В поисках солнца (СИ) - Мария Дмитриевна Берестова

Затем для выразительности постучал себя костяшками пальцев по лбу и почти по слогам ответил:

— Как — кто? Те, кому мы сольём информацию.

Этрэн выразительно поднял брови, изображая лицом вопрос.

Тогнар закатил глаза.

— Не сами же мы будем в это лезть! — раздражённо ответил он. — У него и без нас врагов хватает.

Присев за стол, Этрэн подпёр подбородок ладонями и с видом совершенно невинным уточнил:

— И как ты это собираешься провернуть, друг мой?

В глазах Тогнара загорелся предвкушающий азарт.

— Начнём со списка его врагов, разумеется!

— Разумеется! — возвёл глаза к потолку Этрэн.

Впрочем, составление списка его весьма увлекло, и следующий час друзья провели весьма занимательно, обсуждая актуальную политическую обстановку и оценивая взгляды общих знакомых с точки зрения их лояльности или враждебности к ньонскому владыке.

— Проще всего, конечно, связаться с Руэндирами… — задумчиво почесал бороду Этрэн, когда список, наконец, был составлен.

Его торжественно возглавляли несколько ньонских князей, находящихся во враждебных отношениях с владыкой. Из них самые тесные связи у Этрэна были именно с Руэндирами — они вели совместные торговые дела.

— С ума сошёл? — незамедлительно остудил его Тогнар, и сурово напомнил: — Не светиться!

Если уж вы планируете расправиться с вашим врагом чужими руками — в самом деле, стоит предпринять все меры предосторожности для того, чтобы никто и никогда не узнал, что вы имеете к делу хоть какое-то отношение.

— Слушай, я не мастак в заговорах, — открестился Этрэн, хлопнув ладонью по столу. — У меня нет ни одной идеи, как донести наш план до заинтересованных лиц, при этом не засветившись самим!

Тогнар пожал плечами. У него таких идей тоже не было, но он не видел в этом никакой проблемы.

— Сейчас сообразим! — оптимистично провозгласил он, доставая из буфета красивую тёмную бутылку.

Коньяк оказался весьма хорош, но к разгадке он их ни на каплю не приблизил: как они ни обсуждали персон из их внушительного списка, придумать, как бы разыграть их втёмную, у них не получалось.

В какой-то момент дискуссия окончательно заглохла.

Откинувшись в кресле, Тогнар медленно попивал коньяк. Сосредоточенное лицо его говорило, к сожалениям Этрэна, о том, что от своей идеи он просто так не отступит. Пожалуй, Этрэн бы даже поставил на то, что сама сложность задачи уже стала стимулом пытаться её решить. Слишком красивая получилась бы комбинация: захватить влияние в Кармидере руками брата Райтэна, вытащив того сперва из-под влияния Михара тем, что устранить лицо, сам факт существования которого позволял бы шантажировать Дерека. Дополнительные трудности — то, что лицо это было в высшей степени влиятельно, параноидально и защищено, и то, что устранить его следовало чужими руками, никак не замешавшись в процесс, — наверняка лишь подогревали азарт Тогнара.

С некоторой внутренней грустью Этрэн был вынужден признать, что и его самого захватывает азарт того же рода. Признание это вызвало у него тяжёлый вздох, который он решил забить коньяком — до этого он лишь слегка пригубил для проформы, потому что опасался, что на две выпившие головы они с Тогнаром пойдут вразнос.

Вкус коньяка оказался неожиданно знакомым.

Этрэн сделал ещё глоток.

Прищурился на бутылку.

— Откуда у Рийаров этот коньяк? — подозрительно озвучил он своё недоумение.

Совершенно не разобрав, откуда возник такой вопрос, Тогнар принюхался. Коньяк, конечно, был хорош, но это всё, что он мог о нём сказать.

— Кто-нибудь подарил, должно быть! — пожал он плечами равнодушно.

Этрэн хмыкнул и щёлкнул по своему бокалу. Янтарная жидкость пошла красивыми волнами, играя отражением свечного огня по стеклянным граням.

— Это коньяк Кьеринов, — объяснил, наконец, своё недоумение Этрэн. — И на экспорт они его не продают. — Хищно оскалился и добавил: — Если официально.

Лицо Тогнара просветлело пониманием.

— Контрабанда-а! — с большим воодушевлением протянул он и вскочил.

— Да погоди, ночь на дворе, — со смехом махнул рукой Этрэн. — Завтра поищем концы.

Если в столице Анджелии обнаружен контрабандный товар производства одного из князей ньонской оппозиции — где-то должны были существовать неофициальные каналы связи, и самый кончик такой связи уже находился в их руках — если Рийары, конечно, припомнят, откуда взялся именно этот коньяк.

Проэйты — духовный орден в рамках религиозной философии Великого Пламени, широко распространённый в Анджелии и весьма известный своими филантропическими проектами за её пределами.

Анджелия не всегда была демократической страной в известных нам границах. В древние времена она представляла собой весьма воинственную империю, в период своего рассвета занимавшую всё побережье Многоземного моря и расположенные в нём острова.

14. Что говорит лучше слов?

— Конечно, господин Крейнар, можете прислать за ней завтра к вечеру! — вежливо ответил Илмарт, столь же вежливо простился, аккуратно прикрыл дверь, вернулся к своему рабочему столу, сел и с большим недоумением уставился в стену.

Несколько минут он пялился в пустоту, потом растерянно потряс головой и полез за новым пергаментом. Спустя ещё минуту по нему заструились чёткие аккуратные линии, складывающиеся в контуры Кеса.

Вырисовывая точно такую же карту, которую он буквально три дня назад отдал Этрэну, Илмарт недоумевал всё больше.

«Торговое представительство они там открывают, что ли?» — вопрошал он сам у себя.

Господин Крейнар, который только что явился к нему с заказом на карту Кеса, тоже был купцом, как и Этрэн, но торговал больше по ниийскому направлению.

«Нет, если бы они были заодно, — размышлял Илмарт, — им бы хватило одной карты на двоих».

Во всяком случае, рисуя ещё раз единственный торговый порт Кеса, Илмарт не мог понять, какие там могли бы существовать подробности, требующие наличия двух карт. Тем более, что ему и заказывали не карту собственно порта, а карту всего острова. Вот зачем двум купцам могли потребоваться две карты всего Кеса?

Никаких толковых идей на этот счёт Илмарт не имел, зато предположил, что Крейнар мог увидеть у Этрэна его карту и захотеть такую же.

Это не давало ответа на вопрос, на кой ляд Кес потребовался Этрэну, и создавала дополнительный ряд вопросов, почему эта невыясненная причина оказалась актуальной и для других купцов.

Не то чтобы Илмарта это как-то касалось; но обычно было легко понять, зачем нужна клиенту очередная карта, и Илмарт предпочитал знать эти причины, чтобы получить максимально подходящий клиенту итог. А тут сиди и гадай — может, она им вообще эстетики ради понадобилась?

Прищурив один глаз, Илмарт оценил сам контур Кеса — поскольку ему не требовалось в этот раз тянуть время ради Олив, с наброском он уже закончил. Кес напоминал собой какую-то кривую картофелину, и Илмарт не