могут понять, что их программа тем самым подразумевает установление полного господства государства во всех экономических вопросах и в конечном итоге приведет к состоянию дел, не отличающемуся от того, которое называется немецкой, или гинденбургской моделью социализма. Если в юрисдикции государства находится решение вопроса о том, оправдывает или нет определенное состояние экономики его вмешательство, то для рынка не остается сферы действия. Тогда уже в конечном итоге не потребители определяют, что должно быть произведено, в каком количестве, какого качества, кем, где и как, а именно государство. Поскольку государство вмешивается, как только результат действия свободной рыночной экономики отличается от того, который власти считают социально желаемым. Это означает, что рынок станет свободным только тогда, когда он будет делать именно то, чего хочет государство. Он свободен делать то, что, как считают власти, будет правильно, но не делать то, что, как они считают, будет неправильно. Решение относительно того, что правильно, а что неправильно, остается за государством. Таким образом, теория и практика интервенционизма в конечном счете имеют тенденцию отказываться от того, что первоначально отличало их от откровенного социализма, и целиком и полностью принимать на вооружение принципы тоталитарного всестороннего планирования.

4. Праведность как конечный критерий деятельности индивида

Согласно широко распространенному мнению, существует возможность даже в отсутствие государственного вмешательства в экономику отклонить действие рыночной экономики от траектории, по которой она бы развивалась, если бы направлялась исключительно мотивом извлечения прибыли. Защитники социальных реформ, которые должны проводиться в соответствии с принципами христианства или требований истинной морали, утверждают, что в своем поведении на рынке люди, имеющие добрые намерения, должны руководствоваться еще и совестью. Если бы все люди были готовы заботиться не только о прибыли, но и о своих религиозных и нравственных обязательствах, то не требовалось бы никакого государственного сдерживания и принуждения, чтобы навести порядок. Стране нужны не реформы государства и права, а нравственное очищение человека, возвращение к божественным заповедям и правилам моральных устоев, отвращение от пороков алчности и эгоизма. В этом случае легко будет примирить частную собственность на средства производства со справедливостью, праведностью и честностью. Бедственные последствия капитализма будут устранены без ущерба для свободы и инициативы индивида. Люди свергнут молох капитализма и возведут на трон молох государства.

Произвольные ценностные суждения, лежащие в основе этих мнений, нас сейчас не интересуют. Обвинения, предъявляемые капитализму критиками, неуместны, их ошибки и заблуждения к делу не относятся. Имеет значение только идея возведения здания общественной системы на двойном основании частной собственности и нравственных принципов, ограничивающих использование частной собственности. Рекомендуемая система, говорят ее защитники, не будет ни социализмом, ни капитализмом, ни интервенционизмом. Она не будет социализмом, так как сохранит частную собственность на средства производства; она не будет капитализмом, поскольку господствовать будет совесть, а не жажда наживы; она не будет интервенционизмом, потому что вмешательства государства в рынок не будет.

В рыночной экономике индивид свободен в своих действиях в рамках частной собственности и рынка. Его выбор окончателен. Для окружающих его действия являются данностью, которую они должны учитывать в своем собственном поведении. Координация автономных действий всех индивидов достигается в результате работы рынка. Общество не говорит человеку, что делать, а что не делать. Нет необходимости специальными приказами и запретами принуждать к общественному сотрудничеству. Приспособление к требованиям производственных усилий общества и озабоченность индивидов собственными делами не находятся в конфликте друг с другом. Соответственно, для улаживания этих конфликтов не требуется никакого органа. Система способна работать и выполнять свои задачи без вмешательства властей, издающих специальные указы и запреты и наказывающих тех, кто не подчиняется.

Вне сферы действия частной собственности и рынка лежит сфера сдерживания и принуждения; организованное общество особыми мерами защищает частную собственность и рынок от насилия, преступного умысла и мошенничества. В отличие от царства свободы это царство ограничений. Существуют правила, отличающие то, что законно, от того, что незаконно, то, что разрешено, от того, что запрещено. Есть беспощадная машина оружия, тюрем и виселиц и людей, ими управляющих, которая готова сокрушить всех, кто посмеет не повиноваться.

Итак, реформаторы, планы которых мы сейчас рассматриваем, предлагают, чтобы наряду с нормами, предназначенными для защиты и сохранения частной собственности, были установлены дополнительные этические правила. Они хотят реализовать в производстве и потреблении правила, отличные от тех, которые были бы реализованы при общественном порядке, в котором индивиды не сдерживаются никакими обязательствами, кроме посягательства на личность окружающих людей и право частной собственности. Они хотят объявить вне закона те мотивы, которые направляют деятельность индивида в рыночной экономике (они называют их эгоизмом, стяжательством и жаждой наживы), и заменить их другими побуждениями (они называют их совестливостью, праведностью, альтруизмом, богобоязненностью и милосердием). Они убеждены, что такая реформа нравственности сама по себе будет достаточна, чтобы обеспечить более удовлетворительный, с их точки зрения, режим функционирования экономической системы, чем в условиях свободного капитализма, не прибегая к тем специфическим мероприятиям государства, которых требуют интервенционизм и социализм.

Сторонники этих доктрин не способны понять роль в функционировании рыночной экономики тех побудительных причин деятельности, которые они осуждают как порочные. Единственная причина, почему рыночная экономика может функционировать без правительственных указаний, точно предписывающих каждому, что он должен делать и как именно он должен это делать, заключается в том, что она не требует ни от кого отклоняться от линии поведения, которая лучше всего служит его интересам. Именно преследование своих собственных целей интегрирует действия индивидов в целостность общественной системы производства. Занимаясь стяжательством, каждый действующий субъект вносит свой вклад в достижение наилучшей организации производственной деятельности. Поэтому в рамках частной собственности и законов, защищающих ее от поползновений со стороны насильственных или мошеннических действий, не существует антагонизма между интересами индивида и интересами общества. Рыночная экономика превратится в хаотическую неразбериху, если устранить господство частной собственности, которую реформаторы клеймят как эгоистичность. Уговаривая людей прислушиваться к голосу своей совести и заменить соображения частной прибыли соображениями общественного благосостояния, нельзя создать работающий и удовлетворительный общественный порядок. Недостаточно сказать человеку, чтобы он не покупал на самом дешевом рынке и не продавал на самом дорогом. Недостаточно сказать ему, чтобы он не гнался за прибылью и не избегал убытков. Необходимо установить недвусмысленные правила, направляющие поведение в каждой конкретной ситуации.